Его сладкая девочка (СИ) - Драгам Аля

Я уже давно закончила, а Егор все молчит. Перевожу взгляд на него. Сжал зубы и уставился в одну точку. Тишину в салоне только надсадное дыхание Роя нарушает.

Вдруг Егор резко срывает машину с места. Глаза прищурены и внимательно наблюдают за дорогой.

— Егор… Егор, куда мы едем?

— Малыш, сейчас все увидишь. Не бойся. Мне… я тебе всё сейчас объясню, но не здесь.

Я не боюсь его. Странно, но нет. Знаю, что плохого не сделает. Только зачем ехать на ночь глядя куда—то, почему не объяснить, не сказать? Егор, конечно, человек действия. Но я… я не понимаю его.

— Если я не хочу ехать? — Говорю спокойно. На самом деле мне все равно. Тепло. Пахнет им. А мне хочется вдыхать этот запах и погрузиться в иллюзию, что у нас все, как прежде. Может быть, за меня говорят гормоны. Или усталость от всего.

Егор плавно съезжает на обочину. Мы уже прилично отъехали от деревни и поселка. Лес вокруг. Темнота. И только его машина.

— Ты ждешь от меня оправданий, наверное. Ответов. Я всё дам. Не просто дам. Я тебе докажу, что всё ложь. Кто—то заигрался. Сейчас скажу одно: нет никакой невесты. Нет. Не было никогда. Ты была и есть, Ксюш. Ты только.

— Правда? — Пусть мой голос звучит жалобно. Пусть даже я кажусь маленькой и наивной дурочкой. Пусть даже предаю сама себя. Но так хочется поверить.

— Правда.

Я слышу, что его голос срывается, а еще вижу, как он смотрит на меня, как спускает взгляд на губы.

— Хочу прижать тебя к себе. Поцеловать хочу. Но только если позволишь… когда… когда сама увидишь…

Я просто устало киваю и прикрываю глаза. Сил спорить нет.

— Ксюша, ты бледная. Может быть, первым делом заедем поесть?

Егор тормошит меня, вырывает из сонного состояния. Разлепляю веки, понимаю, что мы въехали в город. Я столько дней нормально не ела, что не знаю. Постоянно мутит от еды и запахов. Знаю, что плохо это. Витамины пью. Заставляю через силу.

И вдруг…

— Ты пробовал когда—нибудь креветку?

— Конечно. Не скажу, что прям фанат. Но есть можно. Ты хочешь креветок?

— Угу.

Господи, откуда во мне это? Я — не я вовсе. Надо было сразу уходить, а я не просто еду в одной машине с человеком, который… с Егором, в общем. Но ещё и про креветки говорю. Я ж их не пробовала, с какой стороны взять не знаю.

А еще Рой на заднем сидении. Пригрелся и спит. А если он что—то сделает в машине? Я восхищаюсь поступком парня. Но в то же время боюсь, что пёс натворит дел, а Егор сорвется на нем.

— Значит, едем ужинать.

— А Рой, Егор?

— Его по—хорошему ветеринару показать надо. Но решать будем вопросы по мере поступления. Самый важный — накормить вас. Потом посмотрим. Ты уже спишь на ходу.

— Я постоянно сплю.

— От слабости, я же…

— Все так, — перебиваю.

— Не все, малыш. Ты прозрачная стала. В два раза меньше, чем была.

Так легко общаемся, будто не было расставания в эти дни. Будто не было холодных дней поодиночке, и страшных ночей, когда один на один с темнотой.

***

Маленькая Даша.

Отец меня не любит. Он только ругается и дерется. Машку не трогает. Она маленькая еще.

А меня бьет.

Ксюша только любит.

Машка тоже. Обнимает и жалеет. И еще бабушка Зоя.

Мы на площадке гуляем, там у детей есть мамы и папы. Мамы кричат иногда. А папы на ручках носят.

Я тоже хочу найти своего папу.

Я думала, папа это отец. А он кричит, что не папа отродья и просит уйти. Кто такие эти родья, я не знаю. Но лучше уйти.

Мы всегда уходим. Значит, мне папу искать надо.

Я подумала, что Егор нас нашел. Что он наш папа. А он тоже бросил.

Нас все бросают.

И красивый друг Егора. Принц Давид. И он тоже.

Но они мне снятся иногда. Ну когда мы в домике жили.

На поезде сначала мало ехали. Потом хорошо жили. Никто не ругался вообще!

Ксюша только часто плакала.

А мне кукла снилась часто. И как Егор и Давид играли с нами.

Почему все уходит хорошее?

Я не нашла никого. Нас злая тетенька увезла. Ксюша кричала страшно. И Маша кричала.

А я нет. Когда я кричала раньше, отец ударял больно. Я знаю, что нельзя плакать. Чтобы видели.

Только Ксюше можно сказать на ушко. Она обнимет и пожалеет.

Надо её ждать. Я Машку каждый день уговаривала. А она все равно плакала. Глупенькая потому что.

Только Ксюша все не шла и не шла. А вместо нее опять Егор пришел. Забрал нас из этого дома злого.

Там холодно и невкусно. Тетенька щипала всегда, кто плохо ел. Я ела, а потом в туалете плевалась. У меня рот какал в туалет. И больно было.

Я там только плакала. Но чтобы не видел никто.

Егор хороший. Но я все равно злюсь на него. Зачем он отдал нас? Его не было, не было. А я каждый день у забора ждала.

И Машка ждала. Мы вместе.

Она плохо говорит, но понимает все.

А Ксюша не ждала. И он не приходил.

А сейчас мы в новом доме. Егор сказал, больше нас никуда не отпустит. И кормит вкусным.

А еще пришел наш дедушка. Он очень добрый. Я не хочу, чтобы он уходил.

Мы с Машкой решили их держать. Машка Егора, а я дедушку.

Я еще Давида хочу держать, но он сердитый. А раньше улыбался все время.

Егор тоже сердитый.

И Ксюши нет.

Она потерялась и ее надо искать.

Получается, что мы нашли папу? И дедушку? И они нас любят?

Надо утро спросить.

Я уже спрашивала. Но еще раз спрошу.

У взрослых так сложно всё устроено. Я тоже уже взрослая. Значит, надо много раз говорить.

Когда проснусь утром, скажу дедушке, что люблю его. И он улыбнется.

И Егору скажу. И Давиду.

И еще Тимуру. Только его нет сегодня. Он далеко уехал. Я телефон попрошу и позвоню ему.

Пусть тоже приезжает.

Глава 42

Егор.

Ксюшин голос звучит ровно. Чувство, что она пересказывает сюжет фильма. Никаких эмоций. Сухие фразы.

А меня рвет изнутри!

Как ба посмела такое? Как язык повернулся?

Ради чего все это?!

Тотальный контроль? — Извините, ошиблись с эти лет эдак на… десять точно. Даже больше.

Любовь так проявила? — Как на хрен любовь. Чуть жизни не разрушила. Взрослый человек, а не погнушалась даже расписку подделать.

— Семью спасала? — Это у них с мамой любимая тема. Только от кого спасть, черт возьми? От них спасать надо. А не им. Не времена дворянства, когда за чистоту крови боролись. Ну как боролись? Детей своих ломали. Девчонок старикам отдавали. Мразям последним. Сейчас, конечно, нонсенс, резонанс — мужчина в два раза старше и нашел молоденькую. А раньше куда вы, блядь, смотрели?

Надо остыть. Дров наломать легко. Исправить потом сложно. И приоритеты… их расставить надо правильно.

Ксюша на первом месте. Это нерушимо. Она и ребенок наш.

А с остальным выгребу. Главное, не сорваться. В этом состоянии убивать хочется. Правда. За то, что руки протянули к моему. Страдать заставили.

Не слепой же я. Ксюшки не видно, высохла совершенно. Уверен, что не ест ничего. Да и откуда ей питание взять.

Ну, блядь, бабка. Нет слов душевных для неё. Вернее, слова—то есть, но при беременной Ксюше даже и думать их неловко.

Вдох—выдох. Сжимаю руль и рву тачку в сторону дома. Нет смысла говорить здесь. Пусть своими глазами увидит. Нет никакой невесты. Дом есть. Для нее. Девочки ждут. Дед. Пусть мы не расписаны ещё, но мы уже семья. Давно уже. В моей голове стопроцентно.

Поглядываю на свою малышку. Дремлет. Или слабость? На всякий случай предлагаю перекусить. Что беременные любят? Огурцы с вареньем? Сало с джемом? Я всё достать готов. Ночи напролет бегать. Только верните обратно мою улыбчивую девочку. Мою ягодку.

Креветок хочет. Моя же умничка! Значит, едем за ними. Пусть только хочет. Всем богам молиться готов. Только пусть улыбается.

Говорят про любовь, что в омут с головой. Вот я и нырнул. Встрял. Не выплыть. Да и не хочу я. С ней хочу быть. Рядом.