Линн Пембертон - Платиновое побережье
– Бобби, Бобби! Гляди туда, – едва перегнувшись через перила, закричала она, показывая рукой в сторону бело-розовых шатров, которые плавно колебались и напоминали воздушные шары, готовые оторваться от земли и взмыть в голубое небо. Вокруг них сновали официанты, нагруженные подносами с едой, салфетками и столовыми приборами из серебра. Джейн повернулась к мужу:
– Это называется сладкий запах успеха.
– Мы заслужили его, – улыбнулся Роберт самодовольной улыбкой триумфатора.
Кристину подмывало напомнить ему, что его доля в этом – самая незначительная. Глядя на миссис Рис-Карлтон, отвернувшуюся от торжествующего Роберта и бормочущую себе под нос: «Хоть раз сделали что-то стоящее», Кристина чувствовала себя оскорбленной. Такая оценка матери дел своего сына была чудовищно несправедлива и не укладывалась в голове Кристины. Она попыталась взять из рук свекрови дорожную сумку, чтобы отнести в ее номер, но та воспротивилась:
– Я пока в состоянии нести сама. Идите лучше вперед. Тут сам черт ногу сломает.
Стивен отвел матери угловой номер из двух комнат, со спальней, гостиной и баром, маленькой кухонькой из мореной сосны и большой квадратной террасой, на которой можно было при желании обедать. Там стоял мраморный овальный стол в окружении высоких стульев.
Джин ничего не сказала, войдя в свои апартаменты Ее занимал вопрос, где найти стакан холодной воды и чашку горячего чая.
– Я думала, брат Стивена приедет с вами? – неожиданно спросила Кристина. Это была с ее стороны провокация, потому что недели две назад, когда она задала подобный вопрос мужу, он лаконично ответил:
– Только через мой труп.
Джин, забыв про воду, уставилась на нахальную невестку.
– При данных обстоятельствах это не лучшая шутка, – ее обычно неподвижное лицо перекосилось от едва скрываемой злости. Прямая спина еще более выпрямилась.
– Эдвард является сводным братом. Они никогда не были близки друг другу. Все равно, что лед и пламя, но это мои проблемы, – резко закончила она.
– Стивен никогда не рассказывал мне о своем прошлом, – продолжала Кристина в надежде вы удить какие-нибудь детали его жизни.
Джин усмехнулась холодным глухим смешком.
– Есть масса вещей, о которых он вам ничего не расскажет, моя Дорогая. Поверьте мне, когда я говорю, что у него, как и у всех, есть теневая сторона Я – его мать, и мне известно все!
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – разметав черные блестящие волосы по плечам, Виктория топала ногами перед зеркалом. – Это самое отвратительное платье, которое я когда-либо видела! – кричала она Кристине.
– Да, но оно единственное, которое у тебя есть. Что же делать? – вздохнула та. Тирады Виктории нужны были ей, как дырка в голове. – В Англии ты сама выбрала его в магазине.
– Я и не покупала его! – взвыла Виктория. – Эта подлая Вирджиния Колтон купила его… она заставила меня мерить. В магазине «Харви Никольс» оно прилично выглядело, а здесь я вижу детское дурацкое платье! Мне уже следует носить что-нибудь взрослое!
Кристина не рискнула возразить, что в тринадцать слишком рано требовать сногсшибательные наряды.
– То, что я хотела, было слишком дорогим, по мнению этой чертовой Вирджинии. Как жалко, что папочка не видел меня в черном кружевном платье!
Кристина сама одобрила выбор Вирджинии и выслала ей чек за платье, разбираясь в моде и не желая потакать юной «фамм фаталь».
Виктория сорвала бледно-голубое хлопчатобумажное платье со своего худенького тельца и швырнула его на кровать.
– Я не пойду на открытие. Я чудовищно выгляжу, а так хотела быть самой красивой для папочки… особенно сегодня!
Кристина могла ей возразить, что даже в мешковине она останется очаровательной, но подумала о комплиментах, которые девочке придется слышать многие годы. Она спокойно и убедительно возразила.
– Твой отец не только очень расстроится, но и рассердится. Ведь это его день. И будет чрезвычайно несправедливо портить ему настроение и праздник. В таком случае не рассчитывай на поддержку и сострадание с моей стороны, – она сжала виски, чувствуя начинающуюся мигрень.
Нежное личико Викки застыло и исказилось гримасой. Сквозь сжатые зубы она произнесла:
– С вашей стороны я никогда не ждала никакой помощи, – она подняла брошенное платье. – Ладно, пусть будет это платье. Но запомните, я не только его ненавижу, но и вас. Даже больше, чем платье. На всю жизнь.
Кристина ничего не ответила. Развернулась и резко вышла.
Было шесть часов вечера. До открытия оставался час. Ей бы хотелось, чтобы побыстрее все прошло и на часах стрелки показывали бы шесть утра. Она бессильно уселась рядом со своим, лежащим поперек кровати платьем и без всякой радости гладила его рукой. Она увидела его в журнале «ВОГ» и ей посчастливилось найти такое же в магазине «Харродз». Это было одеяние для принцессы из сказки. Ярды и ярды тончайших кремовых кружев на шелковистой, слонового цвета подкладке ниспадали каскадами к ее ногам и расцвечивались брызгами десятков мелких жемчужин.
Стивен запаздывал. Она начала волноваться. Он влетел в номер и на ходу принялся снимать с себя мятую одежду.
– Успокойся, – сказала она, видя его злое лицо.
– Как я могу успокоиться, когда этот кретин, шеф-повар, заставил весь персонал на кухне готовить бутерброды. А нужно все делать для фуршета! Он сошел с ума!
Стивен не мог отдышаться. Кристина сжала его голову своими холодными ладошками.
– Перестань. Он не сумасшедший. Он из Вест-Индии.
Стивен снял ее руки и поспешил под душ. После него почувствовал себя намного лучше. Внешне успокоился и пошел в спальню одеваться.
– Кристина, помоги, – беспомощно крикнул он, не в силах завязать галстук. – Руки не слушаются. И где мои запонки? Через двадцать минут нужно быть внизу.
Она мягко подошла, почти по-матерински, спокойно завязала ему галстук, достала из шкатулки с драгоценностями запонки, заколола манжеты. Стивен стоял молча, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
– Вот и все! Ты выглядишь потрясающе! – Она отошла в сторону в надежде, что он оценит ее платье.
Он этого не сделал. Лишь заглянул в ее янтарные глаза, слишком сильно сжал ей руку и прошептал.
– Мы все-таки довели это дело до конца! Понимаешь – довели!
Голос его дрожал от волнения. Он вывел ее на террасу, где их уже поджидала Виктория.
Она затянула свои длинные волосы в гладкую прическу, и маленькие пряди выбивались на лоб и у основания шеи. Очаровательная улыбка предназначалась отцу. Кристина отошла в сторону, чувствуя себя брошенной, особенно когда Стивен поцеловал дочку и сказал те самые слова, не сказанные ей:
