Дженет Таннер - Обман и желание
— Это никак не повлияет на мои экзамены. Мы могли бы ходить в кино по пятницам или субботам. Я же очень напряженно учусь в остальные дни и могла бы позволить себе…
— Ты станешь рассеянной, ты будешь сидеть и думать о нем вместо того, чтобы заниматься. И дело не только в этом. Ты еще недостаточно взрослая, чтобы гулять с мальчиками. Ты ничего о нем не знаешь.
— Я же сказала тебе, он очень хороший парень.
— Он может казаться хорошим, — мрачно ответила Рут. — Беда в том, что все мужчины одинаковы: молодые или старые, они могут думать только об одном. Особенно молодые.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… — лицо Рут вспыхнуло, голос задрожал от волнения. То же самое происходило с ней, когда ей пришлось говорить Дине о месячных. Она объяснила тогда, что это естественный способ освобождения организма от излишков крови. Тогда Дина в своем неведении не могла понять, почему такое безобидное, пусть и неприятное, явление вызывает у ее матери смущение. Теперь она, конечно, все понимала и чувствовала себя неуютно оттого, что Рут говорит околичностями.
— Ну, — говорила Рут, — они хотят делать вещи, которые совсем неприличны, например, трогать тебя там, где не нужно. Ты пока, конечно, не знаешь об этом, но я боюсь, что так и будет.
Теперь краска медленно залила щеки Дины. Да, она знала о мальчиках, которые любили тискать одноклассниц. Было время, когда любая девочка, задержавшаяся где-нибудь после занятий, непременно встречала их на пути. Ребята тут же окружали бедную жертву и начинали совать руки ей под свитер. Спасение приходило только, когда какой-нибудь учитель обращал внимание на крики бедняги. Проказников отправляли к директору, а жертву — к мисс Дерби, где ее же обвиняли в подстрекательстве. Да, Дина знала, что есть мальчики, которые любят приставать к девочкам. Но она не могла даже представить себе, что Дейв поведет себя так по отношению к ней. То, что они оба ощущали, было чем-то особенным, не было в этом ничего грязного и ужасного.
— Нет, он не будет, — произнесла она. — Он не такой.
Рут невесело засмеялась.
— Он захочет этого, Дина, и ты будешь как воск в его руках. Я не допущу, чтобы ты гуляла с мальчиками, пока не повзрослеешь, и точка. Теперь пообещай мне, что ты не будешь больше заниматься глупостями, и закончим разговор.
— Но, мама…
— Помолчи, Дина. Я бы не хотела, чтобы об этом узнал дедушка. Он сильно рассердится при одной мысли, что ты можешь так поступить. Завтра я позвоню мисс Дерби и попрошу ее дать мне знать, если она еще раз увидит вас вместе, так что даже не помышляй об этом. Я понятно изъясняюсь?
Дина опустила голову, абсолютно подавленная.
Ей никогда не удастся противостоять им. Это не в ее характере. Когда мать оставила ее одну, Дина упала на свою кровать и расплакалась.
Она очень плохо спала ночью, лежала и думала, что же она скажет Дейву, если им все-таки удастся поговорить. Но на следующий день Дейв вел себя очень странно. Казалось, он избегал ее. Он ни разу не взглянул на нее и после каждого урока поворачивался к друзьям, шутя и смеясь громче обычного.
Целый день понадобился, чтобы правда дошла до ее сознания, но, когда он отправился прямо домой, не подождав ее после занятий, она не смогла больше себя обманывать. Она уже не собиралась ничего говорить Дейву. Он все сделал за нее, и у него были на то свои причины.
— Я же говорила тебе, что он сыт по горло такими отношениями, — говорила Мэри. — Я предупреждала тебя, не так ли?
В эту минуту Дина ненавидела Мэри, которая говорила прямо и жестко и, казалось, имела все, чего не хватало Дине.
Через неделю Дейв уже начал гулять с Венди Торн-булл, которая носила узкие джемпера и начинала хихикать и кокетничать, когда мальчишки свистели ей вслед. Наверное, Рут была права, думала Дина. Наверное, это именно то, чего он хотел.
С того момента как Дина научилась держать карандаш, она начала делать успехи в рисовании. Ее рисунки были очень милые, подробные, и ей больше нравилось копировать чужие работы, чем создавать свои. В пять лет она воспроизводила картинки из книжек, в десять попробовала копировать репродукции из семейной Библии — «Так стоял я и стучался» и «Святое семейство». В четырнадцать лет она очень точно повторила портрет Джона Баньяна, Рут потом долго держала его на виду, очень гордясь им.
Учитель рисования, мистер Робинсон, давно уже распознал в Дине талант. Теперь он пытался помочь ей перейти на другую ступень: не копировать чужие работы, а рисовать свои собственные.
— Ты должна пробовать быть оригинальной, Дина. Все эти копии очень хороши, если ты хочешь подделывать купюры, но я думаю, что это не совсем то, что тебе нужно, не так ли? Ты должна научиться рисовать жизнь. Начни со старого, как мир, натюрморта — чаши с фруктами или вазы с цветами. Может быть, это немного скучнее, чем то, что ты делала до сих пор, но это будет полезной практикой.
Дина сделала все, как ей было сказано. В столовой на обеденном столе стояла ваза с цветами. И вот она уселась напротив нее со своим альбомом и начала рисовать. Но поскольку рисовала она очень медленно, обращая большое внимание на все детали, лепестки завяли до того, как она закончила работу.
То же самое произошло и с чашей с фруктами. Яблоко успели съесть, а апельсин засох и съежился, а она все работала, пытаясь воссоздать утраченные контуры.
— Все бесполезно! — отчаивалась она, отдавая мистеру Робинсону незаконченную работу. — Я просто не могу это сделать.
— Конечно же можешь! — подбадривал ее учитель, не добавляя того, что было очевидно для него: Дина была так не удовлетворена своей работой, потому что у нее был не только талант, но и способность отличать плохое от хорошего. Она ставила слишком высокую планку для себя при такой неопытности. Помимо этого, было видно, насколько Дина замкнутый человек, полностью ушедший в себя. Вот почему ей так нравилось перерисовывать картины других, чтобы не открывать, не обнажать собственную душу в своих работах.
— Может быть, ты попробуешь нарисовать что-нибудь, что не изменится, как бы долго ты ни работала? — настаивал он, скатывая в шарики шерсть на своем старом свитере. — Я хочу, чтобы ты собрала группу абсолютно разнородных предметов в интересную композицию.
— Каких предметов?
— Каких хочешь. Обратись к своему воображению.
И Дина сделала это. В тот же вечер она собрала вместе высокий ботинок из пары, когда-то купленной ее матерью, легкое боа из перьев, кожаный ремень с большой блестящей пряжкой, газовый шарф и старую фетровую шляпу, принадлежавшую ее бабушке.
Она притащила маленький журнальный столик из гостиной, поставила его перед окном, где было побольше света, и разложила на нем предметы. Заточив все карандаши, от самого твердого до самого мягкого, она принялась за работу.
