Элизабет Лоуэлл - Рубиновое кольцо
– Давай его сюда! – отозвался Уокер. – Тига потеряла сознание. Мы в гостиной.
– О нет! – закричала Мел. – Джефф, ты мне нужен! – Она дернула за ручку кухонной двери. Бумер убежал, а дверь библиотеки широко распахнулась. Оттуда выскочил растрепанный Джефф. Собака и мужчина столкнулись, Джефф замахал руками.
Он поймал собаку с привычной непринужденностью хозяина.
– Бумер, сядь ты, дуралей!
Бумер тихо гавкнул и облизал руку Джеффа, который еще крепче схватил его за ошейник и по-дружески ткнул в бок. Они направились в переднюю часть дома.
– Разве ты не сказала им, что надо входить с обратной стороны? – спросил Джефф, когда Мел торопливо догнала его, – Я даже не знаю, есть ли там свет.
– Я забыла им это сказать. Тиге нехорошо. Они в гостиной.
Джефф тихо выругался.
– Тига играет на публику, оставь. Бумер, к ноге?
Собака завиляла хвостом.
– Ты забыл все, чему мы тебя учили, – укорял Джефф собаку. – Не спеши, дорогая. Ты можешь поскользнуться. С Тигой все в порядке. Ты сама знаешь.
– Я волнуюсь за гостей.
О «дружеской» беседе с отцом Джефф ничего не сказал Мел. Он все еще колебался между недоверием и страхом. Надо было все обдумать и выбрать стратегическую линию поведения. Джеффу было не до роскоши. Выжить – вот все, что имело значение.
Когда Мел вошла в комнату, Тига застонала и открыла глаза. Она увидела перед собой мужчину с темной бородой, четко очерченным ртом и глубокими синими глазами, которые пристально смотрели на нее.
– Вы правда пират? – спросила она Уокера с детской интонацией в голосе.
– Нет. – Он мягко улыбнулся. – Я самый обычный парень из здешних мест, мисс Монтегю. Как вы себя чувствуете?
– Весьма неплохо, спасибо. А вы?
– Прекрасно. Вы помните, что упали в обморок?
– Я? – Она длинно выдохнула. Когда она заговорила снова, ее голос был уже как у взрослого человека. – О Господи. Я думала, это опять видение.
Уокер поднял брови, услышав, как она произнесла последнее слово.
– Видение? – вежливо переспросил Уокер.
– Тига, вы не смеете! – быстро сказала Мел. – Вы обещали, что не будете… гм… грезить, когда приедут гости.
– Я? Я не выбираю время для этого, детка. Видения, грезы сами выбирают время, когда им прийти.
Мел обернулась и посмотрела через плечо. Бумер тащил Джеффа в когда-то богатую, но уже поблекшую комнату.
– Привет, я Джефф Монтегю, но лучше вам сначала познакомиться с Бумером, – добавил он.
Фейт оглянулась и увидела мужчину, который мог быть моделью для глянцевого журнала мужской моды. Наверное, не было на свете женщины, которая не оценила бы по достоинству его гибкость, стройность и красивой лепки лицо. У него были серые глаза, светлые волосы и открытая улыбка. Фейт посмотрела на Мел взглядом, который говорил: «Отлично, подруга, хороший выбор».
– Меня зовут Фейт, – сказала она, улыбаясь Джеффу. – А это чудо зовут… Бумер, да?
Услышав свое имя, Бумер выпятил грудь и принялся вилять хвостом.
Уокер потянулся к ошейнику пса.
– Полегче, мальчик, – сказал Уокер, удерживая его. Он сильно дернул за ошейник. – Сидеть.
Собака села на пол, часто дыша, ткнулась мордой в Уокера.
– Хорошая собака, – сказал Уокер и погладил собаку по короткой гладкой шерсти. –Ты красивый парнишка, правда? Длинные сильные ноги, большая грудь, короткая шерсть, широко расставленные глаза, большой лоб для мозгов. – Уокер опустился на корточки рядом с Бумером и почесал собаке за ушами. Глаза Бумера увлажнились от удовольствия. Уокер посмотрел на Джеффа, который был почти так же бледен, как его тетка. Но он был явно чем-то взволнован. – Меня зовут Уокер. Этот черный, с подпалинами, пес хороших кровей?
– Да, – сухо ответил Джефф. Уокер улыбнулся:
– Стопроцентная гончая.
Хвост Бумера колотил что было силы по ковру, радостно соглашаясь со своей высокой оценкой.
– А как ты относишься к собакам? – спросил он Фейт.
– Завидую каждому, у кого есть время заниматься ими. – Она с удовольствием слушала тихое сопение собаки, которая обнюхивала ее руку. Когда Бумер начал облизывать ее, она засмеялась и обняла пса.
– Я не советовал бы вам вставать, мэм, – сказал Уокер, почувствовав у себя за спиной движение.
Тига не обратила внимания на его слова. Она сидела и смотрела на Фейт.
– Руби.
Мел вытаращила глаза и посмотрела на Джеффа, который пытался отвлечь свою тетю, опасаясь, что она произнесет один из своих полурифмованных монологов.
– Тетя Тига, это Фейт Донован, – сказал он, – Здесь нет никого по имени Руби.
Тига бросила на племянника печальный взгляд.
– Здесь нет слепых, которые бы могли не увидеть ее.
– Первая Руби умерла больше двухсот лет назад, – терпеливо сказал Джефф. – Это было не настоящее имя. Так называл ее отец.
Тига дрожала.
– Она ненавидела его. Это была другая Руби. Она ушла так давно, так далеко. Прощай, я никогда не знала тебя. Я ребенок, ты видишь. – С улыбкой, от которой разрывались сердце и душа, Тига повернулась к Фейт:
– Я рада, что ты пришла ко мне, Руби. Я так рассердилась на маму, когда она забрала тебя. Я искала тебя так долго… Пока, до свидания, привет… – бормотала она. – Теперь я буду знать, а ты никогда не узнаешь…
Смех ее был нежным и мелодичным, отчего у Фейт на глаза навернулись слезы. Тига была трогательна, и от этого было жутковато. В ее глазах цвета серых сумерек таились какая-то невыразимая грусть и невысказанный ужас.
Фейт хотелось верить, что это просто безумие.
– Тига, – сказал Дэвис, который стоял у двери в библиотеку. – Ты снова поглупела?
Тига подскочила так, будто ее ударили.
– Папа?
Боль мелькнула на морщинистом лице Дэвиса.
– Папа умер, Тига. Я его сын. Твой брат.
– О, – вздохнула она, моргая, как будто ее ослепили. Затем снова повернулась к Фейт:
– Мы знакомы?
– Я Фейт Донован.
– Я – Антигуа. Раньше люди называли меня мисс Монтегю, но теперь – только Тига. Я могу называть тебя Фейт?
– Пожалуйста, называйте.
Тига кивнула и проворно встала.
– Обед в восемь, – объявила она и вышла из комнаты так, будто никого в ней не было.
Когда Дэвис услышал стук кастрюль в задней части дома, он с облегчением вздохнул.
– Добро пожаловать в Руби-Байю, мисс Донован и мистер Уокер. Пожалуйста, извините мою сестру. Она не совсем… в себе.
Дэвис был копией Джеффа, только с одутловатым лицом и затравленным взглядом. Глаза у него были такие же туманно-серые, как и у сына, но белки все изрезаны красными кровеносными сосудами. Его белые волосы еще только начинали редеть на темени.
– Никаких проблем, – ответила Фейт, заставляя себя улыбаться, несмотря на чувства, которые все еще кипели в ней. – В семье Донован тоже не всегда спокойно.
