Лина Дорош - Очки для секса
— Есть резон своим полетом вынуть душу из кого-то и в кого-то свою душу вложить. Есть резон дойти до цели, — тут она положила микрофон и пошла к своему столику, — той, которая в прицеле, потому что остальным надо жить! — последние слова она пела, уже сидя на коленях у мужчины, который и пил, и пел весь вечер, и на нее смотрел тоже.
Некоторые личности в зале очень «сочувствовали» Владу, а их спутницы облегченно выдохнули, когда поняли, что благополучно попали со своими спутниками в категорию «остальным надо жить».
Никто не посмотрел на баллы. И без того были аплодисменты и крики «Браво!» и «Бис!», но повторить такое даже стреляной артистке художественной самодеятельности — это слишком. Владу этот номер стоил двух минут столбняка. Он молчал. Весь. Сердце остановилось. Или, наоборот, стучало так часто, что на фоне общего гула тоже могло быть принято за молчание. Влад залпом не выпил рюмку водки. Вообще не выпил водки. Вообще было непонятно: то ли мешал свет, то ли помогал.
Первым заговорил Сашка:
— Влад, спасибо, что приехал! — Сашка налил себе и Владу.
— Неудобно, наверное? Я пересяду на своё место, — Аня попыталась пересесть с коленей Влада на диванчик.
— Нет-нет, всё в порядке, более чем удобно — сидите, — Влад не то чтобы задержал, он просто положил руку на Анины колени — игра «замри — отомри» продолжилась.
Аня посчитала про себя до десяти. Потом спросила:
— Который час?
— На работу опаздываем? — вроде бы даже без иронии спросил Влад.
— Разве у Вас не строгий режим? — Аня почти пришла в себя.
— Скажу по секрету: на каникулах — не строгий.
— 22–45, — Сашка опять выступил за мир и лаконизм во всем мире.
— Мы про Жужку забыли! Пора домой, — в Майе заговорил инстинкт, похожий на материнский.
— Вот и я говорю, что пора, — Аня наконец-то встала с колен Влада.
Вышли на улицу. Шел мелкий дождь. Влад предложил прогуляться — Сашка с Майкой деликатно не стали настаивать на обязательном участии Ани в выгуливании Жужки и пошли домой. Аня хотя и пришла в себя, но была настроена романтически. Улыбалась, глаза еще не «выключились». Она была уверена, что знает: как дальше будут развиваться события этим вечером. Они вышли на набережную. Молчание длилось уже или еще несколько минут. Влад продолжал нести свой пакет. Вдруг он остановился и спросил:
— Красиво? — вопрос был, прямо скажем, неожиданным. Для Ани.
— Красиво, если Ваш вопрос только об этом.
— Это так, повод, чтобы прервать молчание.
— Значит, есть разговор?
— Почему мы сегодня не отметили Ваш день рождения?
— Потому что его уже отметили раньше.
— Странно, обычно женщины обожают получать подарки и не упускают возможности получить еще один.
— Значит, либо я не женщина, либо не люблю подарки, либо…
— Три «либо» не бывает, — Влад прервал Аню, — в русском языке это двойная конструкция: либо — либо. Третьего не дано.
— Это у Вас, а у меня третье «либо» — это я получила всё, что хотела.
— Оставим дискуссию, потому что это тем более из области фантастики, чтобы женщина получила всё, что хотела. Тем более мне нужен был повод, чтобы вручить Вам подарок. А не повод наоборот.
— Неожиданно… — Аня внимательнее стала присматриваться к пакету, который Влад таскал с собой весь день.
— Подарок от коллектива Ваших поклонников.
— Вы бы уже определились: поклоняться мне или хоккею, — градус романтизма в Аниной крови резко упал, — странно, что не всем составом прибыли…
— Они просто не в курсе, что я к Вам поехал.
— Ну, что там у Вас? — Аня показала на пакет.
— Набор для камина. Ручная ковка — эксклюзивная вещь.
— А почему не клюшки для гольфа? — Аня положила руки в карманы.
— Они Вам нужнее?
— Нет.
— Тогда почему Вы о них заговорили?
— Мне набор для камина нужен так же сильно, как клюшки для гольфа. Спасибо большое за подарок.
— Набор для камина — очень нужная вещь. Он нужен мне, Славке, Виктору и даже Борику, если хотите.
— Не надо про Борика, у меня изжога на это имя и стодолларовые купюры имени Борика.
— Хорошо, согласен, — Влад первый раз поставил пакет на асфальт, — подарок странный, но мы решили, что он должен Вас подвигнуть выбрать камин и соответственно…
— Что соответственно?
— Кого-то из нас.
— Хамство.
— А мне кажется, очень деликатно…
— А что, в мире, кроме перечисленных, других каминов больше нет?
— Есть, но я же сказал, что подарок эксклюзивный — он не должен покинуть нашу, в расширенном понимании, семью.
— Шантаж…
— Грубый, я бы даже сказал. Но коллектив решил, что такова цена примирения.
— А если я не приму подарок? И в примирении с вами со всеми не нуждаюсь?
— А на презентации Вы планируете появиться?
— Опять угрожаете?
— Опять уточняю.
— А у Александра Дмитриевича есть камин?
— У Александра Дмитриевича есть всё, но это удар ниже… — Влад не успел закончить.
— Не ниже, чем Вы бьете. И, между прочим, Александру Дмитриевичу единственному из вас я действительно интересна, а не просто любопытна, — Аня молча подумала несколько секунд. — Это просто Вам к сведению, а меня спасет Петр — он нарисует мне камин. А в частые моменты помешательства буду водить этими штуками перед нарисованным очагом.
— Не нарисует, — Влад посмотрел на Аню, как на ребенка, — он против коллектива не пойдет.
— И вообще, я могу сама себе купить камин! И даже дом с камином! Всё могу сама…
— Не надорвитесь, — Влад сказал это тихо.
Аня не услышала. Она уже «завелась»:
— В «Царевну и семь богатырей» решили сыграть? Так у вас состав маловат — даже на хоккейную пятерку не тянете! Доберите людей — тогда и приходите всем коллективом предложение делать!
Влад слушал молча.
— Записали меня в непутевую? Педагогический дар у всего коллектива внезапно открылся? Решили прибрать уже к хорошим рукам и сделать-таки из меня человека? Дырку от бублика вы получите, а не Шарапова!
Влад улыбнулся.
— Смешно? Если я делаю то, что хочу, это еще не значит, что я сумасбродка! — Аня уже не особо думала, что говорит.
— Конечно, не значит. И что же Вы выбираете?
— Я выбираю пепси! — Аня огляделась по сторонам. — Блин, ни одного киоска вокруг — а так хочется кока-колы…
Влад отвернулся. Во-первых, ему надо было сдержаться, чтобы не ответить. А во-вторых, ему еще было жизненно необходимо проматериться. Хотя бы губами. Не поворачиваясь, он спросил:
— Зачем Вы мне позвонили?
