Элис Хоффман - Ледяная королева
— Не слишком ли много всего этого будет для него? — сказала я.
— Этого мало, — ответила Нина.
У нее был по-прежнему твердый взгляд. Взгляд женщины, которая изучила книгу о том, как умирать. Которая решила дать моему брату то, в чем он нуждался.
Я собралась в тот же вечер. Взяла только самое необходимое, учитывая, сколько нужно было везти с собой лекарств. Нина наняла санитарный самолет. Ради этого она перезаложила дом. Пусть потом она всю жизнь будет ездить в старой машине, пусть даже им с ребенком всю жизнь придется ходить пешком, есть рис, читать при свечах, но Нина не желала отказываться от своей затеи. Пусть даже не будет с ним рядом.
— Ты полетишь смотреть на бабочек, — сказала она ему утром в день нашего отъезда.
— Нет.
Он в ответ улыбнулся. Он не поверил. Он продолжал свой путь назад в прошлое. Теперь наша мама в день своей смерти снова была его старше. А я стала старшей сестрой. Теперь был мой черед брать дело в свои руки.
— Я не могу лететь в Калифорнию из-за ребенка, с тобой полетит твоя сестра.
Брат закрыл глаза, обессиленный одной только мыслью.
— Откуда ты все знаешь?
— Оттуда, что я тебя люблю, — сказала Нина.
Она стояла на коленях возле его постели. В жизни я не видела такого великодушия. Ноги у Неда торчали из-под одеяла, одетые в обе пары толстых носков, присланных Джеком. Над окном звенели железные колокольчики. Я за всю свою жизнь ничего не сделала правильно. Я ужасно боялась ехать.
— Не волнуйся, — сказала Нина.
В аэропорт нам пришлось его везти в «скорой» — как же я могла не волноваться?
— Ты справишься.
По крайней мере, эта ее Элиза — медсестра. Она мне поможет.
— Ты уверена, что хочешь этого? Возможно, тебя не будет рядом, когда это произойдет.
Я имела в виду: когда он уйдет. Но не смогла заставить себя произнести это вслух.
Нина обняла меня. И открыла мне свою тайну.
— Буду, — сказала она.
Мы сделали брату инъекцию, введя максимальную дозу демерола, и его погрузили в самолет. Нас сопровождали двое врачей, так что за время полета мне удалось немного поспать. Когда я проснулась, мы как будто парили в невесомости. Самолет завис среди облаков. У брата стояла капельница, в двигателях что-то тикало. Я сообразила, что зато у меня в затылке давно перестало тикать. Мне с моего места было видно пятки брата, в носках, которые прислал Джек. Наверное, я заплакала. Один из врачей, мой примерно ровесник, сел со мной рядом и взял меня за руку.
Когда мы перелетали через горы, у брата начался приступ. Небо там было яркое, какого я никогда не видела, и в нем плыли редкие пушистые облака. Я подумала, что, наверное, в Италии тоже такое небо. Такое же синее. Такое же просторное. Мы плыли в нем сквозь пространство и время. Но мне не хотелось бы остаться в нем навсегда. Приступ был короткий. Под надзором врачей я сама сделала Неду инъекцию, чтобы убедиться, что выполняю все правильно.
— Отлично, — сказал врач. — Просто профи.
Мне не хотелось вступать с ними в контакт — ни с ним, ни с его молодой напарницей. Во мне больше ни для чего не оставалось места, только для моей тогдашней ноши. Я стала рассказывать брату про облака.
— Кучевые, — определил он.
Губы у него пересохли, женщина-врач, сопровождавшая нас, дала ему пососать кусочек льда.
— Лед, — сказал он. — Приятно жжет. Пока на крыльцо не упадет.
Мы засмеялись.
— Домашняя шутка, — сказала я врачам.
Когда мы приземлялись в аэропорту Сан-Франциско, Нед спал. Возле посадочной полосы нас ждала машина «скорой помощи», возле которой стояла подруга Нины Элиза. В детстве они с Ниной жили по соседству в Менло-Парке[28] и были полной противоположностью друг другу. Элиза была темноволосая и жизнерадостная, что чувствовалось даже там, в той машине, где брат мой стонал от боли.
— Мы ему выделим отличную большую кровать, — утешала она меня. — Мы все сделаем, все будет в порядке, — говорила она брату.
Мы еще не успели выехать с летного поля, как она уже позвонила Нине, а потом дала трубку Неду. Услышав голос жены, Нед улыбнулся. Не знаю, что ему говорила Нина, но как-то она его успокоила, он уснул и проспал всю дорогу, долгую дорогу до Монтерея и дома Элизы, так что и я тоже успела вздремнуть, прижавшись щекой к окну.
Первое, что я увидела, проснувшись, была зелень. Потом небо, потом облака.
— Почти приехали, — бодро сказала Элиза.
«Скорая помощь» сворачивала на подъездную дорожку. Я села рядом с Недом и сидела, пока готовили носилки. Оттуда мне было видно, как навстречу врачам из дома вышел муж Элизы. Врачи были другие. Не те, которые с нами летели в самолете.
— Моя спина, — сказал Нед. — Болит хрен знает как.
— Ну, значит, у тебя шило в заднице.
Шутка была тысячелетней давности. Он вспомнил.
— Это у тебя шило. У тебя.
Наверное, Нед в то утро составил тарелки в мойку, как только их увидел. Наверное, он сразу стал их убирать, потому что понял, что означал этот оставленный нам завтрак. Среди всех алогичностей жизни он повел себя логично. Он навел порядок.
Я выпрыгнула из машины, чтобы не мешать Карлосу и врачам доставать носилки. Вокруг все было очень красиво. Я пригляделась, сощурившись. Ну, точно. В саду мелькнула летучая мышь.
— Идите поспите, — сказала Элиза. — Мы вас разбудим через пару часов, а потом сразу двинемся.
Она была медсестрой. Она видела состояние Неда. Видела, что он может уйти в любую минуту.
— Я не хочу спать, — возразила я.
— Час, — твердо сказала Элиза. — Один час, и поедем.
Они разобрали для меня диван. Они были очень добры, и я принимала их доброту, хотя знала, что никогда больше их не увижу и никогда не смогу отблагодарить.
Проснувшись, я услышала, как мой брат разговаривает с Элизой. Она его спрашивала, чего он хочет — яблочное пюре, или домашний ванильный пудинг, или размоченный в воде крекер.
— Нет уж, — сказал Нед. — Не перевариваю крекеров. Это шутка. Уловили?
Я услышала смех Элизы. Поднялась, нашла ванную, умылась. Начинался новый день. Начиналось после того. Чужой расческой я причесала волосы. Теперь они у меня были длинные, не как тогда, когда мне было восемь лет. Длинные. Черные. Прямые. Вороньи.
Я вошла в комнату для гостей. Вид у брата был совершенно счастливый. Он выглядел как невесомое облачко.
— Угадай, где мы, — сказал он.
— В твоем сне?
— В Калифорнии, в Монтерее, — сказал брат.
Он был все еще здесь. Здесь и со мной. И я была благодарна за это.
Карлос вместе с Элизой перенесли и устроили его в фургоне. Возможно, «скорая» отказалась ехать за город в лес, а нам нужно было именно туда. Я села впереди, а Элиза сзади, чтобы следить за капельницей и сделать инъекцию, когда понадобится. Снова мы отправлялись в путь, но на этот раз короткий. Карлос сел за руль. Он работал в управлении парков.
