Елена Некрасова - Гиль-гуль
Если вредишь людям, разрушаешь что-то, на обиду отвечаешь обидой, на зло отвечаешь злом, завидуешь, распространяешь пустые сплетни, встречаешься с неправильными людьми, то во всех этих случаях ты обязательно нанесешь себе урон.
Нельзя мочиться, глядя на небесные светила, так как это может повредить твоему долгожительству…
Если я писаю ночью на улице и светит луна, то всегда на нее смотрю… она же притягивает. А тут такое дело, оказывается. Зачем дед дал ей эти «Записи бессмертных»? И главное, просил прочесть побыстрее? Для роли они ничего не дают… не думает же он, что ее всерьез заинтересуют все эти методики духовного питания сердца, почек и селезенки… во всяком случае, не сейчас… Юнь-цяо замерзла, на улице и то теплее, там солнышко… лучше пойти в парк, чем торчать в этой сырости, правда, Сян-цзэ вроде бы собиралась зайти… а ждать Чжу Дэ уже, похоже, бесполезно… Все-таки наглый тип, и так каждый раз… то бабушка у него с кресла упала, то крыша потекла… Может быть самой порепетировать? Хотя бы танец… Или попросить Ху Бао? А что, будет реплики подавать… Или? «Тунь сюань цзы»[41] так и осталась лежать в изголовье, закладка на сорок пятой странице, там, где они остановились… а что? Позвать Бао, закрыть дверь и взяться за науку любви… ну да, сколько можно? То женские дела, то поездка эта ужасная… Хотя, конечно, не помешало бы сначала привести себя в порядок… надо сделать лосьон из чеснока и лимона, а то с утра и на спине уже повыскакивали… да уж, ей лучше никуда не уезжать… и волосы мерзко выглядят, висят, как грязные хвосты… вчера только помылась, вредно же так часто…
Она потеплее закутала ноги и потянулась за сушеной грушей, когда услышала в коридоре резкие голоса… Какие-то чужие. Если к деду пришли, то зря… опоздали. Не стоит выходить, сейчас Бао сам их выпроводит… Юнь-цяо заглянула в термос, да… чая на одну пиалу… надо бы еще заварить. Дверь в комнату приоткрылась, и голова Бао начала делать ей «страшные глаза»:
— Иди сюда, там пришли товарищи…
— Ко мне?!
— К Сяо Лао, но они его опять не застали… в третий раз уже. Ну иди скорей, там какие-то проблемы, я, что ли, должен разбираться?! — С каждым сказанным словом объемное тело Бао все больше проникало к ней в комнату. Наконец, закрыв за собой дверь, он стал шептать тихо-тихо и быстро-быстро: — Это-те-самые-я-говорил-тебе-помнишь?
По коридору нетерпеливо расхаживали двое в зеленых курточках и кепках… О! Совершенно одинаковые.
— Добро пожаловать! Вы братья, да? Как интересно… А меня зовут Ли Юнь-цяо.
Да, точно, близнецы. Вблизи стало заметно, что лицо одного из них изрыто оспинками и щеки более отвислые, чем у брата, — видать, сильно переболел, бедняга…
— Приятно познакомиться, товарищ Ли. Мы из комитета, я — Чжао Шо… а это товарищ Чжао Цзо-тянь. — Болезненный еле заметно кивнул.
Товарищ Вчера? Забавно… а он воображала… и чем-то недоволен, может, запор… а братец Рука — румяный живчик.
— Мы бы хотели поговорить с руководителем театра, э… товарищем Сяо, но почему-то не можем застать… вы ведь его внучка? Мы высылали извещение, но товарищ Сяо не явился на заседание комитета, так что вы ему передайте, это в его и в ваших интересах… понимаете?
— Ну да.
— Мы должны вас предупредить, что, изучив репертуар театра, комиссия пришла к выводу, что ни одна из ваших пьес не соответствует духу времени…
— Извините… я не совсем поняла, откуда вы?
— Городской комитет по культуре и спорту.
— И спорту?
— Не важно, просто одно ведомство. Дело в том, товарищ, что все эти ваши «Монахи-волшебники», «Вещие свахи» и прочая сверхъестественная ерунда только забивают людям головы, вы согласны?
— Но… это же сказки… просто сказки.
— Теперь они запрещены. И боюсь, что вам придется закрыть театр для публики и подумать о создании новых спектаклей, отвечающих духу революционного романтизма и реализма… Вот скажите, у вас есть хоть одна такая постановка?
— Странно…
— Я вам скажу больше: коллективы многих прогрессивных театров нашего города уже приступили к выплавке стали, да, представьте себе, в свободное время деятели искусства помогают стране осуществить «большой скачок»! А что у вас?! Какое-то буржуазное болото… так и передайте уважаемому Сяо.
И этот решил теперь выступить… этот даже еще более злобный.
— Но почему? У нас же есть «Санчакоу», «Пятнадцать тысяч чохов»… и потом, наоборот всегда считалось, что сказки…
— Послушайте, «Санчакоу» уже не годится, это слишком мелко… разве там есть настоящая борьба? Просто мелкая заварушка времен Сунской династии… хотя, безусловно, получше, чем все эти ваши лисы-оборотни, духи, боги и прочая нечисть… У вас есть «Седая девушка»? «Стальной поток»? «Битва за Яньань»? Хотя бы «Ван Гуй и Ли Сян-сян»? Нет? Вот видите… а вы одни такие остались.
— А «Пятнадцать тысяч чохов»?
— Тоже устарела, вот… этот список передайте товарищу Сяо.
— Как устарела?! Вы что, не знаете, что написала «Жэньминь жибао»?! Что эта пьеса имеет огромное воспитательное значение для молодежи и рекомендована всем театрам? Что сам Председатель Мао был на премьере в пекинском драмтеатре!
— Не надо кричать, мы вам по-хорошему объясняем — это было в прошлом году… Вся страна готовится вступить в коммунизм, а вы хотите, чтобы зритель терял время на трехсотлетнее старье? Про то, как добрый чиновник победил злого? И учтите, что это серьезно… Вот тут распишитесь, что мы вас проинформировали… Всего хорошего… эй, Цзо-тянь, ты где?
И правда, где он? Ага… на заднем дворе, ну да, увидел, что дверь открыта… что он там вынюхивает?
Глаза Цзо-тяня возбужденно горели, походка пружинила…
— Ты не представляешь, Шо! Там столько железа! Надо сообщить в Уличный комитет…
— Послушайте, товарищ, вы в своем уме? Какой комитет? Там хранятся старые декорации и реквизит! Нам все это нужно, и вообще… я не понимаю, что происходит…
— Ладно, Цзо, пошли…
— Этот театр надо закрыть, Шо, это же просто… да не толкай ты меня… Нет, я ей скажу! Я скажу этой красотке… этой напудренной и разодетой кукле!
— Ну перестань, Цзо, она же актриса…
— Нет, пусть послушает, что я скажу! Ей же на все наплевать, ты не видишь? Люди отдают последнее, металлические дверные ручки меняют на деревянные! Если в доме есть две сковороды, оставляют одну! Наш отдел сдал на переплавку все радиаторы! Поснимали все радиаторы, потому что до зимы еще далеко, а стране нужен металл… А у них там гниет гора железа! И оно им, видите ли, очень нужно… Это же осиное гнездо!
