Бернард Хирш - Нити судьбы
Танака вздохнул.
— Я понимаю, — сказал он. — И я уважаю тебя за это. Любой японец так бы и поступил, но здесь, в Америке, я этого не ожидал. Не всякий в этой стране чувствует такую ответственность перед своими партнерами. Приятно это видеть.
— Не поймите меня превратно, — продолжал Стив. — Я, как и любой другой, хочу зарабатывать хорошие деньги, но здесь мне платят за мой труд вполне достаточно.
— Я думаю, руководство ценит тебя, — заметил Танака.
Стив кивнул головой в знак согласия.
Танака продолжал:
— Ладно, давай забудем об этом разговоре и приступим к еде.
Когда они собрались уходить, Танака вдруг сказал:
— А как поживает твоя подруга, Макси Сигел?
— Отлично!
— Эта славная женщина произвела на меня сильное впечатление.
— Согласен на все сто процентов.
— После нашего совместного ужина я общался с некоторыми ее коллегами, и все очень хорошо о ней отзывались.
Стив почувствовал, что Танака опять к чему-то клонит, и вновь насторожился.
— Ладно, — сказал Танака. — Она мне очень приглянулась. Передай ей привет.
— Хорошо, — пообещал Стив.
Почти у самого лимузина Танака повернулся к Стиву и, пожав на прощанье его руку, долго не отпускал его. «Почему?» подумал Стив.
— Раз уж ты отказался от моего предложения, — произнес Танака с легкой улыбкой на тонких губах, — что скажешь, если я предложу твоей фирме исключительное право на ведение всех внешнеторговых дел «Макиямы»?
Теперь Стив начал понимать, что Танака по-прежнему настаивает на сотрудничестве.
— Что я могу сказать? — усмехнулся Стив. — Будьте уверены, мы предоставим вам в Штатах самые качественные юридические услуги. Поверьте, вы не пожалеете об этом!
— Так я и думал, — завершая разговор, произнес Танака. — Что ж, Стив, вот мы и договорились! И я все-таки заполучил тебя! Понимаешь, так или иначе, но ты нам все равно нужен.
Танака усмехнулся и устроился на заднем сиденье автомобиля.
Стив посмотрел вслед отъезжавшему лимузину. «Ну и ну! — думал он. — Вся внешнеторговая деятельность «Макиямы»!»
Вернувшись в офис, он сразу же встретился со старшими партнерами. Новость быстро разнеслась по всей фирме, и за один день авторитет Стива поднялся в глазах руководства на несколько порядков выше.
В тот же день вечером они вместе с Макси ужинали в ее квартире. Стива настолько переполняло чувство радости, что он никак не мог дождаться момента, когда сможет наконец поделиться с ней новостями.
— Ну, я ведь говорила, что тот наш ужин с Танакой не пройдет даром, — сказала Макси.
— И не ошиблась. О Боже, какая ты умница!
— Да ладно тебе, перестань!
— Нет, в самом деле, ты сразу же предсказала все его шаги. — Стив отправил в рот еще кусочек жареного цыпленка, приготовленного Макси. — Какая вкуснятина! — похвалил он. — Кстати, за обедом мы говорили не только о моих делах.
— Да?
— Похоже, в тот вечер не я один произвел на него впечатление.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Он спрашивал о тебе и упомянул, что наводил справки среди людей твоего бизнеса, и все они высоко оценили твои способности.
— Ну и?..
— С чего бы это он вдруг стал так тобой интересоваться, если бы не имел на это каких-либо особых причин?
Макси отложила в сторону нож и вилку.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — сказала она. — Но как ты считаешь, что же он все-таки задумал?
— Пока я не могу сказать со всей уверенностью, но мне кажется, что он хотел бы финансировать создание твоей собственной компании.
— О Стив, неужели? Это просто чудо!
Они еще немного поговорили на эту тему, а потом обсудили последние слухи, не забыв при этом затронуть инцидент с Памэлой и Джейсоном.
— Я просто поверить не могу, что Памэла смогла такое совершить, — сказала Макси.
— Но ведь ты сама говорила, что у нее были проблемы с наркотиками. Если она употребляла различные препараты, то это и в самом деле могло довести человека до безумия.
Они уже закончили ужин, Макси сидела на диване, поджав ноги и прижав к груди подушку.
— Знаю, знаю, — говорила она. — Но она была моей подругой. И я должна была вовремя распознать, что с ней происходило, и помочь ей, прежде чем она окончательно перестала владеть собой. А я не смогла.
— Так же, как и все остальные, — добавил Стив. — Не вини себя! У таких людей всегда очень серьезные проблемы. Кроме того, она искусно скрывала свои истинные чувства. Ты все равно бы ничего не распознала.
— Но ты забываешь, что когда-то я сама чуть не оказалась в ее положении.
— Ты говоришь о Мартине?
Макси кивнула.
— Я должна была все предвидеть. — Она хлопнула рукой по подушке. — Должна!
Стив пересел на диван и обнял Макси, пытаясь утешить ее.
— Ты не смогла бы абсолютно ничего предпринять, сказал он. — Сейчас тебе пора подумать о своей дальнейшей судьбе. И не позволяй случившемуся выбить себя из колеи.
Макси вытерла глаза и высморкалась.
— Ты прав. «Кэндэс Эванс» долго составляла основу моей жизни, я продолжаю и теперь так считать.
Стив сжал ее в своих объятиях, и они молча просидели вместе еще некоторое время.
Два дня спустя, в воскресенье Джейсону наконец позволили переехать из госпиталя домой. Все его тело по-прежнему было покрыто кровоподтеками — черными, синими, желтыми и багровыми, да и его лицо оставалось опухшим. Несмотря на то, что временами Джейсон продолжал испытывать головокружение и головную боль, он все же настоял на выписке.
Врачи настоятельно рекомендовали Джейсону воздержаться от поездок на работу по крайней мере еще в течение двух недель, а дома, если придется работать, то очень ограниченное время. Ему нельзя перенапрягаться.
В ответ на предложение Кэндэс нанять на это время сиделку Джейсон заявил, что помощи их домработницы и самой Кэндэс ему будет вполне достаточно. Слишком большое число окружавших его людей резко портило настроение.
Джейсон несколько раз в течение недели пытался разобраться в финансовых отчетах, оставленных для него Винсом и Морисом, но так и не смог этого сделать. Поэтому он был вынужден пригласить к себе Мориса, чтобы обсудить с ним все лично.
Морис и Джейсон сидели в креслах в библиотеке друг против друга. Кресло Мориса прогибалось под тяжестью его тела. Он ожесточенно рылся в бумагах.
— Так каков ее ответ, Морис? — нетерпеливо спросил Джейсон.
— Я ищу, подожди немного…
— Но ведь ты сам составил этот отчет, разве ты не помнишь цифр.
— А, вот! — Морис радостно заерзал в кресле, ножки которого протестующе заскрипели.
