Татьяна Веденская - Не в парнях счастье
Хорошего человека должно быть много, но… я бы охотно согласилась стать кило на десять похуже!
«Общечеловеческое»Знаем ли мы до конца, на что мы на самом деле способны? Уверена, что не все. Я, оказывается, знаю себя совсем плохо. По мне, так я – обычная, из довольно неблагополучной семьи произошедшая, плывущая по воле волн женщина. Уже не юная, хотя у меня иногда еще спрашивают про возраст, когда я покупаю крепкие спиртные напитки. Правда, это происходит все реже и реже. Я не про напитки, я про возраст. Еще мне кажется, что лень определенно родилась впереди меня, так как даже убраться в квартире для меня – проблема. Когда мамочка периодически заходит, чтобы принести купленную по случаю в гастрономе черешню или чтобы открыть квартиру, потому что я забыла дома ключи, а у нее есть запасной комплект, – она всегда вздыхает, молча косится на гору посуды, на валяющийся на кресле свитер, на мутно-серую, с разводами ванну. И ничего не говорит, потому что я уже взрослая, а она – все-таки отличная мать. Хоть все мое детство только и искала возможности хоть как-то вздохнуть. Надеюсь, теперь у нее есть возможность дышать столько, сколько влезет. На ее руках уже не висит безвольная, ленивая раздолбайка. Только мой отец, но к этой ноше она уже давно привыкла и смирилась. Такие уж у нас в России мужики, такие уж счастливые браки.
Я бы и сама не удивилась, если бы моя жизнь сложилась подобным образом. В конце концов, разве мы не повторяем путь своих родителей? Разве не ищем подсознательно такую же пару? Не от них ли учимся пить и курить? Не на них ли стремимся во всем стать похожими? Я думала, что я-то уж точно недалеко упала от своей родовой яблони. Пью ли я? Да, случается. Как и папа. Курю, как мама. Ничего особенного в жизни не добилась. Работаю там, куда меня запихнула свекровь, никак не могу приучиться мыть вовремя посуду. Никогда не думала, что надо жить как-то иначе. Никогда не думала, что я могу жить как-то иначе. Но в конечном итоге все сложилось совершенно не так, как я могла предположить. В моей жизни появился Владимир.
– Вставай, дорогуша, пора бежать! – будил он меня каждое утро, и кто бы мог подумать, что я окажусь способна вставать каждый раз. Иногда матерясь, иногда дрожа от холода, накрывшего Москву раньше, чем начало отопительного сезона. Когда Владимир заставил меня бегать по первому снегу, я действительно чуть не соскочила, не сбежала, как крыса с корабля, но он не поленился и забежал за мной лично. Вытащил из-под теплого одеяла, смеясь, умыл, сунул в руку зубную щетку и, игнорируя все мои причитания, заставил пробежать положенные километры.
– Ты просто зверюга! – жаловалась я, но он только смеялся.
– Ты способна на большее, чем думаешь, – говорил он. И через несколько месяцев я сама была готова поверить в это. Хотя в одну вещь – с трудом. В то, что смогу бросить курить.
– Я сойду с ума. Сойду с ума, точно, – мотала головой я, когда он требовал, чтобы я окончательно и бесповоротно завязала с никотином.
– Да ты просто наркоманка, – поддевал меня он.
– Пусть так, только… я не готова бросить курить совсем. Знаешь, если я больше двух суток не курю, сигареты мне начинают сниться. Я курю во сне, понимаешь? Я пробовала, знаю. Однажды я не курила неделю, просто нечего было. Я была на даче у Сергеевой мамы.
– Это та дама, которая так мило тебя консультировала по поводу овуляции? – уточнил он.
– Да. Она самая. Она не курит, только пьет, – пояснила я. – Так вот, я тогда уже готова была на людей бросаться. И когда увидела, как какой-то мужик около калитки стоит и курит, я просто рванула с мансарды.
– Попросила? – укоризненно посмотрел Владимир.
– А как же! «Беломор». И выкурила как миленькая, еще парочку про запас выклянчила. Так что вот и думай, как мне бросить.
– Я подумаю, – пообещал он. И я с некоторой опаской поежилась, потому что все, о чем Владимир обещал подумать, становилось реальностью. Рядом с ним мне казалось, что я тоже могу жить какой-то другой жизнью. Периодически, сидя у него дома, в тишине его полной книг и спокойствия квартиры, я чувствовала, что на самом деле хочу изменить что-то. Перестать жить в полном кавардаке и разрухе, для начала. Может быть, окончить институт.
– Отличная идея, я не знал, что ты недоучилась.
– Как-то все тогда так сложилось, – пожала плечами я. – Хотя, чтобы быть честной, я даже не знаю точно, что именно заставило меня тогда бросить институт. Катерина… да, она уговаривала этого не делать, но я почему-то была так измотана. И не понимала, где взять силы. Что-то было со мной не то. Я просто еле находила силы, чтобы вставать по утрам. Не то что учиться.
– Все это поправимо. Можно пойти на вечернее отделение, – воодушевлял меня Владимир, но я сомневалась.
– А что, если я уже завтра все-таки забеременею?
– Мы справимся.
– Я не уверена. Не знаю. Так много всего надо сделать.
– Мы справимся! – еще увереннее сказал он, обняв меня за плечи. – И потом, ты же пока не беременна, верно? Кто знает, сколько еще пройдет времени?
– Это да, – уныло кивнула я. Это было огорчительно. Наше партнерство длилось уже несколько месяцев, мы прошли все анализы, Владимир натащил разных книг, по которым мы начали питаться и заниматься спортом. Все было нормально, но врачи сказали, что предсказать что-либо точно по срокам нельзя. Владимир не переживал, говорил, что если два адекватных, вполне здоровых человека решили завести ребенка, в какой-то момент это обязательно случится. Особенно если так стараться и работать над этим, как мы! Он подходил к этому и легко, и серьезно в одно и то же время. Мы проводили столько времени вдвоем, что со стороны можно было подумать, будто мы почти живем вместе, хотя в большинстве случаев я ночевала все-таки дома, а у него оставалась чаще по выходным или если он что-то планировал для нас на вечер. Иногда он приглашал в дом своих друзей и любил, чтобы я тоже приходила на эти посиделки.
– У тебя есть друзья?! – поразилась я, когда впервые получила приглашение на сеанс преферанса.
– А что, я похож на буку, с которым никто не хочет общаться? – усмехнулся Владимир.
– Честно? Когда я тебя еще не знала, я была уверена, что ты бука.
– А теперь?
– Ну, теперь я так думаю только иногда. Когда ты заставляешь меня делать зарядку.
– А! – хмыкнул он. – Ну, друзей я зарядкой не беспокою, так что им со мной повезло больше.
– А кто они?
– В основном мои однокурсники и коллеги. Ты им понравишься.
– Ты уверен? – волновалась я, и не совсем напрасно. Друзья у него были сплошь уже матерые, взрослые, с детьми и семьями по большей части. Они солидно одевались, имели регалии, преподавали где-то, так что поначалу я их очень пугалась. Но это быстро прошло. Они называли меня деточкой и требовали от Владимира, чтобы он перестал растлевать малолетних. Владимир отшучивался, отвечая, что я сама могу совратить даже святого.
