Валерия Иванова - Остаться твоей (СИ)
- Ты что, бл*ть, издеваешься? В бизнесе их всегда до хрена, тебе ли не знать, Франц.
Зарецкий полез за сигаретой, но его пачка оказалась пуста. Дал ему свою и тоже подкурил.
- Может, ты перешел кому-то дорогу? – теперь уже я встал и начал ходить по комнате, сменив Филатова. Мне нужно движение.
- Кому?! - Костя практически кричал, - у нас всегда все чисто и законно.
- Так может, именно это кому-то и не понравилось? - подал голос Олег.
Костя затушил сигарету и запустил руки в волосы.
- Я не знаю, дьявол, не знаю, с чего начать, - он схватил пепельницу и запустил ее в камин. Никто из нас на это не среагировал, понимая его чувства, - я поеду со своими людьми к школе, поговорим с детьми. Может кто-то из них что-нибудь видел.
Зарецкий стал в спешке собираться. И тогда я решил задать главный вопрос, который не давал мне покоя несколько часов.
- Костя, это может быть связано как-то с твоей переводчицей?
После моих слов тот как-то дернулся всем телом и замер. Рухнул в кресло и с болью произнес.
- Я не верю, что она способна на такое, - он поморщился, - но, бл*ть, я не знаю, что и думать...
- Так, стоп! – встрял Филатов, - я что-то пропустил? – спросил он удивленно.
Я бросил ему короткое «потом» и продолжил говорить с Зарецким.
- Сейчас нужно продумать каждую версию. И ее тоже нельзя сбрасывать со счетов, - я старался говорить как можно спокойнее, чтобы не вызвать в нем ненужных эмоций, - что она тебе рассказала? Про жучок.
- Ты думаешь, я ей дал объясниться? Я не мог ее видеть, не то что слушать.
- Дай мне ее адрес, - Костя удивленно посмотрел на меня, и я пояснил, - хочу поговорить с ней. Может, если рядом не будет тебя, у меня получится что-то узнать.
Не сразу, но адрес Зарецкий мне дал. Мы решили разделиться. Сам он поехал к школе, расспросить возможных свидетелей. Филатов остался в доме с родителями, которые за ночь, казалось, потеряли всякую надежду. Костя оставил своих людей, на случай очередного звонка от похитителей, проследить, откуда пройдет сигнал на этот раз. Я же направился по адресу, что он мне дал.
Я не знал, верны ли мои предположения, поэтому и не стал озвучивать их, не проверив. Мне не давал покоя тот факт, что в тот же день, как попалась эта переводчица, была похищена Надежда. Слишком большое совпадение. А я давно уверился, что их в нашей жизни не бывает.
Пока ехал, против воли перед взором появился образ Нади. Светлый и чистый ребенок. Малышка, которая переживает за веснушки на своем лице. Где же ты, Лучик??? Я с силой сжал руль, на этот раз позволяя эмоциям взять верх. Ублюдки сами вырыли себе могилу. Мы найдем их, и тогда твари пожалеют, что родились на свет.
Глава 30
МИЛЕНА
Сознание возвращалось очень медленно. Я пыталась сфокусировать мысли и понять, где нахожусь. В ушах стоял гул, и я не могла разобрать никаких звуков. Глаза заволокла ярко-красная пелена, и я не чувствовала своего тела. Лишь биение сердца, говорящее о том, что я все еще жива. Тук...тук... удары о ребра, которые отдавались набатом где-то в голове.
Попыталась открыть глаза, но у меня не получилось. Казалось, веки слиплись, и даже это действие вымотало меня. Постепенно стали пробиваться окружавшие меня звуки, но я слышала лишь свое рваное дыхание. Дышать было больно, казалось, легкие горят от малейшего вздоха. Пыталась понять, где я нахожусь, но мозг начисто отказывался помогать мне в этом. Я понимала, что лежу на какой-то твердой поверхности. Но сейчас даже не могла вспомнить, что случилось со мной.
Попыталась пошевелиться, и меня прострелила адская боль. И, наконец, я почувствовала свое тело. Руки, ноги, все болело так, будто меня пропустили сквозь мясорубку. Болели даже кончики пальцев. С губ сорвался тихий стон, и горло дернулось от боли. Что со мной?!
Я ощутила легкое прикосновение к шее, затем кто-то поднес к моим губам что-то влажное. С трудом приоткрыла губы в поисках питья. Но его не последовало. Попыталась произнести вслух об этом, но из воспаленного горла вырывались лишь хрипы.
- Кто же мог с ней так поступить? – сквозь затуманенное сознание я услышала женский голос, - это какой-то изверг, на ней живого места нет.
Я не понимала, о чем она говорит. Про меня?
- Дверь была распахнута настежь, хорошо соседи зашли и нашли ее. Хотя, кто знает, сколько она там пролежала...
Я стала прокручивать в голове все, что помню. Это было непросто, в голове была сплошная каша. С трудом у меня получилось разобрать по кусочкам все, что сейчас всплывало в голове. Костя... вот я устанавливаю жучок... сижу в кабинете, ожидая его... Крушение моих надежд... В ушах нарастал гул, сквозь него я слышала крики, от которых, казалось, лопаются перепонки.
- Давление и пульс подскочили. Она пришла в себя.
Я не обращала внимания, продолжая проматывать в голове, что произошло со мной. Мне хотелось кричать от боли, умолять, чтобы они прекратили мои страдания, но из горла не вырывалось и звука.
И в этот момент я отчетливо вспомнила, что произошло. Виктор... его безумие... Меня начало трясти, и это причиняло адскую боль. Я ждала, что меня накроет спасительная темнота, но ее все не было.
- Держите ее! Я не могу сделать укол... не довезем...
Почувствовала, как тело прижали к поверхности несколько рук, и я взвыла от прикосновения к своей коже. Но оказалось, этот крик звучал лишь у меня в голове, горло болело, будто по нему прошлись наждачной бумагой. Постепенно меня стала накрывать дымка успокоительного тумана, тело расслабилось, и я уже не чувствовала ни боли... ничего... мысли тоже все ушли. На смену им пришло спокойствие...
***
В следующий раз я очнулась быстрее. Тело болело уже не так сильно, возможно, это действия лекарств. На этот раз даже смогла открыть глаза. Яркий свет, направленный в лицо ослепил. Я поняла, что лежу на чем-то твердом, из рук тянулись какие-то провода.
Снова открыла глаза, на этот раз не так сильно ощущая боль. Сначала все было расплывчато, сплошное белое пятно. Попыталась сфокусировать зрение и смогла рассмотреть очертания людей, окружающих меня. Видимо, я была в больнице, по форме поняла, что передо мной врачи. Я лежала и слушала их тихую речь, которая до меня доходила с трудом.
- Множество переломов... раны... ребра... вывихнуто плечо... рану на голове придется зашивать...
Где-то на краю сознания я понимала, что они говорят про меня. Но мне это было глубоко безразлично. Я лежала, не реагируя ни на что. Наступила апатия, может, это действие лекарств.
Вдруг я почувствовала, как настроение людей изменилось. Говорившие отошли в сторону и до меня плохо доносились их слова.
