Кайли Скотт - Лик (ЛП)
Я ничего не почувствовала. Подобная картина должна была произвести на меня огромное впечатление, но этого не произошло. Я ощутила себя такой маленькой и что-то внутри меня надломилось. Также было странное чувство, что все это было неизбежно. Все кусочки головоломки, наконец, сложились вместе. Я была такой дурой, что закрывала глаза на очевидное. Что продолжала убеждать себя, что все будет хорошо.
Я вскрикнула, и Дэвид отстранился от нее. Он посмотрел через плечо на меня.
— Эв,— сказал он, его лицо вытянулось, а глаза светились.
Мое сердце, должно быть, отказалось работать. Кровь престала течь. Как странно. Мои ноги и руки заледенели. Я покачала головой. Мне нечего было сказать. Я сделала шаг назад, а он протянул мне руку.
— Не надо, — произнес он.
— Дэвид, — Марта одарила его опасной улыбкой. Другого слова я не могу подобрать. Она погладила его руку, будто готовилась вонзить в него свои ногти в любую секунду. Она на такое способна.
Дэвид пошел ко мне. Я сделала несколько быстрых шагов назад, спотыкаясь на каблуках. Он остановился, уставился на меня как на незнакомку.
— Малышка, это ничего не значит, — сказал он. Он потянулся ко мне вновь. Я держала руки крепко на груди, защищая себя от беды. Слишком поздно.
— Это была она? Она школьная любовь?
Знакомая мышца на его челюсти дернулась.
— Это было очень давно. Это не имеет значения.
— Господи, Дэвид.
— Это не имеет к нам никакого отношения.
Чем больше он говорил, тем равнодушнее я себя чувствовала. Я приложила все усилия, чтобы игнорировать Бена и Марту, находящихся на заднем фоне.
— Пойдем, давай выберемся отсюда, — продолжал убеждать Дэвид.
Я медленно покачала головой. Он схватил меня за руки, мешая мне уйти.
— Что, мать твою, ты делаешь, Эвелин?
— Что ты делаешь, Дэвид? Что ты наделал?
— Ничего, — сказал он, стиснув зубы. — Я не сделал ни одной гребаной вещи. Ты сказала, что доверяешь мне.
— Почему вы оба все еще носите серьги, если они ничего не значат?
Его рука подлетела к уху, скрывая раздражающую вещицу.
— Не в этом дело.
— Почему она все еще работает на тебя?
— Ты сказала, что доверяешь мне, — повторил он.
— Ты поэтому не продавал дом в Монтерее все эти годы?
— Нет, — сказал он, а затем остановился.
Я скептически посмотрела на него.
— Нет? И на этом все? Этого не достаточно. Ты полагал, что я ничего этого не замечу? Проигнорирую?
— Ты не понимаешь.
— Тогда объясни мне, — умоляла я. Его глаза смотрели сквозь меня. С таким же успехом, я могла бы и не говорить. Мой вопрос остался без ответа. — Ты не можешь, не так ли?
Я сделала еще несколько шагов назад, и его лицо озлобилось. Руки сжались по бокам в кулаки.
— Ты не посмеешь, мать твою, бросить меня. Ты обещала!
Я, оказывается, совсем его не знала. Я смотрела на него во все глаза, пригвожденная к месту, позволяя его злости выплеснуться наружу. Она все равно не смогла бы причинить мне большую боль, чем та, которую я чувствовала в данный момент. Ни за что.
— Ты выйдешь отсюда и все кончено. Даже не думай о гребаном возвращении.
— Хорошо.
— Я это и имею в виду. Ты станешь пустым местом для меня.
Позади Дэвида Бен открыл рот, но потерял дар речи. Тем лучше. Даже у оцепенения есть свои пределы.
— Эвелин! — зарычал Дэвид.
Я сняла ненавистные туфли, уйти я решила босиком. Вполне можно было не стесняться. Обычно я бы ни за что сама не залезла на такие каблуки. Нет ничего страшного в том, чтобы быть обычной. Я слишком долго получала огромные дозы всего этого. Я закутаюсь в свою обычность, словно это шерстяной плед, который укрывает меня от всех бед. Дома меня ожидали кафе и учеба, о которой пора было задуматься. Меня ждала моя прежняя жизнь.
Дверь захлопнулась за мной. Что-то ударило в нее с другой стороны, и раздался приглушенный крик.
Снаружи в коридоре Джимми и Адриан все еще были заняты своей беседой. И я имею в виду, что в основном говорил Адриан, а Джимми созерцал потолок, улыбаясь, как безумец. Сомневаюсь, что даже ракете удалось бы достигнуть таких высот, как кайф, в котором пребывал Джимми.
— Извините, — сказала я, вклиниваясь.
Адриан повернулся в мою сторону и нахмурился, обнаженные в улыбке зубы появляются намного позже, чем следовало бы.
— Эвелин, золотце, я вообще-то занят...
— Я хотела бы вернуться в Портленд, сейчас же.
— Правда? Хорошо, — он потер руки. Ну, надо же, я наконец-то смогла его хоть чем-то обрадовать. На его лице впервые за все наше знакомство появилась огромная искренняя улыбка. Она была ярче, чем свет прожекторов. Совершенно очевидно, что до этого он очень умело притворялся.
— Сэм! — крикнул он.
Телохранитель появился, непринужденно обходя толпу.
— Миссис Феррис.
— Мисс Томас, — поправил Адриан. — Сэм, ты мог бы доставить ее в безопасности домой?
Ни один мускул не дрогнул на его лице, оно как имело профессионально-вежливое выражение, таким и осталось.
— Да, сэр. Конечно.
— Превосходно.
Джимми начал смеяться, так сильно, что затряслось все его тело. Потом он начал гоготать, и этот гогот немного напоминал злою ведьму из «Волшебника страны Оз». Естественно, если бы она употребляла крэк или кокаин, или что-то такое, под чем был Джимми.
Эти люди, они безнадежны.
Я здесь чужая. Это никогда не было моим.
— Сюда, — Сэм легонько надавил рукой мне на спину, и этого было достаточно, чтобы заставить меня двинуться. Время поехать домой, очнуться от слишком хорошего, чтобы быть правдой, сна, который превратился в этот извращенный кошмар.
Смех становился все громче и громче, отдаваясь в ушах, пока не прекратился. Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джимми падает на пол, его превосходный костюм сминается. Одна женщина открыла от удивления рот. А другая — хихикала, закатив глаза.
— О, Господи, — прорычал Адриан, опускаясь на колени рядом с потерявшим сознание мужчиной. Он влепил ему пощечину: — Джимми! Джимми!
Появились огромные телохранители, столпившиеся вокруг упавшего певца, загораживая его.
— Только не это, — крикнул Адриан. — Приведите доктора сюда. Проклятье, Джимми.
— Миссис Феррис? — спросил Сэм.
— Он в порядке?
Сэм нахмурился.
— Он, вероятно, просто потерял сознание. Это в последнее время случается часто. Мы идем?
— Увези меня отсюда, Сэм. Пожалуйста.
*
Я вернулась в Портленд до того, как встало солнце. В дороге я не плакала. Как будто мой мозг выявил чрезвычайную ситуацию и притупил эмоции. Я чувствовала оцепенение, Сэм мог бы даже выехать на встречную полосу, а я не моргнула бы и глазом. Я была усталым, замороженным телом. Мы заехали в особняк, чтобы Сэм мог взять мою сумку, прежде чем направиться в аэропорт. Он посадил меня на самолет, и мы вылетели в Портленд. Потом он забрал меня из самолета и повез домой.
