Остров примирения (СИ) - Изфри Ирмина

— Точно не вызовет подозрений?

— Будем надеяться, что мой план сработает.

— А тебя не потеряют? — она не хотела его задевать, но ревность лезла изнутри, продирая себе выход, коробя душу Власовой — Жена например?

— Жена только рада, что избавилась от моего общества на несколько дней.

Он снова посмотрел на Елену, и та поняла, что говорить о его семейной жизни они сегодня не будут. Шилов сломал самовлюбленного, наглого Романова, и тот ожесточился, колкий взгляд, говорил об изменениях в жизненных принципах этого мужчины.

Седой сидел в соседнем номере, Власова работала с утра до вечера, к ней приходил мужчина, приносил бумаги, на следующий день забирал одни, оставлял другие. Елена не выходила из номера, даже на обед, еду ей доставляли из ресторана. Бедная девушка, такая работящая, никакой личной жизни, Счастливчик подумал, что за все время, которое он за ней смотрит, ни один мужчина, кроме Черных, не был замечен в её обществе.

— Уже пора? — Лена еле сдерживала слезы, три дня пролетели как мгновенье, она не успела насытиться мужчиной, по которому скучала весь этот год. — Как быстро летит время — выдохнула она.

— Малышка моя, — Романов обнял лежавшую рядом с ним обнаженную, замученную его ласками, но сияющую счастьем Лену — Скоро я тебя заберу. — Он поцеловал в висок Власову, — ты создана для меня. У меня много материала на Федора, ты дала мне сил начать войну. Теперь я готов.

— Мне страшно за тебя — Лена кинулась на его шею и прижалась к любимому.

— А мне страшно жить, и знать, что не могу быть рядом с женщиной, которую люблю.

Они прощались, нежно целуя друг друга, прижимались телами, вбирали дыхания, руки проходили по их телам, запоминая каждый изгиб дорогого сердцу человека, и все равно было мало, что эти три дня и три ночи, по сравнению с годом в разлуке. Нужно успеть насладиться этим моментом, вобрать каждую частичку любимого человека, мечтая урвать у судьбы, еще минуты счастья.

Седой наблюдал, как к номеру приближалась женщина, с которой у Власовой была встреча в день приезда. Посетительница снова тащила, какие — то папки, сколько бумаг перелопатила за эти дни бедная Елена? Наверное, не хилый гонорар получит за свои старания. Пробыв в номере преследуемой особы, буквально пять минут, женщина покинула помещение, а через пару часов Власова выписалась из номера и уехала на вокзал, работа в этом городе окончена.

36

Степана пригласил на ужин старый приятель, когда — то давно они вместе учились страховому делу, и по иронии судьбы местом встречи был ресторан Мамедова. Согруппник был веселым молодым мужчиной, семьянином, с двумя детьми, и старше Степана всего на два года.

— Вот мои лапульки. — Жеромский Евгений хвастался своими отпрысками. — Дочке уже три года, а вот Артемке — он гордо ткнул себя в грудь кулаком — год. Во, какой богатырь. — С экрана телефона смотрел миленький светленький мальчишка, на руках у такой же белобрысой смеющейся девочки. Волна умиления прокатилась по груди Черного, и он осознал, что и ему давно уже пора обзавестись потомством, дед последнее время наседал на него, требуя того жениться. Пока они общались с другом, их внимание привлекла шумная компания за крайним столом, молодые люди веселились, и громко заказывали блюда азербайджанской кухни. По залу разлетались слова на их родном языке, гости к Закиру приехали? Хотя мужчина рассказывал, что родственники отказались от него, когда он выбрал себе в жены русскую девушку. Вот и сам хозяин заведения на помине. К столику с широкой добродушной улыбкой подходил Мамедов.

Через пятнадцать минут, в зале появилась Карина, Степан отметил, что выглядела она странно, открытые яркие платья сменила на халат с замысловатым узором, характерным для азербайджанской культуры и с белой чадрой на голове. Ситуация сначала позабавила мужчину, но когда он поймал на Карине пронзающий взгляд, мужчины, сидевшего рядом с Закиром, его укололо острым клинком, прямо в грудь. РЕВНОСТЬ! Неужели Черный ревнует? Не может быть! Он давно отпустил ситуацию с Кариной и отправил её в свободное плавание. Тогда почему он сейчас так остервенело следит за каждым движением незнакомца посмевшего положить глаз на дочь Мамедова?

— Ты их знаешь? — проследив за взглядом Степана поинтересовался Евгений.

— Да, — кивнул головой Черный, — раньше жили в соседнем дворе.

— Красивая девушка, — протянул друг — только вот старовата для сватовства. Наверное, вдовец, какой, решил еще раз жениться.

— Ты думаешь? — Осознав всю ситуацию, происходившую там, за столом, по телу Черных побежали холодные мурашки, ему даже показалось, что на мгновенье он провалился в черную дыру. Вынырнув из темноты, мужчина уставился на Карину, сейчас он четко видел, что она бледна, растерянна, теребит в руках салфетку, боясь поднять взгляд на азербайджанского мужчину напротив.

Степан уже просто пропускал мимо ушей слова однокурсника, и не мог отвести взор от Мамедовой. В один момент она подняла глаза, и их взгляды встретились, такого отчаяния в её глазах он не видел никогда, даже когда помогал собирать ей вещи, у себя на квартире. Она, молча, молила его о помощи, мужчина словно ощущал с каждым ударом сердца «Помоги. Помоги. Помоги». И что он должен сделать? Решительный при заключении сделок, сейчас он не понимал, как поступить.

Карина увидела любимого мужчину в зале, сама судьба привела его сегодня сюда. Не дождавшись от дочери никаких шагов в устроении личной жизни, отец сам нашел ей хорошего жениха. Араш, богатый мужчина, его жена умерла после третьих родов, потому, что отказывалась рожать в больнице, а когда её туда доставили, было уже поздно, она потеряла много крови. Погоревав полтора года, мужчина решил вновь жениться. Зачем отец показал ему её фотографию, да еще посетовал на то, что дочь не может найти себе хорошего мужчину? Арашу сразу понравилась Мамедова, пусть и не чистой крови, но она больше походила на восточную женщину, чем на русскую. Первую жену азербайджанцу привели родители, и он её не любил, а вот эту, красивую, образованную, утонченную девушку, уже возжелал всем сердцем и еще одним местом, между ног.

Карина мысленно подавала сигнал Черному, она сегодня может потерять последнюю капельку надежды, на возможность быть вместе. Он должен, просто обязан, спасти её, от нежеланного брака. Отец будет только рад, если Степан станет его родственником, но она снова натолкнулась на холод в глазах Черных. Может и правда тогда вручить себя этому мужчине, который уже глотал слюни, и она прямо ощущала его желание завладеть её телом.

— Карина — низкий гортанный голос, звучал нежно, — ты будешь купаться в роскоши — лил в её уши потенциальный жених, — никогда не обижу, если будешь послушной. — Араш порылся в своей сумке — почтальонке и достал ожерелье, украшенное драгоценными камнями. — Вот мой подарок, оденешь его на нашу свадьбу.

Карина запаниковала, не хочет она замуж за этого, она хочет за того, который сидит в другом конце зала и никак не реагирует на то, что её сватают. Малодушная скотина, ненавидит она его, и за этого не пойдет, останется старой девой.

— Нет — вскакивает с места, бежит в кабинет, на второй этаж, скидывая на ходу халат и головной убор.

Степан выдохнул с облегчением, он не мог выдержать гипнотический взгляд черноглазки, от него на душе кошки царапали своими тонкими, острыми когтями.

Он дождался, когда гости Закира Аббасовича разошлись, только тогда, они с Евгением тоже засобирались на выход.

— Ты какой — то рассеянный стал Степка — сделал ему замечание Жеромский — отдыхай больше, и голова будет яснее — они пожали руки и разошлись.

Степан сел в свою машину и задумался. Почему — то он считал, что не испытывает ничего к Мамедовой, удобнее было переложить все проблемы в его жизни на её плечи. Обвинить во всех своих неудачах в отношении женского пола. Сейчас признавал, что сравнивал всех своих подруг с этой черноглазой красавицей, и специально обращал внимание на светленьких девушек, хотя тащился от смугленьких, темненьких, черноглазых. Может зря он тогда психанул, и разорвал отношения? В то время у него не ладилось с бизнесом, тяжело было двигать тяжеловозов давно обосновавшихся в этом деле, но в конце концов же получилось? Вот как быть? От гнетущих мыслей оторвала знакомая хрупкая фигурка, выпорхнувшая из входа для сотрудников ресторана «Джейрани».