Элисон Пейс - Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения
До «Джеронимо» я добралась с волдырем на ступне, натертой «шпильками». Как и обещал, Джордж сидел за столом в компании шести друзей и коллег, совершенно мне не знакомых. Сразу стало неловко, и я засомневалась, действительно ли это хороший способ встретить Новый год. Но Джордж уже заметил меня и с улыбкой поднял руку в знак приветствия. Зубы у него действительно отличались необычайной величиной, но я не могла не отметить, что они прямые и ослепительно белые.
— Здравствуй, Джейн! Друзья, это моя подруга Джейн Лейн. Джейн Лейн, это мои друзья, — сказал он, посмеиваясь, и добавил, указывая на каждую пару: — Ланс и Джоанна, Сара и Алекс, Мередит и Майкл.
Внимательно разглядывавшие меня Ланс, Джоанна, Сара, Алекс, Мередит и Майкл сказали «привет», я тоже поздоровалась. Все держались очень мило, никто не был одет богаче или наряднее, чем я. Сара и Алекс оказались давними клиентами галереи Джорджа и приехали в город на выставку. Мередит и Майкл жили в Санта-Фе и, кажется, хорошо знали Сару и Алекса. Джоанна и Ланс остановились в Таосе и взахлеб говорили о катании на лыжах. Сара и Алекс пришли в восторг, узнав, что я лично знакома с Иеном Рис-Фицсиммонсом, но в целом за столом гораздо меньше говорили о делах, чем я ожидала. Мы не касались искусства, экспозиций и тому подобных тем, и это вносило приятное разнообразие: я несколько месяцев жила, дышала, объедалась и упивалась миром искусства и рада была отдохнуть от него. За ужином Джоанна задала Джорджу вопрос, касающийся плотницкого дела, а Сара, вмешавшись, похвалила подвесной ящик для цветов, который сделал для нее Джордж. Просто бальзам на душу, что Джордж такой умелец; с этого момента я перестала считать его куколкой Барби, у которой обе руки левые.
Все пили шампанское, и к полуночи я забыла, что еще недавно единственным желанием в отношении Джорджа было держаться от него подальше. Сидеть с кавалером среди других пар оказалось очень приятно.
— Десять!
Я подумала, что с Джорджем легко поладить.
— Девять!
Мы работаем в одной сфере, у нас много общего.
— Восемь!
Он ни разу не заводил при мне речь о футболе или бейсболе — значит, равнодушен к спорту и по воскресеньям у нас будет чем заняться помимо просмотра спортивных матчей по телевизору.
— Семь!
И об игре в гольф Джордж никогда не заговаривал.
— Шесть!
Мастер на все руки, раз сумел сделать ящик для цветов. В мужчине, способном повесить кухонный шкафчик, есть нечто неотразимо притягательное.
— Пять!
Он высокий.
— Четыре!
Не вижу причин, почему бы мне со временем не привыкнуть к носочкам в ромбик. Может, удастся вообще отучить Джорджа носить подобный эксклюзив…
— Три!
И вовсе не такие уж большие у него зубы.
— Два!
«Джейн Ореганато» звучит пикантно и интернационально, не правда ли?
— Один!
И он любит меня.
Все принялись целовать друг друга, и я с улыбкой повернулась к Джорджу — против ожидания Новый год оказался совсем неплохим. Но Джордж лишь смотрел на меня, не делая попытки придвинуться ближе. Мы неподвижно стояли, глядя друг на друга, посреди моря поцелуев и возгласов «С Новым годом!».
Когда в ресторане грянула новогодняя песнь, я залпом махнула, наверное, десятый бокал шампанского, встала на цыпочки и сама поцеловала Джорджа. Он не ответил на поцелуй. Когда я наткнулась сразу на два ряда больших зубов, мне пришло в голову — не иначе, мстит за то, что я отшатнулась от него в Лондоне, поглощенная Оуэном Уилсоном.
— Джейн, — произнес Джордж, когда я опустилась на стул и слабо улыбнулась. — Не хочешь выйти покурить?
— Ты же не куришь!
— Зато куришь ты, — нашелся он.
Объяснять мои отношения с данным пороком было слишком долго, поэтому я молча кивнула и направилась к выходу.
— Видишь ли, — услышала я, когда мы вышли. — Похоже, я вытянул пустой билет.
— Как?
— Джейн, со мной такое в первый раз, — растерянно сказал Джордж. — Я не знаю, что происходит, но я смотрю на тебя и ничего не ощущаю. Полное равнодушие. В Лондоне я горел и пылал, а сейчас, боюсь, одна зола осталась.
— Что?!
— Но я надеюсь, наша дружба от этого не пострадает.
В Лондоне он был в меня влюблен? А как же предыдущие годы, несколько лет ухаживаний? Ах, значит, такое с ним впервые и я — единственная женщина, к которой он лез с поцелуями, а потом внезапно утратил всякий интерес? Мне стало плохо. С другой стороны, Джордж говорил откровенно, без всякого намерения подсластить пилюлю…
— Отлично, — пожала я плечами, про себя горячо молясь, чтобы с неба упала сигарета или машина времени, о которой я мечтаю уже целую вечность.
Мы вернулись за стол, и через минуту Джордж увлеченно беседовал с Алексом о каких-то деталях артвыставки. Вскоре беседа стала общей. Приличия требовали попрощаться с Сарой, Алексом, Мередит, Майклом и парой лыжников-любителей, чьи имена я успела забыть, и оставить Джорджу деньги на оплату моей доли счета, раз мы не более чем друзья и это не свидание. Но мало ли чего требуют приличия… Я молча встала и направилась к выходу. Со мной такое случилось впервые — боюсь, меня тоже охватило равнодушие.
По дороге в отель — пешком по Каньон-роуд — натертая нога разболелась не на шутку, гораздо сильнее, чем несколько часов назад. Не выдержав, я сняла туфли и пошла босиком. Ступни тут же окрасились оранжевой дорожной пылью. До меня постепенно дошло: решив, что Джордж Ореганато станет решением всех проблем, я упустила из виду заведомую невыполнимость планов, которые строишь под Новый год…
Глава 32
Где Йен?
Вот интересно, существует ли вечная любовь?
Энди УорхолРешив стереть из памяти воспоминания о вчерашнем вечере — все-таки наступил новый год, — я решила не пожалеть выходного дня и посетить «Десять тысяч волн».
В буклете в номере отеля всячески рекомендовали этот вид досуга: превосходный комплекс СПА в горах близ Санта-Фе, истинно дзеновский, удивительно умиротворяющий, прекрасно восстанавливающий силы, в общем, идеальный. Я позвонила, и — чудо из чудес! — у них оказалось «окно». Заказав массаж и солевой скраб для тела, я решила отправиться пораньше, чтобы всласть насидеться в какой-нибудь особой ванне, и побежала чистить зубы. Я была в таком восторге от предстоящего избавления от шелухи, что не сразу услышала стук в дверь.
Открыв, я оказалась лицом к лицу с Йеном. Он был в оранжевых шортах, гавайской рубашке и темных очках вместо привычных «велосипедов».
— Привет, Джейн, с Новым годом, — весело сказал Йен.
