Светлана Полякова - Лестница на небеса
— Чего ты к нему привязалась? Мало, что ли, на свете всегда было городских сумасшедших?
— Они как раз трезво мыслят, — покачала головой Анна. — И делают все по четко выверенной схеме… Или надо быть похожим, не выделяться, или выделиться поуродливее… Чтобы Другой, который сам собой выделяется, смотрелся тоже уродом. Это у них такая политика. Если ты не хочешь так же смешно и глупо выглядеть, поневоле начнешь растворяться в толпе. Вот и все.
Она посмотрела на часы.
Не то чтобы ей надо было спешить, просто этот разговор ее немного утомил. И Маринка лишь частично осталась прежней, а на самом деле Анна прекрасно видела, что она уже не та дерзкая Маринка. То, что она пытается так выглядеть перед Анной, только вызывает жалость.
— Все, — сказала она еще раз, поднимаясь. — Прости, но мне надо бежать…
— К даунам, — кисло улыбнулась Маринка.
— Нет, — рассмеялась Анна. — Сегодня я как раз отдыхаю от них… Просто есть дело.
— Жалко, — искренне вырвалось у Маринки. — С тобой говоришь нормально. Честное слово, Анька, ты бы приходила почаще… Если не хочешь, чтобы я тут крезанулась с этими «верными спутницами» друзей моего супруга…
— Делай наоборот, — посоветовала Анна. — Веди себя так, чтобы с ума посходили они… Ты же это всегда умела.
Она подмигнула Марине, и они обе рассмеялись.
— Могла, — печально сказала Маринка, когда дверь за Анной закрылась. — Когда-то… Очень давно. Так давно, что сейчас это уже кажется неправдой…
* * *Выйдя на улицу, Анна остановилась. Привычным жестом достала из кармана пачку, но она оказалась пуста.
— Да-а-а, — протянула она. — И когда это я успела их выкурить? Пожалуй, Маринка права…
Она пошла дальше, пытаясь найти какую-нибудь тетку с сигаретами, и, как назло, все тетки исчезли. То торчат на каждом углу, то пропадают в тот самый момент, когда в них возникает острая необходимость…
«Да пожалуй, мне и курить не хочется, — подумала Анна. — Так, глупое желание занять себя чем-то…»
Она присела на скамейку, задумчиво глядя вдаль.
Прямо перед ней стояли два юнца с длинными кудрями. У одного, блондина («Явно крашеный», — отметила Анна), кончики были подвиты.
— Что, девушка, вам понравился мой хаэр?
Она только сейчас заметила, что он на нее смотрит. Развернулся и пялится. Только взгляд странноватый: словно она зеркальная гладь пруда, а он — Нарцисс. И физиономия-то у него пухлая, отвратительно слащавая.
— Они настоящие… Хотите потрогайте…
Анна засмеялась бы, потому что и в самом деле было смешно, но только так противно…
— Да пошел ты, — бросила она, поднимаясь.
Что, в самом деле, за идиоты… А Маринка все про даунов. Дауны куда умнее и милее…
Она шла теперь мимо гаражей, поднимаясь все выше по дороге.
«Эти люди страдают проказой», — услышала она. И невольно остановилась, прислушиваясь к словам песни, которую и так хорошо знала. Просто сейчас эта строчка показалась ей ответом. Или — поддержкой?
А потом донеслась следующая — про чужих людей со своей игрой, и — как жаль, что она умерла…
«Как жаль, что все мы, похоже, поумирали, — подумала Анна. — Незаметно для самих себя…»
Она невольно посмотрела туда, откуда доносилась музыка.
Какой-то парень возился с мотоциклом. Она видела только его спину. Волосы, перехваченные на затылке резинкой. Светло-каштановые… Она невольно вздрогнула.
— Перестань, — прошептала она одними губами. — Его нет больше…
Сейчас она ужасно хотела, чтобы парень обернулся. И она бы тогда увидела, что это тоже всего лишь жалкая подделка…
— У вас сигареты не найдется? — услышала она собственный голос.
Он так и не обернулся. Только кивнул.
— Возьмите…
Она увидела протянутую руку с пачкой.
— Спасибо…
«Мог бы и обернуться из вежливости».
— Я положу здесь…
— Ага…
«Боже, какой кретинизм, — подумала она. — Стою и жду, когда он обернется… Старая тетка заигрывает с мальчиком… Ужас-то какой».
Наконец здравый смысл победил.
— Еще раз спасибо.
Она пошла прочь, и вслед ей продолжала нестись харизматичная песня про то, что каждый клиент психбольницы. И — Павлик Морозов жив…
Она рассмеялась невольно.
И пошла быстрее.
* * *Он обернулся, услышав ее странный смех. С каким-то легким оттенком горечи. Словно она смеялась над самой собой. Или вообще не смеялась — плакала.
Потрепанные джинсы. Длинная майка… Распущенные волосы. Ему захотелось окликнуть эту странную девочку, хотя бы потому, что она не была похожа на его подружек. Подружки, может быть, потому и менялись почти ежедневно, что все были на одно лицо. Взможно, он просто их путал. И вообще — какая разница, если все одинаковые?
Она уходила все дальше и дальше, невольно вызывая какое-то воспоминание из прошлого. «Как будто я ее где-то видел, — подумал он, возвращаясь к спущенному колесу. — Ну и ладно…»
* * *Анна открыла дверь в пустую квартиру. Матери не было — она уже второй месяц жила у Аськи в Москве. Нянчилась с внучкой.
Первый раз Анна была рада, что она одна.
Она нашла кассету, вставила в магнитофон, нажала кнопку «плэй».
И села рядом, потому что попала нечаянно на самую грустную песню. «Мусорный ветер, дым из трубы, плач природы, смех сатаны… А все оттого, что мы любили ловить ветер и разбрасывать камни…»
Но сейчас ей не хотелось плакать, как обычно. Наоборот. Она просто сидела и слушала эту песню снова и снова, получая облегчение от каждой ее строчки. Еще два года назад она не могла ее слушать. Слишком горьким было лекарство от боли.
А теперь — слушала.
Потом, когда магнитофон начал хрипеть, она выключила его.
Сварила кофе и включила телевизор.
Там шло очередное ток-шоу — бесконечная череда, на каждом канале… Какой-то обезьянник, невольно поморщилась Анна. Они, наверное, решили во что бы то ни стало доказать, что Дарвин был прав, а Павлик Морозов — жив…
Она собралась было выключить его, но невольно остановилась. Тетка, вещающая в тот момент, показалась ей особенно прикольной.
На голове у нее торчали какие-то несуразные косицы в огромном количестве, как у Боба Марли, при этом лицо было совсем не Бобово. «Что же они все как с цепи сорвались, — подумала Анна, рассматривая эти голубенькие круглые глазки, пухлые губки и вздернутый курносый нос. — Хоть бы сначала прикидывали, подойдет ли данный имидж их внутренней сущности…»
Лицо показалось ей смутно знакомым, Анна долго пыталась вспомнить, где она уже встречалась с этой дамой. Но оставила эти попытки, как безуспешные. В конце концов, у нее просто самая распространенная внешность в здешних окрестностях, решила она.
