Елена Белкина - Странные женщины
— Вы меня не поняли, — сказал мужчина. — Я занимаюсь фотографией. И у меня такая серия сейчас получается, я ее для себя назвал именно: дореволюционные лица. На самом деле они современные. Тут понимаете, какая идея: все вокруг твердят, что исчезла в лицах благородная красота. А я хочу доказать, что красота никуда исчезнуть не может. Представьте: висят фотографии. Половина — подлинные дореволюционные, с дореволюционными красавицами, а половина — современные. И я предлагаю угадать. И уверен, что сплошь и рядом будут ошибаться! Интересно?
— Возможно, — сказала Лиза, удивляясь, какой только чепухой люди не занимаются. — То есть, значит, вы современных женщин в дореволюционные костюмы наряжаете?
— Зачем? На фотографии только лицо, а вокруг такие, знаете, воздушные виньетки. Стиль десятых годов. Только лицо.
— И вы хотите меня снять?
— Да, я хотел бы вас сфотографировать, — сказал он.
— Нет, спасибо. Извините. До свидания.
И Лиза пошла к двери.
Но он совершенно нагло вдруг встал на пути и затараторил:
— Ладно, пусть так, пусть фотографии только повод, да, я хочу с вами познакомиться, вы меня поразили, у меня в жизни такого не было, я хочу познакомиться, подружиться, а потом сделать вас любовницей, женой, как вам будет угодно, но я ведь не собираюсь вам насильно навязываться, неужели у вас не найдется минут десять или двадцать, полчаса, поговорите со мной и поймете, что я не подлец, не бабник, не маньяк, я обычный нормальный, в меру умный человек, только страшно одинокий, дайте мне шанс, если не понравлюсь, пошлете меня к черту!
Он умолк и глядел на нее с ожиданием.
А Лиза мимолетно подумала, что этот попрыгунчик, как ни странно, ей нравится. В нем есть то, чего в ней нет сейчас: ЦЕЛЬ.
Но она не хотела чувствовать себя очередной — для него — целью. Испросила, делая движение, чтобы пройти:
— Все сказали?
— А что еще нужно? На колени перед вами встать? Хорошо, встану.
И он встал перед ней на колени и склонил голову.
Лиза пожала плечами — и вышла, и пошла по улице.
И поняла, что ждет, когда он ее догонит.
И он догнал, и пошел рядом с ней, говоря без умолку о том, как она его смертельно поразила.
Лиза остановилась:
— Вам не кажется, что вы меня преследуете?
— Преследую, — согласился он. — Но как быть? Я не прошу себе, если вы уйдете. Я даже не знаю, где вас искать, я никогда вас раньше не видел, я не знаю, кто вы.
— Обойдетесь, — сказала Лиза. — Найдете другую.
— Мне не нужна другая.
— Идиот, — сказала Лиза, злясь на него — и на себя за то, что не умеет, оказывается, общаться на уровне легкого флирта. Разучилась.
Она пошла дальше, а он продолжил преследование.
— Вы собираетесь выследить, где я работаю или живу? — спросила Лиза.
— Да.
— Может, и в квартиру вломитесь?
— Да.
— И с мужем моим, например, познакомитесь?
— Да. Если он есть.
— Нет, вы все-таки маньяк! — всерьез рассердилась Лиза, которой это надоело. — Видите милиционера? Я скажу ему, что вы пристали ко мне. Я серьезно.
— Ради бога! Я от вас не отстану.
— Хорошо.
И Лиза, подчиняясь порыву, подошла к молоденькому милиционеру:
— Будьте добры, задержите этого господина. Он за мной увязался. Или пьяный, или наркоман, или маньяк.
Жгучий брюнет не собирался уходить. Он стоял и глупо улыбался, не понимая опасности. Милиционер строго спросил его:
— В чем дело, гражданин?
— Да ничего особенного, сержант! Я девушке в любви признаюсь, а она даже выслушать не хочет.
— Не хочет, значит, не хочет, — рассудил сержант и взял его за рукав. — Идите, девушка, — обратился он к Лизе, — я его подержу, и он остынет.
Лиза секунду помедлила и пошла.
И тут жгучий брюнет стал кричать и вырываться из рук милиционера, а тот надел на него наручники и поволок куда-то.
Лизе стало нехорошо. В конце концов, этот человек ей ничего не сделал. А в милиции всякое бывает. Поэтому она пошла следом за ними, говоря милиционеру:
— Я пошутила. Это мой знакомый. Просто он немного дурачился. Отпустите его, пожалуйста.
— Вы тут теперь ни при чем! — ответил ей на ходу сержант.
— Она моя невеста! — закричал жгучий брюнет.
— А кто же при чем? — удивилась Лиза.
— Я теперь при чем! — сказал сержант. — Оскорбление при исполнении, нападение. Он меня коленкой ударил. Знаете, что ему за это может быть?
И как ни уговаривала его Лиза, он доволок жгучего брюнета до райотдела милиции, который находился неподалеку, и втащил в один из кабинетов. Лиза проследовала за ними на правах, как минимум, свидетельницы.
В кабинет вскоре вошел старший чин: лейтенант милиции. Сержант доложил суть конфликта.
— Вы кто? — спросил лейтенант Лизу.
— Елизавета Андреевна Литовцева, — ответила Лиза. — Паспорт показать?
— Не обязательно. А вы кто?
— Борис Борисович Берков. Я ее жених, понимаете? Мы просто слегка поссорились, а она вспыльчивая, и вот…
— Поздновато женишься, — переводил лейтенант взгляд с Беркова на Лизу.
— Просто я ее всю жизнь искал.
— Что ж вы, не поженились, а уже ссоритесь? Поженились бы — и хоть убивайте друг друга в домашних условиях. Как большинство и делает согласно сводкам.
— Обязательно! — пообещал Берков. — Только отпустите меня.
— Штраф придется заплатить. Все-таки нападение на милиционера в общественном месте — не шутка. Скажите спасибо, что оформлю как мелкое хулиганство, а то ведь за это и срок светит!
И лейтенант назвал сумму штрафа.
У сержанта, похоже, было собственное мнение, и он открыл рот, собираясь это самое мнение высказать. Но под начальственным взглядом лейтенанта тут же его захлопнул.
Берков уплатил штраф, сказав:
— Квитанции не надо. И протокола не надо. А то я, знаете, уважаемый в городе человек, дойдет до руководства…
— Ну, не надо так не надо. Горько! — весело выкрикнул вдруг лейтенант свадебное слово. И вместе с этим словом мощная спирто-водочная струя окатила присутствующих.
— Слово милиции — закон! — тут же закричал Берков и немедленно поцеловал Лизу. Она оттолкнула его и выбежала из кабинета. Он — за ней.
Остановившись через несколько минут, она спросила:
— Что же мне делать, чтобы избавиться от вас?
— Ничего, — сказал Берков. — Ничего не поможет, Лиза.
И вдруг видением наяву возникло пьяное лицо лучшей подруги Люськи. И это лицо кричало: ИСЧЕЗНИ! ИСЧЕЗНИ! ИСЧЕЗНИ!
И Лиза неожиданно сама для себя сказала:
— Ладно. Так кем вы меня собирались сделать? Любовницей? Женой?
