Дженнифер Уайнер - Чужая роль
«Когда рабочий день закончен…» — визжала Синди у Мэгги в голове, а Джош глазел на нее с пьяным восторгом, как будто умер и попал прямо в рай или по крайней мере в порносекцию его собственной, сокровенной видеотеки.
Мэгги уперлась рукой ему в грудь и слегка толкнула. Джош рухнул на кровать как подрубленное дерево. Она снова глотнула шнапса и, оседлав его, принялась тереться промежностью о солидный бугор на его брюках.
Держись, Мэгги. Только держись.
Она стянула топ. Глаза Джоша едва не вылезли из орбит, когда он увидел ее груди в слабом свете уличных фонарей, пробивавшемся сквозь стекло. Она попыталась поставить себя на его место, представить то, что видел он: гибкую полуобнаженную девушку с рассыпавшимися по плечам волосами, белой кожей, плоским животом и твердыми коричневыми сосками, нацеленными прямо на него.
Он потянулся к ней.
«Сейчас», — подумала Мэгги, наклоняя бутылку так, что липкая жидкость потекла по грудям и ниже, к поясу джинсов.
Он пыхтел, тяжело дышал и бормотал что-то невнятное, алчно вдыхая запах ее кожи и шнапса. Руки неуклюже шарили по ее джинсам. Мэгги надеялась, что он слишком пьян, чтобы расстегнуть молнию, и, похоже, не ошиблась.
— Погоди, — прошептала она, высвобождаясь и ложась рядом. — Хочу поухаживать за тобой.
— Ты супер, — ухмыльнулся Джош и замер, закрыв глаза. Мэгги прижалась к нему, поцеловала в шею. Он вздохнул. Она прикусила мочку его уха, проложила дорожку из поцелуев к ключице, постепенно замедляя темп. Джош снова вздохнул и потянулся к брюкам. Мэгги провела языком по его груди.
«Не спеши, — напомнила она себе, совмещая каждое движение языка и каждый поцелуй со стуком его сердца. — Не спеши…»
И каждый поцелуй был более легким, чем предыдущий. Каждого приходилось ждать дольше. Она держала себя в руках и дотянула до момента, когда его дыхание стало ровным, а из глотки вырвался храп. Мэгги приподняла голову, всмотрелась. Его глаза были закрыты, рот — открыт, а между губами то вздувался, то исчезал пузырек слюны. Джош заснул.
Заснул или отключился — сказать трудно, впрочем, особого значения это не имело. Пока все шло по плану.
Она осторожно сунула руку в его карман и извлекла пластиковую карточку. Студенческий билет. Прекрасно.
Потом Мэгги сползла на пол, отыскала свой топ и под храп Джоша натянула снова. Выудила из кучи белья на полу полотенце, дурно пахнувшее и заскорузлое, но искать здесь что-то чистое не имело смысла. Поэтому она схватила пластмассовую корзинку с мылом и шампунем и уже хотела выйти, когда заметила лежавший на письменном столе бумажник. Немного подумав, Мэгги открыла его. С полдюжины кредитных карточек, солидная пачка банкнот. Ладно, попозже она рассмотрит все как следует, а пока…
Мэгги положила бумажник в карман и шагнула к шкафу. Хватит ли у нее духа?
Подобравшись ближе, она медленно приоткрыла дверь. Оказалось, у Джоша не одна, а целых две кожаных куртки плюс куча рубашек, свитеров, брюк, кроссовок и сапог, джинсов и теннисок, ветровок и зимних курток. Тут был даже смокинг в пластиковом мешке из химчистки.
Мэгги захватила два свитера и порылась в углу. Сюрприз! Пуховый спальный мешок, еще в упаковке, и электрический походный фонарь. Их-то он никогда не хватится, а если и хватится, тот, кто купил ему эти вещи, наверняка пришлет денег на новые.
Джош хрипло застонал и перевернулся, с размаху плюхнув руку на подушку, где недавно лежала голова Мэгги. У девушки замерло сердце, но она вынудила себя досчитать до ста, прежде чем собрать добычу и сунуть в рюкзак спальный мешок и фонарь. Оставалось только выскользнуть в коридор. Хотя уже было четыре утра, стены тряслись от музыки и пьяных воплей: очевидно, веселье развернулось не на шутку.
Ванные комнаты находились в конце коридора и были заперты на кодовые замки, но, к счастью, распахнутая дверь женского туалета была подперта бесчувственным телом намертво отключившейся студентки, так и не сумевшей забраться из кабинки. Мэгги переступила через ее ноги, разделась, аккуратно развесив одежду на крючках, ступила под теплую воду и прикрыла глаза. О'кей. Второй пункт плана выполнен. Теперь неплохо бы перекусить и найти укромное местечко, где можно отдохнуть и собраться с мыслями. Подойдет библиотека одного из колледжей, тем более, насколько успела заметить Мэгги, тамошняя охрана обычно не всматривается в студенческие билеты. Если ничем не отличаешься от окружающих, тебя пропускают без лишних расспросов. Значит, сначала нужно достать мешок из-под дивана, потом пробраться в столовую и…
Мэгги опустила глаза и увидела валявшуюся на мыльнице белую пластиковую заколку для волос… такую же уродливую, как любила цеплять на себя сестра.
«Роуз». Мэгги едва не покачнулась под нахлынувшей волной сожаления. Дыхание перехватило.
«Роуз, прости…»
Никогда в жизни Мэгги не было так паршиво. Так тошно. Голая, одинокая, несчастная…
25
«Может, именно это и чувствуют, когда сходят с ума», — подумала Роуз и, перевернувшись на бок, снова заснула.
Во сне она заблудилась в пещере. Пещера все уменьшалась и уменьшалась, потолок опускался, грозя раздавить ее, пока она почувствовала, как влажные сталактиты… а может, и сталагмиты — Роуз всегда их путала — прижимаются к лицу.
И тут она проснулась. Собака, оставленная Мэгги, сидя на подушке, лизала ей щеки.
— Тьфу. — Роуз отодвинулась. Сначала она ничего не вспомнила, но уже через мгновение все обрушилось на нее. Джим и Мэгги. В ее постели. Вместе.
— О Боже, — простонала она. Песик поставил лапу ей на лоб, словно измеряя температуру, и вопросительно взвыл.
— Убирайся, — прошептала Роуз.
Но собака потопталась на подушке, свернулась калачиком и заснула. Роуз закрыла глаза и последовала ее примеру. А когда проснулась снова, было начало двенадцатого. Роуз, пошатываясь, побрела в ванную и едва не поскользнулась в большой луже. Посмотрела на мокрые ноги, на собачку, все еще дремавшую на подушке…
— Это ты наделала? — Роуз вздохнула, взяла бутылку с моющим средством, бумажные полотенца и принялась убирать. Вряд ли стоило ругать беднягу — ее со вчерашнего дня не выгуливали!
Покончив с лужей, Роуз прошлепала на кухню, включила кофеварку, насыпала в чашку хлопьев пшеницы и принялась лениво перемешивать их ложкой. Наконец она осознала, что не хочет «Брэн флекс». Вообще ничего не хочет. И, похоже, больше никогда не испытает чувства голода.
Она уставилась на телефон. Какой сегодня день? Кажется, суббота. Что же, впереди целый уик-энд, чтобы прийти в себя. А еще лучше сказаться больной и оставить кому-нибудь сообщение, что на этой неделе она не появится. Но кому? Будь здесь Мэгги, она бы знала, что соврать. Мэгги была настоящим мастером лжи во спасение во имя «дней здоровья», которые считала себя вправе требовать у начальства. Мэгги…
