Джен Хадсон - Приди ко мне во сне
– А я думаю, вы провели слишком много часов, глядя на реку, и позволили своему воображению разыграться. Какую тунику вы наденете сегодня? – Она показала две для выбора.
– Вот эту. Любимую Кнума.
Зизи помогла ей нарядиться и принесла ящик с благовонными притираниями и бронзовое зеркало.
– Этот человек всего лишь ювелир, и ваш отец никогда не согласится выдать вас за него.
– Посмотрим. Ты еще вспомнишь мой сон.
Зизи поежилась.
– Тебе холодно?
Служанка опустила глаза и покачала головой.
Она подвела глаза сурьмой и наложила румяна, а затем нежно коснулась локона черных волос, перевязанного желтой ниткой. Он хранился в самом углу шкатулки с притираниями. Волосы пахли Кнумом. Он дал ей их перед тем, как уйти. Это была его клятва. Он принесет для нее царские сокровища и возьмет ее в жены. У них будет пятеро детей, они будут вместе стареть, а потом отправятся на запад, тоже вместе. Навсегда.
Она закрыла шкатулку с притираниями и подошла к ларцу с украшениями. Выбрала несколько колец и браслетов. Самое последнее украшение, которое она выбрала, было самым красивым. Это был небольшой кулон в виде сокола. Не такой помпезный, какие носят большинство придворных. Он был очень искусно сделан, один из самых изысканных, какие она только видела. Кнум сделал его для нее из куска золота, стекла и камней, которые собирал много лет. Сам он носил почти такой же.
Надевая цепочку через голову, она подумала, что насчет Кнума Зизи не права. Он был самый одаренный ювелир в Египте. К тому же красивый, сильный и очень-очень храбрый. Когда он вернется с огромным богатством, это заметит каждый. Даже Хепу.
Хепу. Она подумала о своем брате и наморщила нос. Как могло случиться, что она и Хепу вышли из одного лона, одно чрево вынашивало их. Он был таким мерзким. Коварный, злобный, как дикий пес. Он не переносил, когда кому-нибудь было хорошо, когда кто-то был счастлив, особенно она. Завистливый, ревнивый. А все потому, что отец благоволит ей. Это Хепу следил за ней, когда она ходила на тайные свидания с Кнумом у реки.
Это Хепу побежал тогда к отцу с доносом.
О, отец не бил ее – он слишком добр для этого, – но он был очень и очень сердит. Отец, она это знала, надеялся выдать ее за Харкуфа, одного из любимых сыновей фараона.
Харкуф. Она снова наморщила нос. Она терпеть не может Харкуфа. Он на два года ее младше, ничем не интересуется, кроме охоты, и заикается в ее присутствии. Даже хуже, он и Хепу лучшие друзья. Но важно не это. Важно то, что не он, а Кнум заставляет ее порывисто дышать и гулко стучать ее сердце. Это Кнума она желает видеть своим мужем. И с того самого момента, как их глаза встретились, она знала, что их души сплелись изначально, еще со времени сотворения мира. Если родители не благословят их союз, когда Кнум вернется с богатствами, она сбежит с ним посреди ночи в Месопотамию.
Она прошла в дальний угол сада, села на скамейку рядом с бассейном и посмотрела на бабочек, которые летали над благоухающими цветами лотоса. Легкий ветерок шевелил верхушки папирусов. Пчелы хлопотали над цветами, и птицы пели в ветвях тамарисков. Сегодня чудесный день вдвойне. Во-первых, этот сон, а во-вторых, она знает, Ра благословил ее. Кнум скоро будет дома. Он часто возникал перед ней – во сне и наяву, – и каждый раз внизу живота пробегала сладостная дрожь. Она начала молиться Исиде, чтобы он скорее вернулся домой живой и невредимый.
Что-то упало у ее ног. Она посмотрела вниз. Финик. Еще один упал к ней на колени. Она услышала, как кто-то, определенно мужчина, тихо засмеялся за ее спиной, и быстро посмотрела через плечо.
Сердце радостно запрыгало в ее груди.
На садовой стене сидел Кнум. На его прекрасном лице сияла широкая улыбка. Смеясь, она вскочила и побежала к нему, но густые кусты и переплетения лозы не позволили ей подойти слишком близко.
– Кнум, ты вернулся!
Он засмеялся:
– Да, я вернулся.
– Ты… ты… – О проклятие, она начала заикаться, как Харкуф.
Кнум снова засмеялся. Она могла поклясться Хатором, что он стал еще мужественнее и красивее за те луны, что она его не видела.
– Да, любовь моя, – сказал он, – я вернулся. Я вернулся с царскими сокровищами и рассказами, которые будут развлекать тебя много-много ночей. Я только смою дорожную пыль и сразу же пойду к твоему отцу. Сюда я забежал, чтобы увидеть твою прекрасную улыбку и дать тебе вот это.
Он вытащил из своего пояса маленький мешочек и бросил ей. Она поймала его и прижала к груди. Он засмеялся, коснулся пальцами губ и исчез.
Она стояла и, вздыхая, смотрела на то место, где он только что был.
– Что это у тебя? – проговорил противный голос.
Хепу. Проклятие!
– Ничего, что касалось бы тебя, братец.
Он вырвал мешочек из ее рук и разорвал. Кольцо. Прекрасное золотое кольцо, украшенное жемчугом и большим камнем, который сверкал на солнце, как огонь.
Она пыталась забрать кольцо у Хепу, но он только фырчал, держа его высоко над своей головой, чтобы она не могла достать.
– Зачем ты принимаешь подарки, такие дешевые безделушки, от этого простолюдина, этого отребья? – Он бросил кольцо в кусты.
– Хепу! – закричала она. – Пусть проклянет тебя Ка на веки вечные! – Она побежала к тому месту, где упало кольцо, стала на колени и принялась искать, раня руки, в густой траве и переплетении корней.
Что-то сверкнуло в траве, она рванулась туда и наклонилась поближе, чтобы рассмотреть. В это время нога ударила ее сзади, и она полетела далеко в траву, к корням лиан.
– Хепу, ты скорпион! – закричала она.
А в следующий миг услышала мягкое шипение и подняла глаза. Меньше чем в двух локтях, свернувшись клубком, лежала змея. Голова поднята, капюшон расправлен, глазки злобно сверкают.
Она окаменела.
Когда к ней возвратилась способность говорить, она прошептала:
– Хепу, помоги мне,
Он только злобно рассмеялся и запустил ей в голову гранатом.
Кобра ужалила ее.
Она почувствовала острый укол в висок.
Она закричала, и кричала долго и протяжно.
Смертельный яд начал распространяться по ее телу, опаляя все внутри свирепым пламенем и высасывая воздух из груди.
Ее тело задрожало. Задыхаясь, она зашептала молитвы Исиде, но уже знала, что они тщетны.
Она стала клониться набок. Взор затуманился. Она чувствовала, что ее душа отходит.
Сжав в ладони золотого сокола, с последним усилием она прошептала:
– Кнум. О, Кнум, возлюбленный мой. Приди ко мне. Приди ко мне.
Глава 20
Приди ко мне, приди ко мне.
О, мать моя, Исида!
Посмотри, я вижу сейчас то, что далеко от моего пристанища!
