Вари Макфарлейн - Любовь как сон
В субботу? Она не знала, чего ожидать, но приготовилась, что приятного будет мало. Если Джеймс прислал извинения, то, наверное, исключительно ради того, чтобы она не разболтала в «Парлэ», что они не настоящая пара.
Открыв письмо, Анна обнаружила, что оно довольно длинное. Она удивилась. Джеймс Фрейзер отнюдь не казался ей человеком, который станет общаться с женщиной, заставившей его пережить неприятную минуту. Не считая, разумеется, собственной жены.
Крепко сжимая в ладонях чашку с чаем, Анна принялась читать.
Дорогая Анна!
Я прошу прощения, если мое письмо неуместно, но, в конце концов, ты всегда можешь отправить его в спам или прислать мне в ответ картинку с задницей. Но все-таки я хотел бы объясниться.
Ты, возможно, не перестанешь ненавидеть меня, когда прочтешь это письмо, но по крайней мере я получу утешение – слабое утешение, – что ты ненавидишь меня за дело, а не из-за болтовни Лоренса. Я прошу тебя поверить, что все, о чем я здесь говорю, – правда. Да, я понимаю, при сложившихся обстоятельствах просьба весьма серьезная. Я продолжаю гадать, что ты подумала обо мне после звонка Лоренса… В общем, подозреваю, что ничего хорошего. Могу лишь сказать, что мои варианты тоже не фонтан. Если я правильно понял то, что ты вчера сказала при расставании, мы, скорее всего, больше не увидимся, поэтому зачем лгать?
Я действительно пригласил тебя в театр отчасти потому, что Лоренс об этом попросил. Ты понравилась ему на встрече выпускников, как, наверное, сама заметила. Я был не прочь оказать Лоренсу услугу, да и сам не возражал, потому что мне нравится твое общество. Если бы я пригласил тебя только ради Лоренса, то, пожалуй, сам не пошел бы в театр. Клянусь, я не настолько люблю Лоренса, чтобы смотреть современную пьесу, лишь бы дать ему возможность переспать.
И я действительно сказал, что с твоей сестрой непросто общаться. Прости, я знаю: всегда неприятно слышать, как оскорбляют человека, которого ты любишь. Не думай, что мне совсем не понравилась Эгги… Просто вы так разительно непохожи. Наверное, я удивился. Зато Мишель просто супер. Хотя я и рискую показаться высокомерным, но все-таки не думаю, что поступил очень плохо, отпустив эту небрежную реплику. Я вправе иметь нелестное мнение о людях, даже если они как-то связаны с моими друзьями. Лоз тебе настучал, просто чтобы насолить мне, и в результате ранил твои чувства. По-моему, это некоторым образом характеризует его, а не меня.
Что касается сказанного мною на встрече выпускников, то я просто хотел, чтобы Лоренс от тебя отвязался. Я подумал, что ты наверняка пришла не одна. Не хватало только Лоренсу влезть в неприятности. Я не имел в виду ничего дурного, лишь бы он заткнулся – мы просто стояли и болтали, так скажем, по-мужски, особо не задумываясь. Не знаю, как оправдаться, не рискуя зайти слишком далеко и вызвать отвращение. То есть ты действительно, в широком смысле слова, не в моем вкусе, но я сомневаюсь, что тебя это сильно расстроит. Уверен, ты относишься ко мне точно так же.
Ну вот, я дописал до конца. Понимаю, что выгляжу хуже, чем думал. Я мог бы поунижаться и сказать, какая ты замечательная и как здорово ты вчера со всеми общалась. Но вместо этого я лучше пущу в ход тяжелую артиллерию. Прилагаю фотографию Лютера, который сидит в лотке. Он такой пушистый, что не помещается целиком, поэтому голова торчит наружу, когда он делает свои дела. Наслаждайся!
Джеймс.Анна открыла приложенный снимок и невольно рассмеялась, увидев сердитую морду Лютера, который смотрел мармеладными глазами в объектив с таким видом, словно ему подсунули тухлятину.
Она несколько раз перечитала письмо, пытаясь понять, как относится к Джеймсу. С одной стороны, он не пожалел времени, чтобы написать очаровательное признание. Анна вынужденно отдала ему должное. С другой стороны, врожденное чувство превосходства ей претило. Оно так укоренилось, что Джеймс даже сам не сознавал, когда выказывал его. Ну с какой стати волноваться, понравилась Джеймсу Мишель или нет? Анна не нуждалась в том, чтобы он одобрял ее друзей и членов семьи. Он слишком преувеличивал собственную значимость.
И снова эти слова, что она не в его вкусе. Невероятно. «Спасибо за информацию, пожалуйста, не забудь при случае поставить мне оценку». Видимо, по мнению Джеймса, Анна должна была страдать от уязвленного самолюбия – ах, ее сочли недостаточно привлекательной, – вместо того чтобы послать к черту мужчин, которые высказываются о женщинах подобным образом.
Но в общем и целом естественное чувство справедливости подсказывало, что люди часто говорят необдуманно, о чем впоследствии жалеют. И она сама – не исключение.
Анна долго раздумывала над словами Джеймса и наконец открыла поле для ответа.
Джеймс!
Я готова предположить, что ты говоришь правду, но не понимаю одного. Если Лоренс – придурок и регулярно тебя подставляет, почему он остается твоим лучшим другом? Вы знакомы со школы? Наверное, он был твоим шафером и все такое?
Анна.Ответ пришел через пять минут, и Анне немного полегчало при мысли о том, что Джеймс, не отрываясь, сидел в почте.
Хороший вопрос. Не знаю, как ответить. Наверное, придется покопаться в собственной душе. Лоренс очень забавный, но порой он и правда может взять и укусить – несомненно, ты это скоро поймешь. Хотя, полагаю, я не настолько уж виноват, что выбрал его в качестве лучшего друга, ведь мы очень давно знакомы. В школе мозгов ни у кого нет. Когда поймешь, что представляет собой человек, уже успеешь к нему привязаться. Я так говорю, потому что не вижу твоего лица и не могу судить, насколько ты сердита и готова ли простить меня.
Кстати говоря, Лоз не был моим шафером. Эту почетную обязанность исполняла моя сестра Грейс.
Дж.Анна ответила немедленно. И тут же поняла, что, по сути, уже простила его. Может быть, потому, что Джеймс как бы отдалил себя от поступков, совершенных в школе.
Твоя сестра? Правда?
О нет, она выказала интерес. «Анна Алесси, ты становишься жертвой любого мужчины, способного написать хорошее письмо».
Джеймс ответил почти сразу.
Да. У меня есть фотки в качестве доказательства. Она – военный корреспондент, сейчас на Мали. Сама понимаешь, в каком восторге мать. Из всех членов моей семьи именно Грейс достались мозги, смелость и талант. По-моему, это нечестно. Ей двадцать шесть, она никому не позволяет собой помыкать и рискует получить пулю или наступить на мину, пока я придумываю рекламу для йогурта с живыми бактериями.
На самом деле – и я говорю это не для того, чтобы возвыситься в твоем мнении, – Грейс очень похожа на тебя. Особенно в неуклонном стремлении разъяснить мне, что я придурок. Надеюсь однажды вас познакомить, хотя мое достоинство непоправимо пострадает. Ты бы ей очень понравилась.
