Джессика Соренсен - Вечность Эллы и Миши
Уголки её губ двинулись вверх, и она подарила мне редкую улыбку.
— Ты умная девочка, Элла Мэй, и я верю, что когда-то ты вырастишь, чтобы творить великие дела… Я действительно надеюсь на это.
Узлы в моем животе начали расслабляться. Я сказала правильные вещи, и она была расслабленной и счастливой, что и было моей целью. Я думала, что имею воздействие на неё, но как оказалось, я ошибалась.
— Я сожалею, мам, — шепчу я её могиле. — Правда… Иногда я чувствую себя так будто должна тебе мое счастье.
Вокруг меня шелестит ветер, шепча сквозь мои волосы. Я сажусь напротив надгробной плиты и в тишине сижу с её могилой, обещая себе возвратиться и навещать её чаще, клянясь, что она не будет забытой.
* * *
Я не вижу Мишу оставшуюся часть ночи. Я сплю в одной комнате с Лилой и выскальзываю из дома, прежде чем Миша очнется от своего пьяного угара. На самом деле я больше не злюсь на него за алкоголизм. То, что он сказал, было правдой. Мы все делаем это, чтобы скрыть боль и всем нам нужно остановиться. Но его жестокие слова до сих пор преследуют меня.
Лила и я идем к моему гаражу, и я завожу папин «Firebird», чтобы съездить куда-нибудь перекусить. Мой отец хранит запасной ключ под козырьком, но машина стояла тут очень долго и требуется целая вечность, чтобы она завелась. Наконец-то двигатель рычит, демонстрируя признаки жизни, и я позволяю ему немного прогреться, пока топаю сквозь снег, пытаясь отыскать путь, как забраться в дом.
Лила следует за мной, застегивая пальто и потом натягивает перчатки.
— Здесь так холодно.
— Знаю, — я всматриваюсь в замерзшее окно на кухне, замечая, что оно не полностью закрыто. — Что ж, думаю, я придумала, как попасть внутрь, хотя там так же холодно, как и здесь, так как это чертово окно, вероятно, было открыто месяцами.
Я отхожу от окна, и мой телефон пикает во внутреннем кармане, оповещая меня о сообщении.
Блейк: Что делаешь?
Я колеблюсь, затем отвечаю.
Я: Пытаюсь вломиться в свой дом.
Блейк: Звучит весело.
Я: Не очень.
Блейк: Просто шучу. Что ещё ты делаешь? Что-то веселое? Я думал о том, чтобы сбежать от отца на несколько дней раньше и собирался вернуться в кампус. Когда ты возвращаешься? Может мы могли бы встретиться и выпить кофе или что-то типа того.
— Кто это? — Лила заглядывает через мое плечо на экран и морщит нос. — Боже мой, он, правда, пишет тебе?
Я вздыхаю, блокируя телефон.
— Я сказала ему, что он может это делать.
Лила цыкает на меня со взмахом пальца.
— Эл, я предостерегаю тебя сейчас отказаться от предполагаемой дружбы с этим парнем. Это приведет тебя только к путанице.
— Это просто дружба, — я двигаюсь от окна к машине. — К тому же однажды ты это поддерживала, чтобы тебя подвезли.
— И я сожалею об этом, — она следует за мной, поскальзываясь на льду несколько раз. — Я видела его разговаривающим с тобой на заправке, и в его глазах было не что иное, как вожделение…и сейчас у него даже нет девушки, так что нет ничего, что останавливало бы его.
— Знаешь, я сожалею, что рассказала тебе об этом, — говорю я. — В любом случае это не имеет значения. Даже если я ему таки нравлюсь, я бы никогда не делала ничего с ним.
Она хватает меня за руку и заставляет смотреть на неё.
— Отступи от этого прямо сейчас. Блейк горяч и вы двое связаны всеми этими вещами искусства. Ты можешь думать, что ничего не может случиться, но иногда вещи просто случаются. Поверь мне.
— Ты проверяла на собственном опыте? — спрашиваю я, когда мой телефон оповещает меня о другом сообщении.
Блейк: Я не отпугнул тебя, правда?... смотри, я знаю, что у тебя есть парень, так что я не предлагаю встречаться. Просто пойдем на кофе, как два товарища художника, которые любят кофе.
— У меня куча опыта с подобной фигней, — продолжает Лила, отпуская мою руку. — У меня было много парней, которые случайно подворачивались в нужный момент, и я делала ошибку. И я знаю много девушек, которые тоже их делали. И тебе очень повезло, Элла. Правда, повезло. Пожалуйста, ради всех женщин, просто отступи от Блейка и сосредоточься на прекрасных отношениях, которые у тебя есть.
— После того, что случилось вчера, ты до сих пор считаешь их прекрасными? — спрашиваю я с сомнением.
— Вы двое сражающиеся делаете их только более прекрасными, — она вздыхает и её дыхание образует пар. — Я так же знаю, что прямо сейчас ты зла и последнее, что ты хочешь это писать какому-то парню, который влюблен в тебя.
— Я не зла на Мишу. Просто расстроена из-за… некоторых вещей.
— Какая разница.
Вздыхая, я пишу Блейку.
Я: Я собираюсь пробыть здесь до конца зимних каникул. Может, позвоню тебе, когда вернусь.
Он не ответил, а мы с Лилой забираемся в машину, которая обдает наши лица теплом. На самом деле, мне нет большой разницы, ответит ли мне Блейк. Он был хорошим другом, но на этом все. Мои мысли возвращаются к гораздо более серьезной проблеме: когда я встречу Мишу и скажу, что все кончено.
Миша
Что-то мокрое ударяет мне в лицо, и я подскакиваю с поднятым кулаком.
— Успокойся, черт возьми, — Итан стоит надо мной с чашкой в руке. — Это просто вода.
Я вытираю лицо рукавом рубашки.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Он ставит чашку на комод.
— Ну, ты спал почти четырнадцать часов так, что я решил проверить живой ли ты ещё.
Сжимаю свою пульсирующую голову, я проверяю время на часах, висящих на стене рядом с окном. Это ранее утро и за окном порхает снег.
— Что случилось? — я свешиваю ноги с края кровати, собираясь встать, но горький вкус в горле заставляет меня лечь обратно.
— Ну, ты выпил почти весь алкоголь в доме, — говорит Итан, скрещивая руки. — И потом ты разрушил отношения почти со всеми, кого знаешь, кроме меня, но это, потому что мне плевать.
Я провожу по волосам и переворачиваюсь.
— Что насчет Эллы?
— Это, наверное, хуже всего, — он возится с моим будильником на тумбочке, прокручивая ручку назад.
Я поворачиваюсь.
— Почему? Что я сказал?
Он делает воздушные кавычки и говорит:
— «Я устал от твоих чертовых игр разума и проблем».
Я провожу рукой по лицу, когда качаю головой.
— Черт возьми. О чем я думал… Черт бы меня побрал! — я ударяю спинку кровати и морщусь, когда хрустят костяшки.
Он пристраивает будильник рядом с лампой.
