Колин Маккалоу - Непристойная страсть
– А что представлял из себя его отец?
– Я на самом деле не очень-то помню. Он был начальником станции, умер незадолго до того, как началась Депрессия. А мать его очень гордая, жить на подачки не в ее характере. Поэтому она и стала стирать.
– А братья у него есть? Или сестры?
– Братьев нет, но зато есть две сестры, обе очень красивые. И вообще это была самая красивая семья в нашем округе. Но они плохо кончили. Одна пьет, а о поведении и говорить нечего. Вторая оказалась, так сказать, в интересном положении, родила дочку и по-прежнему живет с матерью.
– Он хорошо учился?
– Он страшно умный. Они все умные.
– А с учителями он ладил?
Сестра Педдер даже взвизгнула от удовольствия.
– Избави боже! Учителя все до одного ненавидели его. Он постоянно издевался над ними, но так хитро, что они никак не могли его прищучить, чтобы найти подходящий повод его наказать. А кроме того, он, как правило, не оставался в долгу перед теми учителями, которые все-таки наказывали его.
– Ну, я бы сказала, он не слишком изменился, – заметила сестра Лэнгтри.
– Но он сейчас еще красивее! По-моему, я в жизни не видела никого лучше его, – воскликнула сестра Педдер, впадая в мечтательное состояние и беспрерывно улыбаясь.
– О-ля-ля! Кто-то играет с огнем! – захихикала сестра Доукин, добродушно подмигивая.
– Не обращай на нее внимание, Сью. – Сестра Лэнгтри старалась сохранить источник информации в состоянии боевой готовности. – Старшая ей покою не дает, а у нее отеки на ногах.
Сестра Доукин вытащила ноги из ведра и кое-как вытерла их полотенцем, затем надела чулки и туфли.
– И нечего говорить обо мне так, как будто меня здесь нет, – заявила она. – Здесь я, здесь, и все тринадцать с половиной стоунов со мной. Ух, как хорошо стало! Все, девочки, воду из ведра не пейте, в ней масса английской соли, а я ухожу. Сейчас самое время поспать. – Она состроила гримасу. – Эти проклятые башмаки, которые мы носим вечером, скоро меня с ума сведут!
– А ножки у кровати ты подняла? – крикнула ей вдогонку сестра Лэнгтри.
– Сто лет назад, любовь моя! – последовал ответ из-за двери. – Так легче искать ботинки, которых там никогда не бывает. Я имею в виду не свои!
Само собой разумеется, в ответ раздался смех, но приступ веселья быстро прошел, обеим оставшимся сестрам ничего другого не оставалось, как погрузиться в неловкое молчание.
Сестра Лэнгтри размышляла, стоит ли ей предупредить насчет Льюса или хотя бы намекнуть сестре Педдер о том, каков он на самом деле. В конце концов она решила, что долг обязывает ее к этому, и теперь не могла отделаться от мысли, что очень часто выполнение долга связано с крайне противными вещами. Ей было хорошо известно, что у сестры Педдер свои большие трудности здесь, что у нее нет подруг и она очень одинока на Базе номер пятнадцать, где гнездышко свили себе только старшие сестры. Стажеров, с которыми она могла бы общаться, здесь совсем не было. Но при всем при том Льюс – реальная опасность, а сестра Педдер, взрослая и цветущая девица, не прочь заняться всякими шалостями. К тому же с Льюсом для нее связаны воспоминания о детстве и доме, так что она вполне может забыть об осторожности.
– Я все-таки надеюсь, что Льюс не причинит тебе вреда, Сью, – сказала она наконец. – Он бывает неуправляем.
– Нисколько! – внезапно очнулась сестра Педдер.
Сестра Лэнгтри взяла со стола сигареты и спички и бросила их в свою корзинку.
– Что ж, думаю, ты уже достаточно много знаешь как медсестра, так что сможешь последить за собой. Только не забывай, что Льюс – пациент отделения «Икс» и у него не в порядке с психикой. Но с ним-то мы как-нибудь управимся, а вот с тобой, если тебе это передастся, уже нет.
– Вы так говорите, как будто он прокаженный! – возмутилась сестра Педдер. – Что такого позорного, в конце концов, в том, что человек получил психическую травму на войне? Это со многими случается!
– Это он тебе так сказал? – поинтересовалась сестра Лэнгтри.
– Ну да, это же правда, – ответила сестра Педдер.
Однако в голосе ее прозвучало достаточно сомнения, чтобы сестре Лэнгтри стало ясно: произошло что-то такое, что заставило сестру Педдер призадуматься. А это было уже интересно.
– Нет, неправда. Льюс был так же далеко от передовой, как полковая канцелярия от генерального штаба.
– Тогда почему же он в «Иксе»?
– Думаю, я вправе сказать тебе только то, что в нем проявились кое-какие неприемлемые черты, которые навели его командира на мысль, что отделение «Икс» для него – самое подходящее место.
– Пожалуй, он действительно иногда бывает очень странным, – задумчиво произнесла сестра Педдер, вспоминая тот жуткий в своей бесстрастности, автоматический, какой-то беспощадный акт любви и его звериные укусы. Шея ее была изранена, кожа разорвана в некоторых местах, и если бы не драгоценная коробочка крем-пудры, купленная по пути сюда в американском магазине в Порт-Морсби, вообще неизвестно, что бы она делала.
– Тогда послушай моего совета: не встречайся больше с Льюсом, – сказала сестра Лэнгтри и поднялась с корзинкой в руке. – Правда, Сью. Я вовсе не хочу разыгрывать из себя старшую или читать проповеди. У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в твою личную жизнь. Но Льюс – это часть моей жизни в любом случае. Я за него отвечаю. Для тебя самое лучшее – избегать его.
Но это уже было чересчур для сестры Педдер, ее распирало от возмущения, как если бы ее выпороли, будто маленькую.
– Это приказ? – Лицо ее побелело.
Сестра Лэнгтри с удивлением и даже любопытством посмотрела на нее.
– Нисколько. Приказы исходят от старшей сестры.
– Ну и держите свои чертовы советы при себе! – огрызнулась сестра Педдер, но тут же прикусила язык.
Правила и инструкции, которыми их напичкали во время обучения, были еще слишком свежи в ее памяти, и собственная наглость повергла ее в состояние паники.
Однако реплика пропала даром, поскольку сестра Лэнгтри уже вышла из комнаты, по всей видимости не услышав ее слов.
Сестра Педдер еще немного посидела, кусая губы, пока кожу не начало саднить. Она разрывалась между своим чувством к Льюсу, его огромной притягательной силой и ощущением, что ему на нее абсолютно наплевать.
Часть четвертая
Глава 1
Прошла неделя, прежде чем сестра Лэнгтри почувствовала, что смятение и замешательство, охватившие ее во время инцидента на кухне и затем беспощадно подавленные, наконец рассеялись. Слава богу, Майкл, кажется, ничего не заметил, судя по тому, что поведение его осталось таким же вежливым и дружелюбным, и это само по себе было бальзамом для ее гордости, но во всем остальном она страдала от острой боли, и ничто не могло ее облегчить. Так что теперь она жила одним днем, и каждый из них, будучи благополучно прожит, приближал ее к долгожданной свободе.
