Екатерина Вильмонт - Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия
– Алиса, дорогая, простите, – тихо сказал Курбатов.
– Ну это вряд ли, – сухо произнесла она. И от нечего делать принялась разглядывать немцев.
Один был толстый, лысый, с весело бегающими глазками. Второй – седой, мрачноватый и даже довольно интересный, только взгляд у него какой-то тяжелый. Говорил в основном толстяк, а мрачный то и дело посматривал на Алису. От этих взглядов ей было неуютно.
Но вот подали закуски, и мрачный вдруг обратился к Алисе по-английски. Она с грехом пополам что-то ему ответила. Разговор был настолько общим, что даже ее скудных знаний хватало. По-видимому, он умудрялся в то же время краем уха слушать и беседу толстяка с Курбатовым, потому что иногда что-то бурчал по-немецки. Веселенький вечер, ничего не скажешь…
Неожиданно Курбатов просиял, и они с мрачным пожали друг другу руки. А толстяк выхватил из кейса какую-то бумагу, и Святослав Игоревич поставил на ней свою подпись. Затем и мрачный сделал то же самое.
– Алиса, все прекрасно! – шепнул Курбатов. И залпом выпил бокал белого вина.
Партнеры только пригубили. Мрачный встал, поцеловал Алисе руку и произнес что-то по-английски, но она не поняла. И немцы ушли. Все заняло от силы полчаса. Курбатов облегченно вздохнул:
– Вот и все! Не так страшно, могло быть хуже! Фу! Гора с плеч! Вот теперь мы будем кутить! Сейчас принесут бифштексы, ручаюсь, вы ничего лучше никогда не ели! Алиса, не дуйтесь! Вы мой талисман. Вы принесли мне просто невероятную удачу! Не знаю, если бы не вы, этот repp Ротшедель мог отказать…
Алисе было скучно. Хотя бифштекс и в самом деле оказался восхитительным, но от романтического настроя не осталось ни капли. Она смерила Курбатова холодным взглядом и спросила:
– А для чего вы комедию ломали?
– Какую комедию? Вы о чем?
– О том, что никакая это не случайная встреча, все было заранее спланировано. А я-то, дура, думала, почему это он так странно напряжен все время. Оказывается, вот в чем дело! Мне вы отвели роль девочки по вызову, которую богатый бизнесмен берет с собой, чтобы умаслить партнера, так?
Курбатов позеленел:
– Алиса, вы сошли с ума! Я действительно случайно их встретил…
– А можно полюбопытствовать, где и когда? Или они тоже остановились в «Алькроне»?
– Именно! Именно в «Алькроне»!
– Скажите, Святослав Игоревич, а если бы я не согласилась на Прагу, а выбрала бы, предположим, Париж, мы бы там тоже встретились с этими мерзкими типами?
– Алиса, перестаньте, не выдумывайте! Все получилось абсолютно неожиданно, а вот мое напряжение вы почувствовали верно. Но это не из-за них, это из-за вас… Вы своей независимостью все время ставите меня в невыносимое положение, я к таким женщинам не привык…
– И не надо привыкать. Не имеет ни малейшего смысла.
– Алиса, не будьте так жестоки, в конце концов, ну что значат эти полчаса, ну поскучали вы, ну пожирал вас Ротшедель глазами, но ведь для вас это не в первый раз с такой красотой… Из-за чего вы так на меня взъелись? Я ничего плохого не думал, а вы черт знает в чем меня подозреваете. Ну все, хватит дуться… Лучше ешьте, вкусно ведь, разве нет?
– Вкусно.
– Вот видите, вкусно, мы опять только вдвоем, и никаких больше дел… У нас впереди еще весь завтрашний день и целых две ночи…
– Ночью я намерена спать! И притом одна, прошу учесть!
– Алиса, я ничего такого не имел в виду, хотя нет, вру, имел, конечно, имел. Ну простите вы меня наконец! Хотя вы даже сердитесь красиво. Ваши глаза мечут такие молнии…
– Ба, кого я вижу! – раздался вдруг чей-то голос. К их столу приближался мужчина весьма добродушного вида и с ним полная дама, показавшаяся Алисе смутно знакомой.
– Старик, какая встреча! – Мужчина хлопнул Курбатова по плечу. Тот вскочил, и они обнялись.
– Витька, какими судьбами? Лерочка, и вы здесь? Рад, очень рад! – Курбатов растерянно оглянулся на Алису и сделал большие глаза. В непреднамеренность этой встречи Алиса почему-то поверила сразу.
– Старик, не прогонишь? Я смотрю, вы тут вдвоем, а мест нет… Вы не возражаете? – обратился он к Алисе и, не дожидаясь ответа, усадил свою даму.
Алисе стало смешно. Но кто же эта тетка, актриса какая-то, что ли?
– Познакомь нас со своей спутницей, Светик! – лукаво потребовала Лерочка. Наверное, когда-то она была прелестной, но черты круглого лица безнадежно расплылись.
. – Откуда вы, друзья мои? – не слишком восторженно воскликнул Курбатов.
– Были в Карловых Варах, а завтра летим домой. Вот вспомнили, как ты расхваливал мексиканский ресторан в Праге, и решили заглянуть, – поспешно объяснил Виктор. – Но познакомь же нас, Святослав, а то странно ей-богу…
– Да-да, конечно. Алиса, это Виктор Сергеевич Платонов, мой старинный друг, а это его супруга – наша знаменитая писательница Валерия Семеновна Жихарева. А это моя… мой друг, Алиса Витольдовна.
Так это Жихарева, ну конечно, я сколько раз видела ее по телевизору. Интересно, почему Татка так ее не любит? Впрочем, кажется, и она Татку не жалует. Ой, ведь Татка говорила, что Жихарева знает этого прохвоста Гущина, попробую у нее что-то выяснить, надо же как-то себя развлечь в этой идиотской ситуации, думала Алиса. Она была даже рада, что появление этой пары нарушило их тягостный разговор. Зато у Курбатова были вконец несчастные глаза. Так ему и надо!
Когда Валерия Семеновна и ее муж уже немного поели, выпили текилы и у немолодой дамы заблестели глазки, Алиса завела с нею разговор о литературе. Жихарева с удовольствием его поддержала, впрочем очень быстро сведя все к собственной персоне.
– А вот я слышала, – не без труда вставила словечко Алиса, – что появился очень талантливый молодой писатель Павел Гущин. Вы его не знаете?
– Гущин? – Глаза у дамы немедленно замаслились. – Конечно, знаю, сама же его и рекомендовала в свое издательство. Он в самом деле очень даровит, и у него есть перспектива, хотя…
– Что? – быстро спросила Алиса.
– Хотя он проходимец, я в этом убеждена. Но хорош собой. – Жихарева наклонилась к Алисе и тихонько прошептала: – Не мужик, а… целое ведро земляники… Понимаете меня? – Она лукаво подмигнула Алисе.
– А почему проходимец? – Алиса решила пропустить мимо ушей показавшееся ей весьма пошлым сравнение мужика с ведром земляники.
– О! Такой пройдет по трупам! Это «милый друг» третьего тысячелетия. Помните Мопассана?
– Да, – чуть усмехнулась Алиса. – Но ведь Пушкин считал, что гений и злодейство – две вещи несовместные?
– Ну я не говорила, что он гений, он просто одаренный малый, а это все-таки не одно и то же, вы не согласны?
– Согласна, – кивнула Алиса. – Но вы о нем что-то конкретное знаете или это лишь на уровне ощущений?
