Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

Конечно, друг не виноват. За свою реакцию только я отвечаю. А он просто рассказал мне все, что успел выяснить за прошедшее время.

— Ася, тебе плохо? — вдруг спрашивает Лёва. — Ты так побледнела.

Прижимаю ладонь ко лбу, слегка растираю.

— Голова с утра болит, — приходится приврать. — Никак не отпускает. Наверное, потому что совсем не высыпаюсь эти дни.

— Извини, тут я еще столько наболтал. Наверное, тебе это не нужно. Даже скучно. И вообще…

— Нет, Лёв, это точно не скучно, — говорю, невесело усмехаюсь. — Но жутко. И мне кажется, опасно. Лучше тебе в такое не лезть.

— Надеюсь, теперь ты не считаешь, что я какой-то чокнутый?

— Нет, но я волнуюсь за тебя. Если тот парень, — запинаюсь. — Антон, да? Если он и правда наемник…

— Правда, Ася. И конечно, «Антон» совсем не его имя. Я же выяснил все. В даркнете. Поэтому…

— Может тебе стоит прекратить это?

— В смысле?

— Все это, — говорю выразительно. — Ты разве сам не чувствуешь никакой угрозы?

— Если ты переживаешь насчет даркнета, — начинает друг.

— Насчет тебя, Лёв. Просто остановись, ладно? Пока не стало поздно. А сейчас прости, но голова у меня раскалывается. Попозже поговорим.

— Хорошо, — выдает он хмуро. — Провести тебя?

— Не надо.

— Ты уверена?

— Угу.

Мне нужно побыть наедине с собой. Потому невольно чувствую облегчение, когда понимаю, что комната пуста. Маши пока нет.

Кажется, затылок действительно начинает противно ныть. Слишком много хаотично роящихся мыслей заполняет сознание.

Не могу не думать, не сопоставлять факты.

Человек, которого я считала своим дядей, скрывался под чужим именем. Он один из клана Ахмедовых. Однажды исчез. Не давал о себе знать. Наверное, только Осман и может что-то про него рассказать.

А я… кто я? Кто мои родители?

Лёва уверен, что наследник Демидовых — мальчик. И у него должна быть определенная группа крови. Но Лёва просто обычный студент. С очень необычными увлечениями. И все же он не профи. Он не может ничего знать наверняка.

Как бы мне не хотелось держаться за спасительную нить и не связывать себя с погибшей семьей Демидовых. Нельзя отрицать реальность.

Их убивают. И считай, в тот же период времени Валид Демидов ищет подставную семью. Скрывает меня.

Именно так считает моя тетка. Произошло нечто темное. Криминальное. И он был замешан в чудовищных делах.

Тогда какая вероятность, что все это просто совпадение?

Трудно сложить одно к одному. Есть и нестыковки. Если Валид действительно стоял за расправой над Демидовыми, то почему решил спасти ребенка?

Если он и правда спасал.

Если этот ребенок… я?

Тошнота подходит к горлу. Не хочется даже в мыслях прокручивать такой вариант развития событий.

И как не крути «хорошего» варианта тут нет.

Либо мои родные погибли в жуткой резне и за всем тем кошмаром стоял единственный близкий мне человек. Дядя. Либо я не имею никакого отношения к Демидовым, но тот, кто меня воспитывал и защищал, все равно остается жестоким циничным убийцей. И руки его по локоть в крови. Даже если он не виновен в гибели того клана, на нем будет множество других грехов. Ведь то были темные времена чудовищных разборок между кланами. А Валид, как человек из клана Ахмедовых, не мог не принимать участия в резне. Если не в той, то в другой.

Может, потому он и был против криминала? Совесть замучила? Старался так искупить грехи?

В памяти начинают всплывать странности, которым я раньше не придавала значения.

У меня не было ни одного семейного альбома. Ни одного снимка родителей. И вопросов тогда не возникало. Казалось, так и должно быть.

Дядя никогда не рассказывал ничего о моих родителях. Ни разу не упоминал сам. Если я пробовала что-то узнать, то отвечал обтекаемо и сворачивал тему. Ребенка легко отвлечь. И всякий раз он умудрялся меня переключить.

Хотя нет, один раз он все же выдал кое-что. Когда я снова спросила про маму. Наверное, оказалась более настойчивой, чем обычно.

— Она была особенной, — сейчас его голос отбивается в ушах будто эхо прошлого. — Я больше таких не встречал.

— Особенной?

— Светлой.

— У нее были светлые волосы? Как у тети?

— Нет, — слегка усмехнулся, качнул головой. — Не в этом дело. От нее просто шел свет. Через глаза. Через улыбку. Жесты. Иногда мне кажется, ты как будто ее маленькая копия. Хотя внешне совсем другая.

Качаю головой, отгоняя воспоминания. Крепче стискиваю кулаки, стараясь сбросить оцепенение.

Даже не знаю, как выглядела моя мама. Блондинка? Брюнетка? В те времена мне не пришло бы в голову надавить на дядю, заставить его все рассказать.

А теперь холод сковывает изнутри, лишь стоит подумать, что именно этот человек, тот, кто был рядом со мной все детство, именно он может быть и тем, кто отнял жизнь моей мамы.

Да я вообще ничего о нем не знаю.

И о себе.

Можно только надеяться, что не имею никакого отношения к погибшему клану Демидовых. Но даже если так, этот факт ничего не проясняет.

Достаю телефон. Напрасно пробую дозвониться до Османа.

Где же он? Почему не отвечает?

Вопрос столько, что моя голова готова взорваться.

На следующий день легче не становится. Утром куратор сообщает, что меня вызывают к ректору.

— Где Лёва? — подбегает ко мне какой-то парень.

— Не знаю.

— Не видела его сегодня?

— Пока нет.

— Вот же…

Он бормочет что-то невразумительное, несется дальше по коридору.

Растерянно продолжаю свой путь в приемную, когда меня вдруг обжигает осознание. Последнюю контрольную для распределения должны проверить быстро. Это все происходит автоматически.

Другие результаты и без того уже готовы.

Официально все объявят в пятницу. Но вообще, у руководства ответы будут раньше.

Значит, известно, как я справилась.

Теперь прикидываю, что у меня было за состояние, когда я все это писала. И на уме приходит только одно — я завалила распределительный тест.

Вот почему ректор решил со мной пообщаться.

И что же дальше?

74

— Здравствуй, Ася, — говорит ректор, жестом приглашая меня занять место в кресле напротив его стола. — Я получил результаты твоих тестов. Хотел бы это с тобой обсудить.

Сердце пропускает удар.

Ну вот. Я все правильно поняла. Других вариантов, наверное, и быть не могло. Последний тест оказался провальным. А может и все прошлые тоже?

Откуда мне знать?

Ноги словно бы слабеют от такого осознания. Опускаюсь на сиденье. Смотрю на ректора и чувствую, как все сильнее стучит пульс. Кровь бьет в затылок от напряжения.

Так глупо. А еще говорила что-то про стипендию. Просила о подработке. Теперь стыдно за…

— Это второй такой результат за всю историю академии, — замечает ректор.

Это, наверное, должно меня успокоить?

Но если задуматься, то все очень плохо. Кроме этих, судя по всему, провальных тестов.

Преследования от мажоров. Расследования Лёвы. Приставания Ахмедова.

Вероятно, странно было бы надеяться на нормальный результат, когда я почти не занимаюсь тем, чем следовало бы.

Мысли ворох проносятся в голове. И потому смысл последующий слов ректора доходит до меня не сразу.

— Очень впечатляюще, — говорит ректор. — Обычно первокурсники показывают результат, по которому их четко можно определить на один из факультетов. Иногда бывают исключения. Студент получает возможность выбрать из нескольких вариантов. Обычно из двух. В редких случаях — трех. Однако четыре факультета сразу… Поздравляю тебя. С такими показателями ты могла бы получить ту самую предварительную выплату стипендий, за которой прежде обращалась. Все основания для этого есть. Но я бы скорее предложил тебе рассмотреть некоторые гранты.

Он улыбается. Продолжает что-то мне объяснять насчет программ для старших курсов, на которые я могу податься уже сейчас. Это стоит сделать заранее, чтобы быстрее покончить с бюрократическими формальностями.