Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина
Леночка резко встает, берет сумочку и выходит из комнаты. Здесь есть ее излюбленный маленький уголок, где можно отдышаться, перевести дух, аппендиксный закуток коридора, маленькое пространство, ее необитаемый остров, где на подоконнике много цветов в старомодных горшках, которые растут тут годами почти без ухода. Но, главное, здесь всегда прохладные стекла оконных рам, всегда, даже в летнюю жару, можно прийти и прижаться к ним лбом. Леночка прижимается своим лбом к холодному стеклу и стоит так, закрыв глаза: - Уйти домой, все бросить и уйти? Под воздействием этого живительного холода боль постепенно уходит, к ней возвращается ясность мыслей и ее обычное самообладание, выработанное за эти годы. — Нет, она не уйдет, она продолжит эту игру, она ведь сильная… Нельзя бежать с поля боя, она бросит свою перчатку! —
Леночка направляется к дамскому туалету, заходит в кабинку, снимает с себя трусики и убирает их в сумочку. Немного раскрасневшаяся и такая красивая с блестящими глазами она возвращается в комнату, где никто не заметил ее отсутствия, никто, кроме Него. Она не смотрит даже в его сторону, но она чувствует тревогу исходящую от Него, даже страх. Мельком она замечает, что его жена болтает с кем-то из приглашенных и заливается все тем же смехом, только Леночка уже не слышит его. А Он стоит и пристально смотрит на на нее, жадно ловит ее взгляд. Леночка поднимает свои глаза, но это уже не глаза жертвы, а глаза соблазнительницы-искусительницы, которая начинает свою игру.
Она садится на все тот же одинокий стул, как королева на трон. Она сидит напротив него так, что только Он один видит ее всю целиком. Леночка приподнимает подол своего платья, открывая перед Ним восхитительную картину, всю себя во всей красе… Она широко и грациозно расставляет свои стройные ножки в черных чулках и туфлях на шпильках, дотрагивается до себя, слегка касаясь своими пальчиками, дразнит Его.
На лице Леночки улыбка, улыбка настолько дьявольски соблазнительная, что Он, глядя на нее, скрежещет зубами не в силах оторвать свой взор. Он просто с ума сходит от желания сию же минуту рвануться к ней и впиться в нее губами, руками, всем своим естеством…
Веселые, чуть хмельные голоса, хохот, обрывки фраз, долетающие до них, все сейчас не имеет значения. В этом мире, в этой комнате только Он и Она, и еще огромное, как нарастающее цунами, желание приблизиться друг к другу.
Но Леночка не торопится, она дразнит, завлекает, сводит с ума… Он не может ни о чем думать, ни на что смотреть, ни на что… кроме этого розового цветка, который манит к себе до боли, которая все сильнее и сильнее охватывает всего Его. Он почти жалок, раздавлен… Но пытка продолжается… Пощады не будет, это видно по лицу Леночки, такому знакомому и такому чужому сейчас.
Подруга Нина куда-то увлекает его жену, она уводит ее из комнаты, но для них это ничего не значит, насколько они поглощены друг другом.
Леночка вдруг резко встает и идет к накрытому столу, гости уже покинули его и есть много свободных мест. Леночка садится в уголок (куда же еще… уголок — излюбленное ее место). Он следует за ней, наливает ей вина, кладет на тарелку закуску. Садится рядом, совсем близко, словно для дружеской застольной беседы, наливает себе в бокал вина, берет его левой рукой, поворачивается к Леночке в пол оборота, опираясь рукой с бокалом на спинку стула, а правую свободную руку, закрытую скатертью, кладет Леночке между ног. Леночка понимает, что деваться ей некуда, поэтому не сопротивляется, а Он своими жадными пальцами уже вовсю там, гладит, теребит, пощипывает все самые сладкие места, ведет себя властно, как полноправный хозяин, который вернулся в свои владения. Леночка сдается, слишком хорошо и сладко, она раскрывается полностью перед ним и тонет в неге. Никто не обращает на них внимания, все заняты своими разговорами и уже хмельные.
В комнату заходят Нина и его жена, в руках у них подносы с закусками и салатами. Все присутствующие оживленно садятся за стол. Нина, подруга и просто Ангел-хранитель, она все знает и все поняла. Нина усаживает его жену рядом с собой и занимает ее беседой. Они сидят напротив друг друга через стол. Веселые тосты, оживленные реплики. Он что-то рассказывает, перекидывается шутками, но ни на минуту не покидает свое сладкое местечко под столом.
Леночка, уже испытавшая оргазм, чувствует, что приближается следующий, волна его нарастает, она делает глоток вина из фужера, слегка откидывается назад, прикрыв глаза, как от легкого опьянения. Ее слегка потрясывает, она боится застонать, как ей хорошо. А Он, не прерывая беседы, уже тремя пальцами в ее теле, в ее нежном сочном тепле. Это их тайна, их сладкий, запретный и манящий плод, устоять перед которым они не в силах. Лена чуть слышно только Ему одному, прерывисто выдохнула и с таким наслаждением пригубила вино, как будто в бокале был волшебный нектар, тем самым погасив в себе желание застонать от чувств нахлынувших на нее. Он почувствовал, как сильно она сжала ноги под воздействием сладких судорог. Наконец, Он достал свою руку и положил на стол. Правую руку, на котором блестело его обручальное кольцо, блестело от влаги их любви. Леночка благодарно улыбнулась и под столом своей рукой дотронулась до его паха. Только тогда ощутила его желание, оно было огромным, его просто распирало.
Леночка посмотрела на Него внимательно вглядываясь, с виду ничего особенного, только желваки напряглись на скулах и взгляд лишь затуманился. Он слегка нагнулся и тихо сказал ей: — Я больше не могу, нам надо выйти… —
И тут опять вмешалась Нина, ее Ангел-Нина. Она «вспомнила», что в приемной, в холодильнике они забыли еще кое-что для стола и увела с собой его жену. Как только за ними закрылась дверь, Лена объявила, что в подсобке есть ее фотоаппарат и они сейчас будут фотографироваться. Под одобрительные возгласы, они направились к закутку подсобки. Это было небольшое, отгороженное пространство, где на стеллажах пылились какие-то папки с бумагами и всякий ненужный хлам. Как только они зашли в этот закуток, Он так крепко сжал ее в объятиях, что Леночка едва не лишилась чувств, а Он сжал еще крепче и стал осыпать ее шею, лицо, волосы жаркими поцелуями. Он торопился, у них всего несколько минут, их тайного счастья. Он резко вошел в нее со спины, вошел на всю ее глубину, но она была к этому готова и это было сейчас самое лучшее и упоительное, что могло быть. Резкими толчками, с нарастающим темпом, Он буквально оседлал ее, как молодую кобылку и поскакал вскачь, резво и напористо. Его жаркое дыхание обдавало ее шею, Он впивался в нее поцелуями и все больше ускорял темп. Такой ярости у них еще не было. Была бы их воля они разнесли бы все вокруг себя. Он хрипел, тихо выл, не в силах сдерживаться. Леночка отдалась ему вся без остатка. И вдруг она увидела их отражение в висящем напротив зеркале. Она смотрела на это как бы со стороны и видела искаженное страстью его лицо. Он вздрогнул, застонал, судорожно выдохнул и затих в ней, уткнувшись своим лицом в ее спину.
Он вышел первым из укрытия, оставив Леночку, чтобы она привела себя в порядок. Лена стояла, опершись спиной на стеллажи, наклонив голову и тяжело дыша… Вдруг кто-то протянул ей ее сумочку, которая была ей сейчас просто необходима, это была ее Ангел-Ниночка, спасибо ей!
Когда Леночка вышла из закутка, никто бы и не заметил последствий той бури, которую она только что пережила. В комнате продолжалось веселье. А Он.., Он сидел рядом со своей женой, нежно обнимая ее за плечи и что-то тихо говоря ей на ушко. А та счастливо заливалась своим смехом. Но, главное не это, главное, — Леночке стало так хорошо и спокойно, что она даже улыбнулась им обоим своей милой улыбкой с ямочками на разрумянившихся щечках.
Расставаясь на морозе, они слегка пьяные обнялись, а его жена даже поцеловала Леночку и каждый пошел к себе по домам, в свои стены.
Уже поздно ночью, лежа в постели с мужем, Леночка ощутила на себе его руки, такие знакомые… и позволила ему сделать это. Прежде чем окончательно погрузиться в безмятежный сон, Леночка подумала, что надо попросить его перевесить зеркало.., а может и не надо… оно же никому не расскажет о том, что в нем отражалось… и Лена заснула с мыслью: — Быстрее бы настало завтра, чтобы снова увидеть его. —
