Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Ареева Дина

Рука сама тянется к кнопке переговорной системы. Нажимаю, и воздух вокруг наполняется умоляющим, обреченным шепотом.

— Мари, Мари, дорогая, милая, прошу, — Лия испуганно оглядывается и прижимается к стене дома, — умоляю, впусти меня. Мне так страшно...

Мне самой так страшно, что колени трясутся.

— Лия? Что ты здесь делаешь? — связки отказывают, невольно шепчу вместе с Лией. — И кто «они»?

Но она так напугана, что меня не слышит. Некрасиво кривит рот, слезы градом текут по лицу. Она их не вытирает, стучит сжатыми в кулаки руки рядом с камерой.

— Пожалуйста, Мари, они меня убьют...

Мои нервы на пределе, и когда она всхлипывает, нажимаю на разблокировку двери. Быстро открываю замки, распахиваю дверь и хватаю Лию за руку.

— Сюда, скорее.

Она поднимает голову, внезапно вокруг моего запястья смыкаются цепкие пальцы. Лицо Лии озаряется мстительной ухмылкой, она с невиданной силой дергает меня обратно, и я вылетаю за порог, чуть не сталкиваясь с ней лбами.

— Ты что, всерьез думала, что я его тебе отдам? Доверчивая дура! — зло бросает в лицо Лия, отпускает мою руку и отходит в сторону.

Бросаюсь назад в дом, но на пути вырастает массивная фигура.

— Ну что, попалась, птичка? — омерзительно знакомый голос Феликса раздается из темноты, а мои руки оказываются зажаты в железных тисках.

Тошнота подступает к горлу, потому что я знаю, кто это.

Коннор.

— Я же обещал, что ты покатаешься на моем члене, малышка, — хрипло проговаривает он над ухом.

Изворачиваюсь, чтобы укусить его за руку и ударить коленом в пах. Но Коннор одной рукой перехватывает меня под подбородок и приподнимает над землей.

— Маленькая сучка, ты еще будешь упираться?

— Все, Мари, ты проиграла, — сухо звучит еще более отвратительный голос, и я узнаю Саймона.

Сцепляю зубы так сильно, что сводит челюсти. Мне нечего им сказать. Я попалась как самая последняя дура, Лия абсолютно права.

И мне себя ни капли не жалко. Мне дико, до боли, до одури жаль Никиту.

Я его подставила. Это не я проиграла, а он.

— Поставь ее на землю, Коннор, — Феликс выходит из темноты на освещенное пространство и поворачивается ко мне: — Что ж, Маша, мне жаль, что все так быстро закончилось. Ты была достойным игроком, и я искренне сожалею. Но Кит давно нарывался, так что... Забирай ее, Коннор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Саймон перехватывает мои руки, мои ступни касаются земли. Железные тиски отпускают, Коннор берется двумя руками за браслет...

Это галлюцинации, или я в самом деле слышу? Зажмуриваюсь и перестаю дышать, чтобы напрасно не надеяться. Но знакомое, еле слышное жужжание не исчезает, и наконец сверху гремит властный голос как из полицейского громкоговорителя:

— Всем оставаться на своих местах. В случае сопротивления стреляю на поражение.

Тишину разрезают три оглушительных выстрела, следом раздается автоматная очередь.

Парни ошалело озираются, а я сразу узнаю запись. Хоть она не на английском, Саймон на миг ослабевает хватку, и я пользуюсь моментом. Вырываюсь из его рук и бросаюсь к спасительному дверному проему. Вбегаю внутрь, захлопываю дверь и трясущимися руками проворачиваю все три замка.

Блокирую электронный замок и сползаю по стенке на пол.

Снаружи слышится топот ног, звук отъезжающего автомобиля и буквально сразу за ним пронзительный визг полицейской сирены.

Заставляю себя встать и выключить свет, незачем привлекать внимание полицейского патруля. Беру телефон, долго смотрю на неотправленные сообщения. Удаляю оба.

«Ник, возвращайся быстрее», — пишу Топольскому. А Демону...

То, что он не в сети, ровным счетом ничего не значит. Квадрокоптеры не летают за сотни километров, а значит он только что был рядом.

«Спасибо. Ты снова меня спас», — отправляю и выхожу из мессенджера.

Удивительно, но я больше не боюсь. Внутри вообще никаких чувств, кроме дикой усталости. Иду в гостиную, где-то здесь у Никиты был бар.

Достаю начатую бутылку виски, наливаю в бокал. Горлышко бутылки стучит о край, но я не могу справиться с тремором. Заполняю бокал на две трети, выпиваю до дна и несколько минут хватаю ртом воздух.

Внутренности будто облили керосином и подожгли. Зато голову заволакивает легкой дымкой, которая постепенно сменяется плотным туманом.

Наощупь поднимаюсь в комнату Никиты, разгребаю постель, заползаю внутрь и натягиваю на голову одеяло.

Здесь все пахнет Никитой. Этот запах расслабляет, успокаивает. Не замечаю, как отключаюсь, обнимая подушку и зарывшись в нее лицом.

***

Просыпаюсь поздно. Меня хватает только на душ, который принимаю тут же в комнате Никиты. Во рту как будто кто-то нагадил, голова гудит.

Полощу рот, пальцем размазываю по зубам зубную пасту. Но за щеткой идти не хочу, мне кажется, стоит выйти из спальни Никиты, и снова что-то случится.

При мысли о завтраке желудок подает нехорошие сигналы, и я ограничиваюсь минеральной водой в стеклянной бутылке.

Снова заползаю на кровать Никиты и не слышу, когда внизу открывается входная дверь. Только шаги на лестнице слышу. И голос. Нервный, напряженный.

— Маша! Маша, ты дома?

Вскакиваю с кровати и вылетаю из комнаты. По лестнице несусь вниз и с разгона бросаюсь Никите на шею.

— Ты приехал, Ник! — шепчу, обхватив обеими руками, и трусь щекой о его щеку. — Как хорошо, что ты приехал...

Глава 31-1

Никита

Я не знал, что буду делать, когда вернусь. Не знал, как Маша меня встретит, захочет ли вообще говорить со мной. Надо было вчера еще возвращаться, не привязываться к рейсам, арендовать джет и вернуться.

Понадеялся, что за два дня ничего не случится. Но я недооценил эту свору ебучих псов, проебался сам и чуть не проебал Машу.

Игра уже давно вышла за все рамки, стала токсичной. Потеряла берега, как выразился бы отец.

В самолете я думал над словами Феликса, которые он сказал ночью, когда я позвонил ему, чтобы обложить матом.

— Извини, Кит, здесь намешано слишком много личного. Я это остановить уже не могу. Хочешь, пробуй остановить в одиночку. Если сможешь. А лучше сам начинай играть без правил, и тогда, может быть, ты все уравняешь.

Ошибаешься, чел. Уравнять нихуя не выйдет, можно только обнулить.

Еще в самолете я думал, что в лицее, как только Маша пришла в Игру, все пошло по пизде. Выходит, дело в ней. Там, где она появляется, все переворачивается с ног на голову. Меняется на глазах.

Друзья перестают быть друзьями, правила перестают быть правилами.

Игра перестает быть игрой.

Мышка слишком красивая, слишком чистая, слишком неискушенная. А они все слишком уебки.

Такие же, как я...

Дед с бабкой конечно обиделись, что я так быстро свинтил, они надеялись, что я хотя бы побуду до вечера. Но Машино «Ник, возвращайся быстрее» настолько меня катализировало, что я бы до вечера тупо не дожил.

Из аэропорта взял такси и всю дорогу сдерживал себя, чтобы не вытолкать таксиста из машины и самому не сесть за руль.

Звонить Маше не стал, вдруг она спит? То, что она из дома не выходила, я знаю. Но какой будет наша встреча, понятия не имел.

Несмотря на то, что день в разгаре, Маши нигде не было видно. И затем я пережил самые страшные минуты в своей жизни, когда увидел, что в комнате ее тоже нет.

Внутри меня раскрылась адская бездна, из которой потянуло зловещим могильным холодом. Я уже подошел почти к самому краю, когда распахнулась дверь моей спальни, из нее выбежала Маша и бросилась мне не шею.

— Ты приехал, Ник!

***

Хватаю ее в охапку и сдавливаю так сильно, что у нее начинают трещать ребра. Но Маша как будто этого не чувствует.

— Как хорошо, что ты приехал... — она трется лицом об мои щеки.

В общем, делает все, чтобы мои яйца лопнули прямо сейчас от скопившейся спермы.