Первый (СИ) - Джокер Ольга

— Жень, я не разбрасываюсь предложениями построить отношения абы с кем. Мне немало лет, чтобы понимать свои желания и брать ответственность за свои слова.

— Ты не откажешься от меня? Даже ради шариков?

— Даже ради них. Хотелось бы, чтобы ты верила мне. И доверяла.

Согласившись, опускаю взгляд. Дурацкая ревность и ненормальная жажда утереть нос потенциальной сопернице чуть не стоили мне здоровья.

Официант приносит две одинаковые порции скрэмбла из яиц и овощей. Желает приятного аппетита и удаляется.

— Какие у тебя планы на день? — спрашивает Бакурин чуть позже.

— Я хотела встретиться с Ириной, чтобы подыскать себе платье на свадьбу. Она, кстати, тоже. Не подумай, что я снова та самая наивная дура — с ней теперь буду осторожна. Просто мне хочется делать шаги навстречу в надежде, что точно такие же предпримет и отец в нашу сторону.

— Я отвезу тебя, куда скажешь. Сам съезжу в клинику и ненадолго заскочу в загородный дом, чтобы забрать оттуда кое-какие документы и вещи.

Киваю, но как-то заторможенно. Я осознаю, что Андрея с без пяти минут бывшей женой связывает не один эпизод, как нас. Гораздо больше — треть жизни. С этим нужно смириться и верить, верить, верить.

Глава 48

Андрей

Жизнь нередко прокатывает по сплошной чёрной полосе. Если нет шансов увильнуть в сторону, нужно вдавить ногу в педаль газа и гнать максимально быстро, чтобы проехать дистанцию, не успев увязнуть во мраке и депрессии.

Когда, наконец, попадаешь на белую — тут же хочется сбросить скорость до минимума. После удушающей черноты — сделать долгожданный глоток свежего воздуха и как следует насладиться. Можно и вовсе затормозить, осмотреться и прочувствовать момент. Кто знает, что ждёт тебя ещё через сотню километров?

Мы с Женей живём вместе почти месяц. Сначала решение казалось поспешным, но сейчас должен признать – это самый крутой период в моей жизни. Не то чтобы я сравнивал или обесценивал прошлые отношения, но иначе выразить свои ощущения не получается.

Евгения раскрывается для меня с каждым днём. Она манит своей искренностью и целеустремлённостью. Красотой, хозяйственностью и женственностью. Первое время было проще представлять её зарвавшейся мажоркой и папиной принцессой на купленных правах, чем той, кем есть на самом деле. Теперь же за подобные высказывания в прессе хочется четвертовать каждого, кто смеет её упрекать.

Оказывается, стоило раскрыть глаза шире, как следует приглядеться и впустить Женьку в свою жизнь, чтобы потом никуда больше не отпускать.

Она нежная, трогательная. Ревнивая и понимающая. Ранимая, но в то же время очень сильная. Можно предположить, что в девятнадцать каждый из нас был максималистом, но при этом мало кто умел дарить столько тепла, заботы и любви. Абсолютно бескорыстно.

Бывает, ненароком оглядываюсь на прошлое и чётче понимаю, что мне порой этого не хватало. Всегда остро ощущался дефицит. Я думал, это вроде как норма: недолюбила мать, недолюбила жена. С Жекой хватает всего и сполна. От её «люблю» пробирает каждую клетку.

Пугает только то, что в какой-то момент этого не станет, а мне, наверное, хотелось бы раз и до конца. Воспользоваться заманчивым предложением, заделать Женьке ребёнка. Как и мечтает. Вместо этого приходится постоянно держать себя под контролем, не забывая, что она и сама почти что ребёнок. Молоденькая, энергичная и влюбчивая. К тому же студентка третьего курса. Вот окончит универ, тогда можно будет и подумать о продолжении. Если получится.

Пока всё гладко. Наши совместные вечера проходят страстно и уютно. И дело вовсе не в сексе (с которым, кстати, нет никаких проблем, запретов и табу, несмотря на разницу в возрасте). У нас одинаковый темперамент, схожие желания. Женя постепенно перестаёт краснеть и смущаться. Если чего-то хочет, то так и озвучивает: «Можешь меня вылизать, пожалуйста?».

Всё по взаимному согласию и обоюдному удовольствию. Ярко, громко и горячо.

Но дело, скорее, в душевной близости. В темах, разговорах. Я думал, что с девочками возраста Жени и поговорить, в общем-то, не о чём. Но нет. Её интересно слушать, с ней любопытно делиться рассуждениями и развивать дискуссии. И возраст, оказывается, ни при чем.

То, как Женька раскаивается в совершенном ДТП, не перестаёт терзать и моё сердце. Чтобы сбавить градус её вины, начинаю находить оправдания. Мол, сам отвлёкся, не заметил и не услышал. Был загружен собственными проблемами. Мог бы быть внимательнее, осмотрительнее. Плету всё, что приходит в голову. Уверенно, без запинки. Это, конечно же, выдумки и даже что-то похожее на самовнушение, но оно, как ни странно, отлично работает.

Евгения расслабляется, верит и перестаёт трястись перед каждым выходом на улицу. Включает инициативу, предлагает пригласить в гости моих друзей или организовать пикник на природе. Я так и не осмеливаюсь сказать ей, что после разоблачающей статьи даже понимающие Юля и Антон не совсем приняли мой выбор.

Ну и похрен.

Припарковав автомобиль у двухэтажного загородного дома, глушу двигатель и выхожу на улицу. Чтобы не забыть, отправляю Женьке по номеру телефона деньги на платье. Я вручил ей свою банковскую карту, которой она, ожидаемо, ни разу не воспользовалась. Что было весьма обидно. Мне тоже хотелось заботиться. Как-нибудь по-своему. Тем более я обещал отцу, что Женя ни в чем не будет нуждаться. Ни в финансах, ни в моей любви.

«Чувствую себя содержанкой», — приходит спустя минуту.

«Отработаешь должным образом».

«Обязательно. Спасибо... И люблю!».

Сунув телефон в карман, вскидываю взгляд. Этот дом был построен чуть больше трёх лет назад в качестве дачи, но с тех пор Алина отказывалась жить в городе, а мне, наоборот, здесь быть довольно скучно и неудобно. На этом фоне так же нередко обострялись конфликты.

Открыв ворота ключом, прохожу на территорию и поднимаюсь по ступеням к двери. Алина сказала, что к моему приезду будет дома, ведь помимо дополнительных бумаг, которые потребовал мой юрист, не мешало бы обсудить многие нюансы. Суд состоится через три дня, а обиды скопились огромным снежным комом. Не хочется, чтобы рвануло в самый неподходящий момент — аккурат во время заседания.

— Я приехал! — громко выкрикиваю в прихожей, снимая обувь.

Алина спускается по широкой деревяной лестнице спустя несколько секунд. В коротком облегающем платье с глубоким вырезом на груди. Она всегда знала, чем привлечь мужчин.

— Здравствуй, Аль. Отлично выглядишь.

— Спасибо. Ты тоже.

Подходит ближе, встаёт на носочки и чмокает меня в щёку. Запах чужой, непривычный. Отвык. Правда, после проклятий в мой адрес этот жест был явно лишним.

Для жены стало ударом, что я так быстро нашёл ей замену. Она, вроде как, одна. По крайней мере, Фролов точно крутит роман с известной моделью.

— Я приготовила ужин, — произносит, отстранившись.

— Сама?

Тут же подтверждает кивком головы, слабо улыбается.

— Похвально.

— Подумала, что тебе будет приятно.

— Я не голоден, извини. Заехал ненадолго.

— Может, тогда кофе?

В разговоре отчётливо звенит напряжение. Я пытаюсь сгладить, но, наверное, уже поздно.

— Может. Сейчас только документы заберу.

Направившись к лестнице, слышу шаги за спиной. Алина идёт следом. Волнуясь, шумно выдыхая.

Это первая наша встреча в более-менее спокойной обстановке и без криков. Внутри меня полный штиль. Отболело.

Глава 49

— Тебе без сахара? — интересуется Алина, кружа по кухне, где раньше мы часто трапезничали вдвоём.

Ностальгия накатывает вспышками, но желания вернуть всё как было уже нет. Есть только странная горечь в грудной клетке, которая расползается огромным уродливым пятном и отравляет организм.

— Мои вкусовые предпочтения не изменились, Аль.