Елена Гайворонская - Несломленные каблучки
– Заколебалась я этой работой. – Пожаловалась она Веронике. – Блин, скорей бы праздники. В Египет хочу отвалить. Отличная компания собралась.
– А-а. – Вяло отреагировала Вероника.
– Да ты не кисни. – Сказала Римма. – Подумаешь, с мужиком поссорилась. Мужик как трамвай. Один уйдёт, тут же придёт следующий…
Римма имела в виду скоротечный роман с Саней, про который Вероника обмолвилась как-то за обедом. Про переписку с Дэвидом она никому не рассказывала. И сейчас не собиралась объяснять, что не разрыв с соседом, об отношениях с которым она теперь вспоминала с лёгким удивлением, как о внезапном, но излечённом заболевании, а вовсе иное стало причиной её меланхолии.
На днях, старательно выбирая слова, Вероника написала Дэйву всю правду. О глупой Галкиной затее, на которую она повелась как легкомысленная девчонка. И о том, что не успела понять, когда чужая игра перестала для неё являться таковой. Она просила прощения за ложь, но ирония заключалась в том, что именно ложь и стала единственной правдой. Она не лгала, когда писала о себе, своём мире, взглядах и ощущениях, хоть и делала это под чужим именем. Вероника была откровенна в своих письмах к постороннему человеку как никогда и ни с кем в жизни. И именно виртуальный собеседник стал для неё настоящим другом и единственным мужчиной, который стал ей по-настоящему дорог. Но объяснить всё это на неродном языке в письменной форме было невероятно сложной задачей. Наверно, она с ней не справилась. После того, как она отправила своё послание, писем от Дэйва не приходило. И это повергло Веронику в уныние, которого она сама от себя не ожидала. Вероника объясняла себе, что это глупо: переживать о человеке, которого знаешь только по переписке. Точнее, вовсе не знаешь. Скорее всего, оригинал отличается от виртуального имиджа, как реальность разнится со сказочным вымыслом. Возможно, в жизни Дейв мелочный, скаредный, раздражительный… Или любитель выпить. А вдруг импотент? Или извращенец? Он может быть кем угодно. Саня вначале тоже был очень милым. А на деле оказался трамвайным хамом.
Вероника твердила это себе с утра до ночи, придумывая массу разных доводов. Но легче не становилось. Вот если бы она убедилась на самом деле…
– Ну, а ты-то куда двинешь на праздники? – Продолжала пытать Римма. – Не решила ещё? А то давай с нами. Будет весело…
– В Англию. – Неожиданно вслух произнесла Вероника окончание своей мысли, посетившей её как внезапное озарение. – Я поеду в Англию.
– Хм, – Римма непонимающе сложила губы трубочкой, – погода там гадкая.
Трещины
Утром в субботу Алёна обнаружила, что на новой плитке в коридоре образовалась трещина, и расстроилась. Плитка была дорогой, со вкусом подобранной. Трещина означала, либо плитку подсунули палёную, либо схалтурили мастера, что было одинаково неприятно. Валерка сказал, чтобы Алёна плюнула на трещину, и собиралась в гости к Бондаревым, но она видела, что ему тоже обидно. Димка от гостей категорически отказался.
– Чё там делать? – Воспротивился он. – Смотреть, как младенцу памперсы меняют? Слушать, как все сюсюкают: «Ути-пути, маленький!» Я лучше с ребятами погулять схожу.
– А что если у тебя будет братик или сестричка? – Вдруг объявил Валерка.
Димка выпучил глаза.
– Папа шутит. – Вымученно улыбнулась Алёна и украдкой ущипнула мужа.
– Очень смешно. – Фыркнул Димка. – Лет-то вам сколько?
– Возраст тут не при чём. – Тут обиделась Алёна. – И в сорок женщины рожают. Просто нам это ни к чему.
– Ага, – сказал Димка, – дуры и в пятьдесят рожают. И в пятнадцать.
– Слишком умный стал. – Повысил голос Валерка.
– Валер, помоги молнию застегнуть. – Быстро сменила тему Алёна.
Она надела чёрное с бирюзовыми вставками платье, которое купила во время их совместной годовалой давности поездки в Париж. Тогда платье было писком и стоило немалых денег. В России, куда, несмотря на все старания воротил модной индустрии, последние коллекции доползали с опозданием, даже год спустя, смотрелось хитово. К тому же Алёна подобрала бирюзовые, в тон, туфли и сумку. В глубине души она считала, что наряд чересчур шикарен для домашней вечеринки, но не так часто они выбирались с мужем «в люди», и Алёне хотелось выглядеть на все сто. Ей это вполне удалось. Валерка одобрительно прищёлкнул языком и украдкой от сына легонько шлёпнул жену по ягодице.
– Всё-таки молодцы Бондаревы, что сподобились на второго. – Сказал в машине Валерка.
– Подумаешь, большое дело. – Отозвалась Алёна.
Валерка покосился на жену и замолчал. Алёна хотела попросить, чтобы он прекратил болтать глупости при сыне. Но сдержалась. Не хотелось спорить. Да ещё некстати вспомнилась дурацкая байка, поведанная Галкой, про впечатлительных мужчин, их генетическую программу и игры подсознания. Алёна понимала, что всё это глупости, но где-то в глубине, наверно, того же глупого подсознания, зародилось сомнение: а вдруг?
Ольгу Алёна видела ещё до беременности, и первым, что бросилось в глаза, стали новые Ольгины формы. Прежде Ольга не была щепкой, но диетами и тренажёркой стойко держала сорок восьмой размер одежды. Теперь же раздалась минимум до пятьдесят второго. Видно, Ольга и сама комплексовала по этому поводу, поэтому при приветствии, предвосхищая возможные бестактные реплики, с наигранным безразличием спросила:
– Сильно я поправилась?
– Вовсе нет! – Воскликнула Алёна.
– Ой, так тебе даже лучше! – Всплеснула ладошками Настёна – маленькая щуплая в оранжевом костюме, с невообразимой рваной чёлкой, крашеной яркими перьями. – Скажи, Валер?
Самсонов кивнул. Но от Алёны не ускользнул его оценивающий взгляд. Муж не любил полных. Он частенько подкалывал Алёну по поводу её худобы, но при виде «пышек» начинал страдальчески морщиться. И это стало для Алёны ещё одним из веских доводов против пополнения в семействе.
Макс тоже раздобрел и приобрёл вид почтенного отца семейства. Но когда послышался детский плач, заметно напрягся. На Валеркины поздравления отреагировал с оттенком усталой обречённости.
– Ну, Машка выросла, как-то грустно стало. Стариками себя почувствовали. Вот и решили, так сказать, омолодиться.
В гостиной уже собралась разношёрстная компания из родственников, друзей, приятелей и просто знакомых. Разговоры велись, естественно, вокруг детей. Говорили в основном женщины, мужчины периодически выскакивали на лестницу покурить. Среди прочих Алёна узнала Риту – симпатичную шатенку с алебастровой кожей, как-то пересекалась у Бондаревых. Вспомнила, что Настёна рассказывала, якобы у Риты и её мужа проблемы – никак не могут завести ребёнка. Алёна подумала, что прийти со стороны Риты было мужеством.
