Джоджо Мойес - После тебя
– Отнюдь. Слишком много людей заботится исключительно о своем счастье, абсолютно не задумываясь о том, какие разрушительные последствия это может иметь. Ты не поверишь, сколько подростков мне приходится подбирать по уик-эндам. Пьяных, обкуренных, обдолбанных. Родители или слишком поглощены собственными делами, или вообще исчезают в неизвестном направлении, а детишки существуют в вакууме, а потом идут неверной дорожкой.
– Так ты считаешь, сейчас положение еще хуже, чем было?
– А кто его знает? Но я вижу все больше запутавшихся детей. И знаю, что лист ожидания приема у детского психиатра в больнице длиннее твоей руки. – Сэм сухо улыбнулся. – Ладно, давай не будем о грустном. Надо пойти закрыть птиц на ночь.
Мне хотелось спросить у него, как такой понимающий человек может так небрежно относиться к чувствам собственного сына. Мне хотелось спросить, понимает ли он, почему Джейк всегда печальный. Но после того, как Сэм накормил меня вкусным обедом и терпеливо выслушал, я сочла, что с моей стороны будет бестактно задавать столь нелицеприятные вопросы. И тут я отвлеклась на кур, по очереди запихиваемых в курятник, а затем вернулся Сэм, который принес со двора приятный запах свежести, одним словом, момент был упущен.
Сэм налил мне еще вина, и я с удовольствием выпила. Я позволила себе получить удовольствие от уютной обстановки вагончика, от приятной тяжести в животе, от общества этого мужчины, занимавшего меня разговорами. Он рассказывал, как ему приходилось держать за руки стариков, которые молча терпели свои страдания, и о сложных выездах, после которых он чувствовал себя совершенно деморализованным, и о странном ощущении того, что они выполняют не ту работу, которую должны делать. А я внимательно слушала, будто попав на время совсем в другой мир, следила за его руками, страстно описывающими в воздухе круги, за его улыбкой, которая словно просила не воспринимать все слишком серьезно. Я следила за его руками. Я следила за его руками.
И, поймав себя на том, что мои мысли приняли нежелательное направление, я покраснела и поспешно глотнула вина.
– А где сегодня Джейк?
– Я его почти не вижу. Полагаю, у своей подружки. – Сэм сокрушенно покачал головой. – Ее семейство вроде семьи Уолтон[13]: куча братьев и сестер, а еще мамаша, которая весь день дома. Ему нравится там тусоваться. – Сэм сделал глоток воды. – Итак, а где же Лили?
– Без понятия. Я два раза посылала ей эсэмэски, но она даже не потрудилась ответить.
Господи, одно только его присутствие на меня как-то странно действует! Он казался вдвое крупнее, вдвое ярче обычного среднестатистического мужчины. Меня буквально притягивали его глаза, которые во время разговора он слегка прищуривал, словно пытаясь убедиться, что правильно меня понял… А еще легкая небритость подбородка, размах плеч под мягким шерстяным свитером. Я перевела взгляд на его сильные пальцы, которыми он рассеянно барабанил по столу. Такие умелые руки… Я вспомнила, с какой осторожностью он в машине «скорой помощи» поддерживал мою голову, и его руки были единственным, что помогало мне держаться за жизнь. Он посмотрел на меня и улыбнулся, и я почувствовала, что млею как последняя дура. Ладно, пока у меня открыты глаза, это, наверное, не страшно.
– Луиза, может, хочешь кофе?
Нет, он явно смотрит на меня как-то особенно. Я покачала головой.
– Может, хочешь…
И, не успев толком подумать, я перегнулась через стол и, схватив Сэма за затылок, поцеловала его. Он помедлил буквально секунду, а затем наклонился вперед и ответил на мой поцелуй. Кто-то из нас, кажется, опрокинул бокал с вином, но мне уже было наплевать. Мне хотелось целовать его вечно. Волевым усилием я прогнала прочь все мысли о том, что это было, что это могло значить и в каком дерьме я могу оказаться. Вперед, начинай жить! – говорила я себе. И я целовала его до умопомрачения, превращаясь в один бьющийся пульс, и думала исключительно о том, что мне хочется с ним сделать.
Он отстранился первым. И вид у него был слегка ошарашенный.
– Луиза…
– Мм? – Я услышала, как на пол упало что-то из столовых приборов.
Я вскочила с места, он тоже встал и притянул меня к себе. Мы, сметая все на своем пути, слились в жарком объятии. И мир вокруг перестал существовать. Были только руки, и губы, и – боже мой! – запах, и вкус, и ощущения на кончиках пальцев. Во мне словно один за другим рассыпались разноцветными огнями крошечные фейерверки, а потайные уголки моего тела, которые я считала давным-давно умершими, постепенно пробуждались к жизни. Он поднял меня на руки, и я обвилась вокруг него, такого большого, сильного и мускулистого. Я целовала его лицо, ухо, запустив руки в его мягкие темные волосы. А потом он опустил меня на пол, и мы стояли лицом к лицу, и он буквально ел меня глазами, и в его взгляде застыл немой вопрос.
Я задыхалась.
– Знаешь, после того несчастного случая я еще ни разу не раздевалась в присутствии посторонних.
– Ничего страшного. Я прошел медицинскую подготовку.
– Нет, я серьезно. Видок у меня еще тот. – Неожиданно у меня на глаза навернулись слезы.
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе почувствовать себя лучше?
– Это самый отвратительный шов…
Он поднял рубашку, продемонстрировав двухдюймовый багровый шрам на животе:
– Вот смотри. Меня пырнул ножом австралиец с психическим расстройством. Четыре года назад. И вот еще… – Он повернулся и показал желто-зеленый синяк на пояснице. – А это в прошлую субботу меня пнула какая-то пьянь подзаборная. Женщина. – Он поднял руку. – Вот сломанный палец. Прищемил каталкой, когда поднимал слишком тучного пациента. Ой, я совсем забыл… На, смотри. – Вдоль бедра у него шла тонкая белая зигзагообразная линия со следами от швов. – Дырка в боку неизвестного происхождения после драки в ночном клубе на Хокни-роуд в прошлом году. Копы так и не нашли того, кто это сделал.
Я смотрела на его мощный торс, кое-где покрытый шрамами.
– А этот откуда? – Я осторожно дотронулась до небольшого шрама внизу живота. На ощупь кожа его казалась очень горячей.
– Это? Аппендикс. Мне было девять.
Я окинула взглядом его тело, затем посмотрела на его лицо и, не сводя с него глаз, принялась медленно стягивать через голову джемпер. Я дрожала как осиновый лист сама не знаю почему: то ли от холода, то ли от нервного возбуждения, то ли от его близости. Он подошел ко мне вплотную и нежно пробежался пальцами по моему бедру.
