Дениз Хагерти - Лучи любви
— Да, вы не умеете прощать, — тихо проговорила Мэг.
— Но и ты ведь не простила, правда, Маргарет? — сверкнула глазами Кэролайн. — Ведь ты тоже не простила нам Гвендолен? Иначе бы обратилась за помощью. Почему ты не написала мне, когда умерли родители?
— Я сообщила вам об их смерти. Если бы вы захотели увидеть меня, дали бы знать.
— Ты не только упряма, но и горда. Черт побери, ты настоящая Феннел! — Кэролайн потрепала Мэг по плечу. — Хочешь, покажу тебе Окридж-холл?
— Еще как! — Мэг сама удивилась своей восторженной реакции.
— Приедешь ко мне двадцать шестого июня, я пришлю за тобой машину. Покажу Окридж-холл и кое-что еще. Тебя удивит… Помоги мне подняться и пойдем к гостям, Мэг. — Кэролайн с видимым неудовольствием произнесла это имя. — Нечего улыбаться, я назвала тебя так совершенно случайно!
За дверью они столкнулись с Генри. Он беззаботно улыбался.
— А ты что здесь делаешь?
— Пошел за вами. Аннабел рвет и мечет.
— Потерпит. — Кэролайн быстро зашагала вперед и включилась в оживленную беседу с гостями, как будто сразу же забыв о существовании Мэг.
Девушке это показалось даже обидным.
— Не обращай внимания, — сказал Генри, заметив ее расстройство. — Она со всеми так. Разговаривает, когда хочет, и бросает, когда хочет. Мы привыкли. Ты тоже привыкнешь со временем.
— Не думаю.
— Да ты действительно чудовищно упряма и горда, Мэг!
— Вы подслушивали?! — возмутилась Мэг. Генри ничуть не смутило гневное обвинение.
Все так же безмятежно улыбаясь, он сказал:
— Это получилось само собой. Я подошел к двери и услышал вашу беседу. Было неловко прерывать.
— Воспитанные люди так не поступают. Вам надо было уйти.
— А кто вам сказал, что я воспитанный?
— Я считала это непреложным фактом для настоящих Феннелов.
— А вот и заблуждалась. Я общаюсь с художниками, а их трудно назвать воспитанными людьми.
— Никто и никогда не должен подслушивать! Художники тем более, — в запале сказала Мэг, хотя и не понимала, почему именно для художников подслушивание недопустимо.
— Я не художник, — улыбнулся Генри все той же мягкой улыбкой. — У меня картинная галерея. Я покупаю и продаю произведения искусства. Повторяю — я не подслушивал, а совершенно случайно услышал. Ну, не сердись, Мэг, пожалуйста. Это простое совпадение.
Всем своим видом Генри изображал такое искреннее раскаяние, что Мэг не могла его не простить.
— Ты позволишь проводить тебя домой?
— Не позволю.
— Все еще сердишься?
— Нет, просто хочу побыть одна. Генри не стал настаивать.
— Ну хотя бы разреши постоять рядом, когда будешь прощаться с родственниками. Уверен, тебе понадобится поддержка.
3
Занятия в школе окончились. Мэг уже собиралась идти домой, когда в библиотеку с обычным шумом и треском влетела ее подруга Бренда — веселая, жизнерадостная толстушка. Она преподавала в младших классах. Бренда кипела энергией и жаждой деятельности. Ее уроки были настоящим праздником для малышей, и ученики обожали свою молодую учительницу. Невысокая яркая шатенка, с жесткими коротко остриженными волосами, маленьким, весело вздернутым носом и живыми черными глазами, Бренда была далеко не глупа, но держалась эдакой лихой простушкой, считая, что мужчины, вниманием которых она дорожила, не любят заумных девушек.
— Мэг, там тебя спрашивает потрясающий мужик! — Бренда закатила глаза, изображая крайнюю степень восхищения. Когда глаза вернулись на место, она оглядела подругу. — Опять ты в длинной юбке, с такими ногами…
— Остановись, о моих ногах ты уже говорила, — прервала ее Мэг и выглянула в окно.
У ворот стоял Генри Рид.
— О-о! Какой красавец, — простонала из-за ее плеча Бренда.
Генри действительно был хорош в серебристо-сером костюме от портного с Савилроу, который прекрасно гармонировал с его светлыми волосами. Крошечная роза в петлице оттеняла рубашку цвета магнолии. В манжетах тускло поблескивали аквамариновые запонки. Он выглядел очень респектабельно и по-старомодному утонченно.
— Это мой родственник, — бросила Мэг Бренде и выбежала на улицу.
— Здравствуй, кузина, — произнес Генри, непринужденно целуя руку Мэг. — Мне показалось, мы расстались не очень дружелюбно. Вот решил исправить. Моя машина за углом. Если не возражаешь, поужинаем вместе.
Почему бы и нет, подумала Мэг. Генри нравился ей своей простотой и дружелюбием. Он же не виноват, что принадлежит к этому надутому семейству, и, кроме того, совсем не похож на них.
— Мне нужно переодеться, — сказала она, смущенно оглядывая свой скромный строгий костюм.
— Ты прекрасна в любой одежде, — с шутливой галантностью успокоил ее Генри. — Предлагаю посетить один милый итальянский ресторанчик, — продолжил он. — Там очень уютно, и мы прекрасно проведем время. Поехали, Мэг, не раздумывай.
Мэг кивнула и пошла к машине, стараясь не глядеть на окно библиотеки, в котором маячила Бренда.
Генри широким жестом открыл перед Мэг дверцу своего «мерседеса». Она легко опустилась на мягкое сиденье, обитое тонко выделанной кожей цвета слоновой кости. Запах кожи смешивался с резким запахом дорогого мужского лосьона. Еще никогда Мэг не приходилось ездить в такой шикарной машине и с таким элегантным спутником.
— Может, мне все-таки следует заехать переодеться? — спросила Мэг.
— Уверяю, ты выглядишь нормально. Это небольшой ресторанчик в Сохо, который оккупировали художники.
Генри поставил машину на крошечную стоянку, и они вошли в маленький уютный ресторанчик с гордым названием «Napoli».
Шумный толстый итальянец, по-видимому хозяин, сразу узнал Генри и поспешил навстречу.
— Энрико! — воскликнул он, радушно пожимая руку. — Хорошо, что ты пришел, у меня есть чем тебя удивить. — Затем его взгляд скользнул по Мэг. — Bellissima! — с восхищением произнес он, прижав руки к сердцу.
— Привет, Марио, это моя кузина, Маргарет Уолленстоун, — сказал Генри.
— Столик на двоих? — Марио гостеприимным жестом предложил им пройти.
— Именно! Но сначала мы выпьем. — Генри повел Мэг к бару. — А ужинать будем через полчаса, ты согласна, Мэг? Мы ведь не торопимся?
— Да… нет, — ответила Мэг, присаживаясь у стойки.
— Не понял. Еще раз, пожалуйста.
— Да — согласна, а нет — не торопимся, — рассмеялась Мэг.
— Что ты будешь пить? Мартини? Херес? Шерри? Советую фирменный коктейль «Везувий».
— Хорошо, рискну, — согласилась Мэг, оглядываясь по сторонам.
— Два «Везувия», Марио, — сделал заказ Генри.
В зале находилось совсем немного посетителей. Зеленые шторы были плотно задернуты. Причудливые бра заливали помещение мягким, словно подводным светом. На обшитых деревом стенах висели картины с видами милого сердцу хозяина Неаполя. В углу зала стоял рояль, за которым сидел юноша — копия Марио — и наигрывал итальянские мелодии, а девушка с распущенными черными волосами, тоже похожая на хозяина, тихо подпевала ему. Наверное, это дети Марио, подумала Мэг, глотая обжигающую жидкость. Коктейль вполне оправдывал свое название.
