Сьюзен Льюис - Летнее безумие
Наконец Саймон посмотрел на Луизу, и у нее отлегло от сердца. Он потянулся к ней и заправил за ухо выбившуюся прядку волос. Его глаза не отрывались от ее красивого, милого лица. Потом Саймон отвел взгляд.
— Нелегко сказать, — тихо начал он.
— Сказать — что? — Луиза едва слышала свой голос: должно быть, от страха, — Если насчет Нью…
— Сказать, что я должен оставить тебя, — перебил он.
Луиза, помертвев, смотрела на Саймона.
— Но… ты не можешь…
Он наконец поднял глаза.
— Мне очень жаль, — прошептал он, — правда, мне очень жаль, но я не могу больше жить во лжи.
— Во лжи? — хрипло переспросила Луиза.
— Да, во лжи, притворяясь, что люблю тебя, хотя я больше…
Его голос замер, словно Саймон не решался добить ее.
— Хотя ты больше — что? Не любишь меня? — почти выкрикнула Луиза, пораженная тем, что смогла произнести эти убийственные слова. Он смущенно улыбнулся, подтвердив ее худшие опасения.
Луиза оглядывала комнату, словно надеясь найти спасение.
— О Боже, Луиза, — простонал Саймон, сжимая ее руку, — я не хотел причинять тебе боль, не хотел обидеть тебя…
— Но?
Помолчав, он глубоко вздохнул.
— Я должен все объяснить. Есть еще одна женщина, с которой я уже… Я хочу быть с ней, потому что люблю ее… — Он умолк, поняв, чем обернулись его откровения.
— Ты любишь ее больше, чем меня? — спросила Луиза.
— Ну как-то иначе, — неуверенно проговорил он.
Почти не понимая, что делает, Луиза потянулась за вином и налила себе полный бокал. Сохраняя внешнее спокойствие, она чувствовала, как из недр ее души поднимается что-то давящее, тяжелое и пугающее.
— Почему ты говоришь мне об этом именно сейчас? — спросила она. — Почему ты выбрал для этих признаний сегодняшний вечер?
Саймон пожал плечами.
— Не знаю.
Все еще пытаясь овладеть собой, Луиза понимала, что боль вот-вот прорвется наружу.
— И давно ты с ней встречаешься?
— Не знаю, месяцев шесть.
Она посмотрела на вино. Все было ложью — и трогательная забота о ней после смерти бабушки, и предложение пожениться, и даже секс.
Он все делал из жалости.
— А кто она? — спросила Луиза не своим голосом. — Я знаю ее?
Он кивнул.
— Это Элен.
Луиза понимала, что Саймон ждет от нее каких-то слов. Но она могла сказать только то, что любила его, собиралась стать его женой и родить от него ребенка. Луиза отвела глаза. У нее чуть не вырвалось о ребенке, но все же она сдержалась. Зачем? Он ведь любит другую.
— Мне очень жаль, — сказал Саймон дрогнувшим голосом. — Я много раз пытался сказать тебе об этом, — не хотел обманывать. Ты достойна лучшего человека, который…
— Саймон, перестань, — оборвала его Луиза. — Это нам не поможет.
— Ты права, — прошептал он. — Просто я чувствую себя подлецом. Знаю, что выбрал самое неподходящее время: ты осталась без работы, два месяца назад похоронила бабушку, но больше я так не могу…
Упоминание о бабушке добило ее.
— И я подумал, — сбивчиво продолжал Саймон, — считал… полагаю что… ну, понимаешь, мы с Элен решили, что для тебя, наверное, лучше сразу со всем покончить и начать новую жизнь.
Это «мы» как ножом резануло Луизу. Рассеянно скользнув взглядом по браслетам на своих запястьях, Луиза вдруг почувствовала, что платье душит ее. А ведь она выбрала его сегодня, чтобы нравиться Саймону, обольщать его.
— И когда же, по вашему с Элен мнению, мне следует начать новую жизнь? — Темные глаза Луизы вдруг ярко сверкнули. — И как мы решим: уйдешь ты, или съеду я и освобожу место для Элен?
— Я никогда не попрошу тебя об этом. Это твой дом.
— И твой, — напомнила она ему.
— Я уйду к Элен, — мрачно сказал он.
— Когда?
— Не знаю, я в общем-то еще…
— Сегодня вечером, — отрезала Луиза. — Непременно сегодня.
— Луиза! Ради Бога!
— Ради Бога — что?
Он покачал головой.
— Я не хочу так уходить.
— Как это — так?
— Не знаю. Но вот так. Мы же много значили друг для друга, и я думаю, все еще значим. Понимаю, как тебе тяжело…
— Нет, не понимаешь, просто понятия не имеешь, каково мне.
— Так расскажи, давай поговорим.
— Зачем? Ты решил, значит, надо уйти. Сейчас же.
— Я не могу. Я еще не готов.
— Почему? Может, Элен не готова принять тебя?
— Нет, она готова, но ты не готова.
— Я же просила не опекать меня, — оборвала его Луиза.
— Но я же опекаю тебя как друг.
— У меня хватает друзей.
Он вытер рот рукой.
— Ты так все усложняешь.
— По-моему, напротив. Я же говорю тебе — уходи, ты ведь этого хочешь, не так ли?
— Но не сегодня же!
Самым странным было то, что сейчас Саймону больше всего хотелось затащить Луизу в постель. Ее огромные, влажные, темные глаза, прелестный носик, чувственные губы притягивали его как никогда. Саймону хотелось защитить ее, обнять, крепко прижать к груди. Ну почему его так влечет к Луизе именно сейчас, когда он решил порвать с ней навсегда?
— Какая разница, если ты уходишь? — спросила она. — Какой смысл тянуть?
— Никакого, просто я беспокоюсь о тебе и хочу убедиться, что ты в порядке.
— Я в порядке, — почти беззаботно обронила она, вся сжавшись и сознавая, что никто никогда не оскорблял ее сильнее. Это было хуже того, что проделывал с ней Билл, но Луиза не собиралась откровенничать с Саймоном — такие глупости уже в прошлом. Луиза с горечью подумала, что если бы он ударил ее, кричал на нее, топал ногами, может, она даже встала бы на колени, умоляя его остаться. А сейчас она гонит его к сопернице, просит оставить ее в покое и никогда не возвращаться. Почему она так ведет себя, зная, что жизнь ее кончится в тот самый миг, как за ним закроется дверь? Неужели она и впрямь готова примириться с этим? Она же знает, что не сможет этого вынести. Но ведь к боли нельзя подготовиться, она настигает внезапно. Луиза не виновата в том, как обращались с ней мужчины, она не давала им повода для этого. Ей пришлось через многое пройти, но все это в прошлом, она больше не будет падать к их ногам, разрешать им топтать себя, оскорблять и обманывать. Она достигла многого — сделала карьеру, добилась успеха, положения в обществе. Путь Луизы был нелегким, но сейчас ей не нужен человек, который не любил и обманывал ее. Она обойдется без Саймона, да и без других тоже. Зачем бороться с неизбежным, пусть все идет своим чередом.
Луиза наблюдала за Саймоном: он поднялся с кресла и пошел за бутылкой.
— Если ты выпьешь еще, — заметила она, — то не сможешь сесть за руль.
— Ради Бога! — вдруг заорал он, повернувшись к ней. — Я вижу, что тебе уже все безразлично, но мне-то нет! У меня сердце разрывается на части от твоей странной реакции.
