Нора Робертс - Незавершенные дела
Ферма стояла на холмах, среди бурых и зеленых полей. Ванесса отметила, как хорошо поднялись травы и как весело зеленеют ростки кукурузы. Три больших квадратных загона были огорожены у коровника. Рядом суетились цыплята, склевывая с земли зерна. Тучные коровы лежали на склоне холма, не беспокоясь шумом подъезжающей машины. Но гуси у ручья испуганно бросились прочь. К дому вела ухабистая дорога, посыпанная гравием. Подъехав поближе, Ванесса остановила машину и вышла. Вдалеке пыхтел трактор, поскуливала собака, а вокруг оглушительно щебетали птицы, чьи музыкальные пересуды напоминали ей соседскую болтовню через изгородь.
Отчего-то ее охватило волнение. Это было глупо, но она ничего не могла с собой поделать. Здесь, в этом трехэтажном доме с многочисленными пристройками, кривыми трубами и шаткими крыльцами, жила ее лучшая и самая близкая подруга, с которой она, бывало, делилась всеми чувствами, мыслями, мечтами и разочарованиями.
Но тогда они были детьми. А дети, как известно, существа эмоциональные и впечатлительные – особенно девочки-подростки. Их дружба не успела охладеть сама собой, поскольку произошел внезапный и полный разрыв. И столько воды утекло с тех пор, что надеяться на восстановление прежних связей и чувств было бы наивно и слишком оптимистично.
Так говорила себе Ванесса, поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням крыльца.
Дверь распахнулась. Вид женщины, вышедшей на крыльцо, вызвал в памяти Ванессы целый рой воспоминаний, однако сейчас она не чувствовала ни тени смущения или сожаления, как во время встречи с матерью. «Она совсем не изменилась», – только и могла подумать Ванесса. Джоанн как была, так и осталась крепко сбитой брюнеткой с формами, которым Ванесса всегда завидовала. Ее короткие волосы непослушно топорщились вокруг миловидного лица. Черные волосы, голубые глаза и губки бантиком сводили с ума мальчишек в школе.
Ванесса забормотала что-то, неловко подыскивая слова, но Джоанн с громким воплем бросилась к ней, и в следующий миг они уже обнимались, щипали и тискали друг друга, и двенадцать лет, разделявшие их, растаяли среди смеха, слез и потока бессвязных слов.
– Да ты ли это? Ты…
– Как я по тебе скучала… слушай…
– Подожди…
– Прости меня… я…
– Да когда я узнала, что ты… – Джоанн, покачав головой, вырвалась из объятий подруги. – О боже, как я рада тебя видеть, Ван!
– Поверишь, мне страшно было к тебе заявиться, – сказала Ванесса.
– Почему?
– Я боялась, что ты вежливо предложишь мне чаю и не будешь знать, о чем со мной говорить.
Джоанн достала из кармана скомканный платок и высморкалась.
– А я тоже боялась, что ты приедешь чисто из вежливости – вся в мехах и бриллиантах.
– Свои меха я оставила дома, – усмехнулась Ванесса.
Джоанн схватила ее за руку и потащила в дом.
– Пойдем! Может быть, я и правда угощу тебя чаем.
Они вошли в светлую и чистую прихожую, а оттуда в гостиную с диванами блестящего красного дерева, с выцветшей обивкой, ситцевыми занавесками и плетеными ковриками. О том, что в доме есть маленький ребенок, говорили детские зубные кольца, погремушки и мягкие игрушки. Ванесса не сдержалась и взяла в руки бело-розовую погремушку.
– У тебя девочка.
– Лара, – просияла Джоанн. – Она просто чудо. Она скоро проснется, и ты ее увидишь.
– С ума сойти, – Ванесса тряхнула погремушку, – ты – мама.
– Я почти привыкла. – Джоанн взяла Ванессу за руку и усадила на диван. – А мне не верится, что ты здесь. Ванесса Секстон, концертирующая пианистка и мировая знаменитость.
– Ой, не надо, – поморщилась Ванесса. – Это не я. Она осталась в Вашингтоне.
– Перестань, – рассмеялась Джоанн, блестя синими, как у брата, глазами. – Ты – наша гордость. Бывает, промелькнешь в новостях, а в городе только и разговоров об этом. Ты ведь нас прославила.
– Как же, – улыбнулась Ванесса. – А у тебя прелестное гнездышко, Джоанн.
– Не понимаю, как это случилось! Я всегда думала, что буду жить где-нибудь в Нью-Йорке, ловить на улицах такси, ездить на бизнес-ланчи, все в таком роде.
– Здесь лучше, – Ванесса откинулась на подушки дивана, – гораздо лучше.
– Теперь я и сама так считаю. – Джоанн скинула туфли и спрятала ноги под диван. – А ты, наверное, не помнишь Джека?
– Совершенно не помню. Ты никогда о нем не говорила.
– В школе мы с ним не были знакомы, потому что он учился в старших классах. Ну и вот, сижу я как-то у папы в офисе… Ах да – тогда я работала помощником адвоката в Хагерстауне.
– Чего-чего?
– Это все в прошлом, – отмахнулась Джоанн. – Ну так вот: дело было в субботу, а Милли как раз заболела, ну я и пришла помочь папе вместо нее. Помнишь Милли?
– Конечно. – Ванесса улыбнулась, представив себе суровую ассистентку доктора Такера.
– Сижу я, значит, записываю кого-то по телефону, – продолжала Джоанн, – и тут вваливается Джек – шесть футов три дюйма роста, двести пятьдесят фунтов веса и ларингит. И этот медведь, жестами, как ковбой индейцу, толкует мне, что нет, мол, он не записан, но ему срочно нужно к доктору. Я и втиснула его между ветрянкой и воспалением среднего уха. Папа принял его и выписал рецепт. А через два часа смотрю – опять он! Сует мне какие-то жухлые фиалки и записку – приглашаю, мол, в кино. Ну как я могла отказать?
– Ты – не могла! – рассмеялась Ванесса. – Добрая душа.
Джоанн закатила глаза:
– Ну и вот, не успела я опомниться, как купила свадебное платье и научилась разбираться в видах удобрений. Лучшие четыре года моей жизни. – Она покачала головой. – А теперь расскажи мне о себе. Я хочу знать все!
Ванесса, пожав плечами, ответила:
– Занятия, выступления, переезды – вокзалы, аэропорты, гостиницы. Не так уж это шикарно, как выглядит со стороны.
– То есть тебе надоело встречать на вечеринках звезд Голливуда, играть для королевы Англии и злословить о том о сем с миллионерами?
– Злословить? – подняла брови Ванесса. – Никогда этим не занималась.
– Ты мне весь кайф портишь. – Джоанн подвинулась ближе и погладила Ванессу по руке. – Я столько раз представляла себе, как ты вращаешься в самом блестящем обществе.
– Да нет же: я занимаюсь и мотаюсь с концерта на концерт.
– Ладно, – вздохнула Джоанн. – Зато ты ничуть не потолстела. Ты ведь четвертый размер носишь, как и раньше.
– Просто у меня тонкие кости.
– Вот погоди, Брэди увидит твои тонкие кости.
– А мы вчера виделись.
– Да ну? И отчего же этот негодник мне не позвонил? – Джоанн на секунду задумалась, прижав палец к губам. – Ну и как прошла ваша встреча?
– Нормально. Я врезала ему под дых.
– Что? – Джоанн поперхнулась от смеха и закашлялась. – За что?
