Эрика Спиндлер - Да или нет?
А вместо этого девочку передавали от отца к матери. У нее было два дома, два комплекта игрушек и две группы друзей, разное окружение. У нее была мачеха и единокровная сестренка, и родители, которые вели вежливые разговоры при встречах, когда отвозили или забирали ее.
— Ой, смотри, — взвизгнула Бекки, указывая пальцем — Киса!
Девочка начала вырываться, и Питер спустил ее на землю. Они с Джилл смотрели, как их дочка пробежала по двору за большим соседским полосатым котом по имени Великан.
Джилл улыбнулась.
— Она так любит животных!
— Поэтому мы с Джин купили ей котенка. — Питер перевел взгляд с дочери на Джилл. — Она назвала его Киса-Киса. Ей страшно не хотелось с ним расставаться.
Его тон — снисходительно-презрительный — вызвал в Джилл страшное раздражение. Она посмотрела на Питера. Это он ее оставил, это он подал на развод. И тем не менее в разрыве обвинил именно ее! Он сказал, что она недостаточно его любила. Она была ему верной и заботливой женой, она была любящей матерью. Она осталась бы с ним навсегда, как и обещала во время свадебного обряда.
И все-таки он винил во всем ее.
Джилл вспомнила Джека. Его образ мгновенно наполнил ее ум и сердце. Чувство вины поднялось в ней — но она постаралась его подавить. Она выходила за Питера с честными намерениями. Она всю себя посвятила тому, чтобы их брак был удачным. Ей не в чем себя винить.
Она смотрела Питеру прямо в глаза.
— Возможно, если принять во внимание все обстоятельства, покупка котенка была не слишком удачной мыслью. Кроме того, мне казалось, что мы договорились пока не дарить ей домашних животных, ведь она недостаточно взрослая.
— Это ты так решила! — огрызнулся Питер. — А обстоятельства скоро изменятся.
— Не так уж скоро. Ей начинать учиться еще через год. — Джилл отступила на шаг. — Я уверена, что тебе пора, Питер. Ехать далеко.
Он схватил ее за руку.
— Нам надо это обсудить.
Джилл покачала головой.
— Не думаю. Как я уже сказала, времени у нас еще много. И кроме того, здесь Бекки.
— Она на другом конце двора, играет с котом. Нас она не слышит. — Питер понизил голос. — Эта проблема никуда не денется, Джилл. Когда Бекки начнет учиться, наше решение о совместном воспитании придется пересматривать. Если мы сделаем это сейчас, то она успеет привыкнуть к новому распорядку жизни до начала учебного года. — Он на мгновение отвернулся, а потом снова повернулся к ней и решительно добавил: — Я хочу, чтобы она жила со мной.
Джилл этого ожидала. Подобное решение не было для нее сюрпризом. И тем не менее кровь застучала у нее в висках. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— А я хочу, чтобы девочка осталась со мной. Я ее мать.
— А я ее отец.
Джилл сжала руки в кулаки: его высокомерный тон вывел ее из себя.
— Ты хороший отец, Питер, и я знаю, что ты ее любишь. И она тоже тебя любит. Я рада, что ты у нее есть, — но ее место рядом со мной.
Питер сузил глаза.
— Я с этим не согласен. И Джин тоже.
— Джин тут голоса не имеет! Родители Бекки — мы с тобой! — Она говорила быстро, не в силах совладать с охватившим ее гневом. Прижав руку к сердцу, Джилли добавила: — Я ее мать. Это я буду ее растить, а не Джин. Ведь если ты возьмешь ее к себе, то растить ее будешь не ты, а Джин. Будь честным: мы оба знаем, как много ты работаешь.
— А как насчет твоей работы? По крайней мере, Джин весь день дома!
— У меня гибкое расписание. Если мне надо быть с Ребеккой, я всегда могу освободиться. А ты можешь сказать о себе то же?
— Ясно, что мы с тобой никогда не договоримся. Вот почему надо обратиться в суд. — Питер расправил плечи. — Я не сомневаюсь, что судья согласится, насколько благотворна будет нормальная семейная атмосфера, которую я смогу обеспечить для Бекки, и отдаст ее мне.
Его слова всколыхнули в Джилл самые болезненные страхи, и у нее перехватило дыхание от боли. Что он и предвидел.
— Почему ты это делаешь? — тихо проговорила она, пристально на него глядя. — Ты еще раз хочешь заставить меня заплатить? Причинить мне боль?
— А что, если отчасти это и так, Джилл?
— Это ты захотел развода, Питер. Не я, А больнее всего сейчас будет Ребекке.
— Я не согласен. — Он пожал плечами. — И потом, остальные мои мотивы не влияют на то, что я люблю дочь и хочу, чтобы она постоянно жила со мной.
— Мамочка! Папочка! Смотрите! Бабочка!
Джилл и Питер повернулись к дочери и принялись восторгаться мотыльком.
Спустя несколько минут ее бывший муж уехал. Но их разговор мучил Джилл весь вечер, испортив удовольствие от встречи с дочерью, помешав насладиться их ежевечерними ритуалами подготовки ко сну.
Ребекка уже давно спала, а Джилл все продолжала сидеть на краешке ее постели, гладя ее по головке и напевая колыбельную. Она так любила дочку, что иногда ей казалось, что сердце у нее готово разорваться от переполняющих его чувств. Ребекка была воплощением всех радостей ее жизни, потерять ее было бы просто немыслимо! Джилл не знала, сможет ли она жить, если суд передаст воспитание дочери Питеру.
В ней поднялся ужас, который она с трудом смогла подавить. Нет. Этого не случится. Какой судья отдаст ребенка отцу, если имеется здоровая и любящая мать? Она не позволит угрозам Питера испортить ей радость от общения с дочерью. Она обратится к адвокату, подаст прошение о предоставлении ей полной опеки — и все будет хорошо.
Наклонившись к дочери, Джилл прижалась губами к ее мягкой, бархатистой щечке.
— Сладких снов, киска, — прошептала она с нежной улыбкой. — Увидимся утром.
В студии все кипело. Ведущий режиссер отдавал звукооператору последние распоряжения, рабочие сцены стояли на лестницах, ожидая окончательных решений оператора по свету, а Дана, директор программы Тим и видеооператоры ухитрялись успевать всюду.
Джилл наблюдала за бешеной активностью съемочной группы со стороны. Ладони у нее вспотели, внутри все дрожало. Она не успокаивалась ни на минуту с момента своего разговора с Питером. Консультация с адвокатом, которому она позвонила по рекомендации подруги, ничуть ее не успокоила. Он посоветовал ей не относиться к угрозе мужа слишком легкомысленно: все чаще в судейской практике случалось, что ребенка отдают отцу, особенно если он уже создал новую семью. Но он также рекомендовал ей постараться не тревожиться и договорился с ней о встрече, чтобы Джилл подробнее ввела его в положение дел.
Джилл прижала ладонь к желудку, который сводило от волнения. Она понимала, что сейчас ее нервы не выдерживают напряжения из-за передачи. Ей было страшно оказаться перед телекамерой, она тревожилась за то, как будет выглядеть, как покажет себя, понравится ли зрителям…
