Рэчел Стайгер - Любимая моя
— Да отпустите вы меня, — взмолилась тогда Бэб, поняв наконец свое положение.
— Только в обмен на обещание больше не драться! В следующий раз я могу потерять терпение! — невозмутимо отозвался мужчина.
Неожиданно для самой себя Бэб прикусила губу и опустила голову. Незнакомец казался ей способным держать под контролем любую ситуацию. То, что он не даст в обиду себя, было ясно! Шестое чувство подсказывало Бэб, что этот сильный, напустивший на себя грубоватость мужчина никогда и сам не обидит существо более слабое, чем он. И уж по отношению к слабому-то полу ему и вовсе незачем применять силу! Женщины наверняка сами льнут к нему.
Отпустив руку Бэб, он потер свою челюсть, принявшую девичий удар.
— В следующий раз выбирай спарринг-партнера по себе, ладно? Со мной тебе все равно не справиться.
Покровительственный тон взбесил Бэб, и она уже готова была дать бой. Даже успела презрительно скривить губы. Но тут вмешался красивый седой джентльмен, которого Бэб скоро предстоит называть отчимом… Он вознамерился перенести в машину велосипед.
Диалог с Лоренсом не возник, иначе ее несостоятельное обвинение по поводу того, что он «лапает женщин» было бы высмеяно подобающим образом. Бэб покраснела, поскольку ей пригрезились самые неуместные в данной ситуации, хотя и пикантные сценки и образы. Этот мужчина умел обращаться с женщинами. Он делал это тонко, изысканно, умело… Господи! Должно быть, она действительно сильно повредила голову!
Что же касается немолодого джентльмена, то он не внушал ей ни малейших опасений. Вот и зря. Кто бы мог подумать, что его несколько старомодные ухаживания за ее матерью увенчаются таким успехом! Как бы то ни было, а Бэб навсегда лишилась родительского дома. Дома, где она родилась. Она уже не сможет приехать туда, как это было в канун ее девятнадцатилетия. Забудь бешеную езду на велосипеде в цветущих ньюкастерских лугах! — не раз повторяла себе девушка.
— На заднем колесе — восьмерка, — констатировал тот, кому суждено было вмешаться в ее судьбу. Блестя благородными сединами, он виновато протянул Бэб ее сумочку и решился представиться: — Генри Райленд.
Барбара машинально пожала протянутую руку и назвала свое имя. Между тем сознание услужливо рисовало одну картину за другой. Вот почему синеглазый брюнет показался ей знакомым! Его именем и фотографиями давно пестрят газеты. Акула бизнеса. Лоренс Райленд.
Бросив любопытный взгляд на сбившего ее человека, Бэб заметила, как тот прищурился и опустил глаза. На лице знаменитости тут же появилась маска абсолютного равнодушия. Взяв из рук отца велосипед, Лоренс легко закинул его на заднее сиденье своего автомобиля.
— Где вы живете, мисс?
Его бесцеремонные манеры, небрежный взгляд через плечо, вопрос сквозь зубы — все, наверное, делалось для того, чтобы девчонка не смела и надеяться выудить у него компенсацию за ущерб.
— Я вполне в состоянии добраться домой сама, — ледяным тоном заявила Бэб. — Хотя прекрасно понимаю, что, подбросив меня, вы существенно облегчите свою вину и успокоите совесть.
Последнюю фразу она добавила, упершись взглядом в мускулистую спину младшего Райленда.
— Я думаю, чем быстрее займутся вашим локтем, тем лучше, — мягко перебил девушку Генри, подводя ее к машине.
Барбара, насупившись, опустила голову и увидела кровь, стекающую от локтя к запястью. К горлу подкатил ком, она сжала зубы, борясь с тошнотой. Мужские голоса теперь слышались откуда-то издали, сквозь гул, речь стала неразборчивой. Еще несколько секунд Бэб пыталась бороться с обволакивающей сознание мглой, но она поглотила ее, лишив чувств.
Раскрыв глаза, неудачливая велосипедистка не сразу поняла, где находится. Вместо неба был потолок, и этот потолок показался знакомым. Оглядевшись, Бэб сообразила, что лежит на большом мягком диване в родительской гостиной, плотно укутанная пледом. Повернув голову, она наткнулась взглядом на Лоренса Райленда. Тот сидел в кресле и смотрел на нее. Что он здесь забыл?
— Вы были в обмороке, — услышала она голос мужчины.
Синие озера его глаз на какое-то мгновение приковали внимание Бэб, потом она взглянула на локоть. Рана была заклеена пластырем. Господи, всего лишь ссадина, немногим страшнее царапины, а ей-то казалось…
— Вашей маме все объяснили.
— Да? — Бэб смущенно отвела от мужчины взгляд. Вот стыд-то какой. Хоть плачь, хоть смейся. Настоящая кисейная барышня. Девятнадцатый век. Потерять сознание от вида собственной крови!
Должно быть, она кажется ему совершенной идиоткой. Да какое ей до этого дело? Он ведет себя здесь так, будто это не родительский дом, а его собственный. Ишь, как вальяжно устроился, вытянул ноги, руки закинул за голову…
— Как вы узнали адрес…
— Заглянул в вашу сумочку, — отрезал он. — Прочел адрес на читательском билете.
— Вы не имели права, — взорвалась она и тут же замолчала, осознав, что у мужчин не было иного выбора. Хорошо еще, что на читательском билете значился ее старый адрес, а не адрес квартиры в Бирмингеме, где она тогда жила. Барбара пригладила волосы. Наверное, следовало бы поблагодарить за то, что ее привезли домой, но слова благодарности застревали в горле.
Внезапно просторная гостиная показалась Бэб тесной, стены будто навалились на нее. Резким движением она откинула плед и села. Мужчина в кресле, казалось, не обратил ни малейшего внимания на длинные стройные ноги, открывшиеся его взору, — лицо оставалось совершенно бесстрастным. И в то же время Бэб прекрасно знала, что, прояви он хоть малейший интерес к ее фигуре, она не осталась бы к этому равнодушной.
— Где моя мать?
Лоренс указал в сторону веранды.
— Показывает моему отцу сад. Розарий.
— В самом деле? — спросила Барбара, неприятно пораженная кокетливым смехом матери, раздавшимся в этот момент.
Поднявшись, Бэб увидела, как мать входит в дом под руку с новым знакомым, которого нельзя было назвать иначе чем элегантным мужчиной. Лицо Анны светилось. В летнем цветастом платье, с короткой стрижкой, мать показалась дочери молодой и счастливой.
Обернувшись, Бэб неодобрительно оглядела небрежно раскинувшегося в кресле непрошеного гостя.
— Теперь, сэр, когда вы исполнили свой долг, не соблаговолите ли покинуть сей дом? — церемонным тоном проговорила она, сопроводив вопрос недвусмысленным взглядом на часы. — Вам далеко?
Почему-то ей очень хотелось, чтобы Лоренс Райленд и его отец убрались отсюда как можно скорее. И подальше — в Лондон, на континент, а лучше бы вообще в другое полушарие. Чтобы никогда никого из них больше не видеть.
![Ольга Мигель - Замена для чувственного монстра [СИ]](/uploads/posts/books/191/191.jpg)
