Наталья Калинина - Яблоневый сад для Белоснежки
Я закончила экологический факультет, после вуза отправилась работать не по профилю (честно говоря, мне как-то сложно представлялось, куда бы я могла пристроиться со своей специальностью), а в первую откликнувшуюся на мое краткое резюме, не изобилующее трудовыми подвигами, фирмочку, торгующую посудой. Работа мне не нравилась, но я прилежно выполняла обязанности и за довольно короткий срок сделала карьеру сомнительной прелести, от помощника менеджера по продажам до старшего менеджера. Можно сказать, что в отношении учебы и работы я просто плыла по течению, отдавая предпочтение некой стабильности, чем рискованным, но делающим жизнь менее монотонной поискам «себя».
Одно время по молодости мне пророчили неплохую модельную карьеру. Вроде обладала внешними данными, нужными для подобной деятельности: высокий рост, худоба до костлявости. Однако я, как девочка-подросток, которая видит в зеркале лишь гадкого утенка, не любила свою внешность. Не комплексовала, просто не любила. Хотя, парадокс, именно в подростковом гормонально-слезном периоде я себе нравилась. Что случилось потом? Не знаю. Мне просто хотелось быть другой. Иметь темные, отливающие глянцем, идеально прямые волосы, а не белобрысый «одуванчиковый пух», который не укладывался ни в одну прическу (единственным выходом было носить длинные волосы и заплетать их в косу). Мое лицо люди называли «кукольным» и хорошеньким, а мне отчаянно хотелось отделаться от этого сомнительного барбиобразного комплимента. Я и в самом деле была чем-то похожа на куклу: фарфорово-белая кожа, чуть вздернутый маленький нос (предмет маминой гордости, которая считала, что по-настоящему хорошенькая девушка должна обладать маленьким аккуратным носиком) и светло-голубые глаза. Я могла бы любить свое лицо и гордиться им, но не любила за эту всеми признаваемую кукольность. И чтобы хоть как-то бороться с ненавистным мне «имиджем», вместо ожидаемых от меня оборчатых и кружевных юбок и платьев носила джинсы, спортивного стиля свитера, толстовки, футболки и обувь на плоской подошве. Можно было порадоваться тому, что моя фигура отличалась от «барбиобразной» тем, что у меня хоть и были аккуратные узкие бедра и ноги длиной не подкачали, но отсутствовал бюст. Но это отличие от Барби доставляло не радость, а, понятное дело, огорчение.
У меня даже имя было кукольное – Даша.
Антонио говорил, что моя внешность в Испании экзотична и потому еще более привлекательна. А мне, напротив, нравилась южная красота, и я боялась, что на фоне ярких испанок острее почувствую свою не «экзотичность», а блеклость.
Возможно, причиной такого ревностного, граничащего с паранойей отношения к южной красоте послужило то, что мой бойфренд Иван, с которым мы встречались без малого пять лет, за месяц до нашей свадьбы изменил мне с одной знойной красоткой. Не знаю, как там у них сложилось дальше. По слухам, Иван недолго переживал мой уход и закрутил уже открытый роман с разлучницей.
Я грустила по поводу измены и расторгнутой свадьбы ровно десять месяцев – до января этого года. А потом поддалась Веркиным уговорам, и мы с ней отправились в брачное агентство, которое специализировалось на знакомствах с иностранцами. У моей подруги, имевшей не один неудачный опыт несложившихся отношений с нашими соотечественниками, возникло стойкое убеждение, что мужчину мечты нужно искать не на родине и в республиках-соседках, а за рубежом. Честно говоря, я не разделяла подобной одержимости подруги и отправилась с ней за компанию. Но анкету все же заполнила, положенный взнос уплатила и фотографии сделала.
Отклики пошли сразу. Не могу сказать, что все написавшие нам «женихи» были сплошь принцами. Верке, которая параллельно мониторила в поисках иноземных женихов просторы Интернета, порой попадались такие экземпляры, что с них можно было писать многотомные истории психиатрических заболеваний. Хорошо, подруга благодаря своему выстраданному опыту нескладывающихся отношений раскусывала таких «букетников болезней» еще во время переписки и нокаутировала личные встречи. Я же, в отличие от нее, наивно встретилась с первым попавшимся «женихом», который как раз гастролировал по великой и могучей России в поисках невест.
Ко мне в Москву на свидание заглянул в день отлета в свою картофельную Америку – уже поистратившийся и, я бы сказала, поистрепавшийся «принц» (о, этот чуть ли не в совершенстве владел русским, что меня и подкупило), поскольку, как выяснилось в ненавязчивом разговоре, он совершил довольно долгий и утомительный «гастрольный тур» по невестам. И из этого путешествия американец увозил в своем сердце трехфиалковый букет русских красавиц: ярославской Маши, ивановской Юли и московской Даши, то есть меня. Жених терзался сомнениями, какому «цветку» в итоге отдать предпочтение. Святая простота, он даже разложил на не совсем чистом столике в дешевом кафетерии, где мы с ним встретились, веер из фотографий русских красавиц и спрашивал у меня совета. Я мстительно ткнула пальцем в самую страшную «невесту» из глухого Тамбова – чудовищно толстую тетку с накрашенными алыми губами и выбеленными перекисью почти до прозрачности волосами, составляющими незабываемый контраст с угольно-черными мохнатыми бровями.
– Эта! – уверенно ответила я обескураженному «жениху». У того даже отвисла челюсть, а открытый рот стал идеально круглым, как буква «О».
– Но почему? – спросил меня этот то ли Билл, то ли Джон.
– Гром-баба! – с восхищением ответила я. – Посмотри, какая красавица! Куда твои глаза смотрели, когда ты эту девушку отверг? К ней и возвращайся. А таких, как мы…
Я пощелкала пальцами по почетно занимающим самый чистый уголок стола отобранным фотографиям трио «Даша-Маша-Юля».
– Таких, как мы, в твоей Америке полно! А вот таких – нет. Настоящая русская красавица! Ее и бери в жены. Она тебе и борщ сварит, и картошки с луком пожарит, и на груди своей пригреет.
– А ты? – с надеждой спросил Джон-Билл.
– А я – нет. Потому что картошка у меня подгорает, а грудь такая, что и прижать не к чему, – усмехнулась я. Не знаю, наверное, иронии моей он не понял. Потому что улетал Джон-Билл в свою Америку с растерзанным сердцем, в котором бились за место ярославская Маша, ивановская Юля, ваша покорная слуга и тамбовская тетка, против мощи которой наше трио ничего поделать не могло.
А я после первой и единственной встречи с иноземным женихом решила завязать с этой авантюрой. И в тот день, когда собиралась набрать номер агентства, чтобы заявить о том, что выхожу из игры, меня опередила звонком взволнованная «сваха» Нина. Она велела срочно приехать в агентство, а все мои хлипкие возражения и просьбы убрать анкету из базы данных решительно отмела.
