Рей Тейн - Игра на равных
Чейз знал, что для этих ребят конфеты были действительно редким лакомством. Каждый из них должен был постоянно помнить о специфических особенностях своей болезни.
- Надеюсь, и мне немного оставили.
У мальчишки погрустнели глаза.
- Нет. Извините, мистер Самуэльсон.
- Зови меня Чейз. - Он взъерошил мальчугану шевелюру. - И не волнуйся. Я и без ирисок найду чем поживиться на кухне.
Он направился было наверх, но на лестнице встретился с дедом.
- Ба, сынок, с чего это ты так рано вернулся? - Джейк Самуэльсон, все еще подтянутый и энергичный в свои восемьдесят лет, торопливо спустился по ступенькам длинной витой лестницы. Над этой лестницей они с Чейзом работали не покладая рук всю зиму, когда Чейзу нужно было смириться с преждевременным концом своей бейсбольной карьеры.
Джейк прошел через весь холл и в качестве приветствия хлопнул Чейза по спине. Тот, как всегда, сделал вид, что едва не упал. Дед, как всегда, неодобрительно закатил глаза.
- Мне послышался шум мотора, - продолжил Джейк. - Выглянул в окно и увидел задние огни. Чем ты заманил этого идиота, который тебя привез в нашу глушь?
- Я решил взять в Джексоне напрокат машину, а у них были только роскошные лимузины, ну, дело и закончилось тем, что я увяз в грязи в нескольких милях отсюда. К счастью, мне подвернулась Карли на полицейском джипе. Она-то и довезла меня.
- Карли? Малышка Карли Джейкобс?
- Именно. - Не такая уж, правда, и малышка. - Послушай, мне нужно вымыться и переодеться в сухое. Встретимся на кухне, и я тебе расскажу, как прошел сбор пожертвований для лагеря.
Спустя полчаса Чейз, уже в чистых джинсах и теплом свитере, налил себе стакан молока и отрезал огромный ломоть яблочного пирога с хрустящей корочкой.
- Держу пари, ты со своим аппетитом все-таки пустишь меня по миру. - Джейк неторопливо вошел в кухню и выдвинул один из обшарпанных старых стульев, что расположились кругом у большого соснового стола.
Эти стулья стояли здесь испокон веков. Чейз ясно вспомнил себя за этим самым столом в тот вечер, когда его и двух младших сестер, издерганных бесконечными дикими ссорами родителей, привезли в дом к дедушке и бабушке.
Дождь в тот вечер лил так же, как сегодня, думал Чейз. То был ужасный вечер, наполнивший непреодолимым страхом сердце восьмилетнего ребенка, которого отец лишил родного дома и отдал пожилым и пусть родным, но совершенно незнакомым в тот момент людям. Чейзу до сих пор с трудом верилось, что Джейк и Элис согласились взять на себя ответственность за него самого и его младших сестренок.
Но они это сделали, они радушно распахнули детям и свой дом, и свои сердца. Предполагалось, что эта ситуация временная и что родители заберут их, как только отец-нефтяник заработает достаточно, чтобы купить собственный дом. Но Чейз с грустной мудростью маленького человечка уже тогда понимал, что его безответственный отец никогда не вернется. Теперь он уже почти не помнил ни матери, которая сбежала сразу же после их отъезда, ни отца, пару лет спустя погибшего в производственной аварии.
Джейк и Элис стали для них настоящими родителями. Восемь лет назад Элис умерла от рака, и все трое детей оплакивали ее, как оплакивали бы родную мать.
Нежность к сидящему напротив старику затопила сердце Чейза. Он улыбнулся.
- Мальчик растет, дед. Неужто тебе жалко лишнего кусочка для единственного внука?
Джейк фыркнул.
- Еще как жалко. Ладно бы что другое, но ты же трескаешь яблочный пирог Лу Эллы! Твоя нахальная кухарка заявила, что больше ни единого не испечет, пока не появятся свежие яблоки.
Чейз вилкой ткнул в сторону шкафа, где он припрятал последний кусок. Джейк восторженно потер ладони и поставил тарелку с пирогом на стол. Несколько минут они жевали в дружном молчании, и Чейз размышлял, как бы ему поднять тему о кареглазом изящном создании, так внезапно снова ворвавшемся в его жизнь.
- Дед, скажи-ка, что ты знаешь о Карли? - решился он наконец.
- О малышке Карли? - Джейк поскреб щетину на щеке. - Да так, не слишком много. Работает в отделе по борьбе с браконьерством или что-то вроде этого…
- Да-да. Незаконная охота и рыболовство, - вставил Чейз.
- Точно. Охота и рыболовство. - Джейк пожал плечами. - Пару недель назад я встретил Бетси в магазине, и она сказала, что Карли дала от ворот поворот юристу из Лэрами, за которого собиралась замуж, но в детали не вдавалась. Бетси здорово расстроилась, это точно. А какой маме приятно, когда жених-юрист уплывает из рук?
О работе Карли Чейз знал почти все. В свое время он специально справлялся о ее успехах в колледже. Знал он и о том, что ее приняли на работу сразу же после выпускных экзаменов, и о том, что она была лучшей в группе, когда специализировалась в полицейской академии на борьбе с браконьерами, и что с тех пор ее перебрасывали из одной части Вайоминга в другую.
Он не преувеличивал, когда сказал ей, что система слухов в крошечных городках типа Уиски-Крика работает на редкость эффективно.
- Ну а до того, как она уехала? - спросил он.
Джейк надолго задумался, прежде чем ответить.
- Эта крошка так и не стала прежней после смерти Майка. Она так тосковала… в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так тосковал. Едва вконец не зачахла.
Как всегда при упоминании Майка, острое чувство вины пронзило Чейза. «Я ничего не мог поделать, я не виноват», - в который раз напомнил он себе. За последние десять лет эти слова стали для него чуть ли не ежедневной молитвой. Такой конец был неизбежен.
- Он же был ее братом. Она его очень любила, - на глазах помрачнев, тихо отозвался он.
- Да, знаю, конечно. Но все не так просто. - Джейк нахмурился, и его морщинистое лицо собралось глубокими складками. - Ей же было не больше шестнадцати или семнадцати, верно? Но она вдруг стала вести себя как старая дама. Отказалась от всяких развлечений в школе, не появлялась больше у твоей сестры. Помнишь, как они с Пенни ходили на головах? Все это закончилось со смертью Майка. - Джейк покачал головой. - Настоящий кошмар. Девочка, такая молоденькая и веселая, как эта малышка, вдруг потеряла вкус к жизни.
Задребезжал, включившись, громоздкий старый холодильник, прервав повисшее между ними тягостное молчание. Джейк выдавил улыбку, его мысли потекли в другом направлении.
- Господи, как же она обожала вас обоих! Ходила за вами по пятам, словно вы для нее свет в окне. А отважная какая - в жизни таких не видел. Помнишь тот случай, когда вы заблудились там, наверху, на мысе Белой Лошади? Вам было лет по тринадцать, а ей - сколько? - лет восемь, девять? Когда мы вас наконец нашли, она все шутила и смеялась, словно ничего страшного и не произошло.
