Элизабет Эштон - Любовь в наследство
— Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, — вывела ее из задумчивости Марта.
Комната Джулии оказалась длинной и простой, с черными балками, бегущими по потолку, и светлыми, побеленными известкой стенами. Деревянный пол выстелен цветными коврами, мебель — ее было не так много — из грубоотесанного дерева. Яркие ситцевые занавески и покрывало на кровати, открытое окно защищено москитной сеткой. Создавалось впечатление суровости и простоты, но везде чисто, и кровать казалась довольно удобной и упругой. Настоящим подарком был современный умывальник с проточной водой, чего Джулия даже не ожидала здесь увидеть.
— Вам тут будет удобно, правда? — спросила Марта, оглядывая комнату. — Если что-нибудь понадобится, только позвоните. — Она указала на старинный шнурок от звонка. — Ужин будет готов через полчаса, но спускайтесь пораньше, как только будете готовы. Ваши кузены уже ждут в гостиной.
Джулия поспешно смыла дорожную пыль и переоделась в шелковое платье. Ей очень хотелось показать себя в выгодном свете и немного порисоваться в праздничном наряде. Она долго расчесывала свои короткие волосы, пока они не заблестели, и немного подкрасила лицо. В завершение надев легкие белые босоножки с золотыми ремешками, девушка решила, что теперь вполне готова встретиться с кем угодно и с чем угодно, и, весело выскользнув из комнаты, быстро сбежала по лестнице.
Заслышав стук ее каблучков по ступенькам, в холл вышел из гостиной Ги и остановился внизу, наблюдая за ней с одобрением.
— Ты надела платье для встречи? — спросил он с намеком, и Джулия пожалела, что переоделась. Но она сменила наряд не для того, чтобы угодить своему деду, а просто ей так захотелось в этот вечер, и она совершенно забыла при этом о разговоре в машине. — Ты как солнечный луч в темном доме, — продолжал Ги с сияющими глазами. Девушка и впрямь выглядела очень привлекательной. — С твоим приездом даже Мас-Боссэ похорошел.
Джулия немного покраснела от такого пылкого комплимента. Когда она ступила на нижнюю ступеньку, Ги подал ей руку.
— Пойдем, я познакомлю тебя с моей сестрой.
Девушка вложила свои пальцы в его, хотя подумала, что такое внимание излишне, и он повел ее в ту комнату, которую Марта называла гостиной. Это был просторный зал с прямоугольными окнами, выходящими на две стороны, с красным кафельным полом и деревянной мебелью. За маленьким столиком у окна сидела миниатюрная девушка и что-то быстро рисовала в альбоме.
— Дениза, это Джулия, — представил Ги.
Девушка вскочила и подвергла гостью пытливому изучению любопытными карими глазами, которые, казалось, занимали большую часть ее плутоватого лица. Она была одета в рабочую блузу художника и голубые полотняные брюки. Очевидно, ее не касался ожидавший Джулию вечерний прием у старика.
— Она и не могла выглядеть по-другому! — воскликнула Дениза, протягивая Джулии обе руки. — Как приятно вновь увидеть человека в первоклассной городской одежде. Ты похожа на модель с обложки модного журнала, Жюльетта.
Джулия пожала протянутые Денизой руки, но не обратила внимания на слова девушки. Ее глаза были прикованы к картине, висевшей на стене между двумя окнами напротив нее. Это был портрет в полный рост девушки в длинном бледно-зеленом платье, с золотистыми волосами. Ги проследил направление ее взгляда.
— Теперь поняла, как мы все тебя узнали? — спросил он. — Увидев тебя в аэропорту, я подумал, что передо мной привидение. Это Жюльетта Боссэ. Тогда она была чуть помоложе тебя.
Ее мать! Все эти годы отчуждения дед хранил здесь ее портрет, как постоянное напоминание о той, которую он потерял. Джулия только сейчас осознала, что находится в доме своей матери.
— Какой хорошенькой она была! — непроизвольно воскликнула Джулия, встретившись взглядом с нарисованными глазами, и заметила, что разница между ними все-таки была: мать смотрела на нее темными глазами, тогда как у нее самой они были зеленые, отцовские.
— И ты такая же, — галантно заметил Ги. Резко прозвенел звонок, и кузен предложил ей свою руку: — Позволь сопроводить тебя на ужин.
Дениза тихо захихикала и, семеня короткими ножками, последовала за ними. Странное маленькое создание, подумала Джулия, надеясь, что у них все-таки найдется что-нибудь общее и они подружатся.
Столовая была как две капли воды похожа на ту комнату, которую они только что покинули, только располагалась по другую сторону холла. В ней стоял длинный узкий стол, окруженный тяжелыми деревянными стульями. Марта сидела во главе его, скупо разливая густой potage[10] из супницы в керамические плошки. На столе были свежие булочки, различные сыры, фрукты и несколько сортов легких вин. За супом последовал омлет.
В это время в комнату вошел Арман Боссэ. Он был без шляпы и в черном пиджаке, черные волосы еще блестели от воды, не успев просохнуть. Узкое худое лицо с прямым носом загорело до цвета темной бронзы, миндалевидные черные глаза под темными, по-сатанински изогнутыми бровями. Густые длинные ресницы могли бы стать гордостью любой девушки. Портил картину только длинный и тонкий, как скоба, рот над решительным подбородком.
— Где potage Армана? — засуетилась вдруг Дениза. — Он на кухне, еще горячий? Я схожу за ним.
— Я сам могу принести, — возразил Арман.
— Нет-нет! — воскликнула Дениза, подлетая к нему. — Садись, ты, наверное, устал. Весь день в работе. Для меня забота о тебе — одно удовольствие! — И она поспешила в сторону кухни.
Арман проводил Денизу насмешливой улыбкой и, пожав плечами, сел на свободный стул напротив Джулии и Ги. Лишь один раз сверкнув взглядом своих миндалевидных глаз на девушку, в дальнейшем он игнорировал ее присутствие, посвятив все свое внимание намазыванию масла на булочку.
Вернулась Дениза с супом и поставила плошку на стол, а сама села рядом с Арманом. Она что-то прошептала ему, но он не отреагировал. Казалось, он был всецело поглощен едой. Тогда Дениза обратила свое внимание на других присутствовавших за столом.
— Я должна написать Джулию, — заявила она и, склонив голову к плечу, стала изучать девушку с назойливым любопытством. — Она достойна чего-то более авангардного, чем эта старомодная реликвия в гостиной.
— Это означает, что на портрете ее никто не узнает, — пояснил Ги. — Я тоже не прочь, чтобы Джулия мне попозировала. Могла бы получиться прекрасная композиция.
— Кажется, мадемуазель идет нарасхват, — сухо сказал Арман, и Джулия поймала взгляд, которым он одарил обоих художников. — Только я сомневаюсь, что она задержится здесь надолго, так что ваши картины останутся незавершенными, — продолжил он. — Она не сможет выдержать жизнь в Мас больше нескольких дней.
