Елена Гайворонская - Пепел звезд
– Ты что, совсем охренела! – Шурик сгреб подружку в охапку и швырнул на кровать. Юлька залепила ему звонкую затрещину.
– А, пошла ты к черту, идиотка! – Маслов покидал шмотки в спортивную сумку и громко хлопнул входной дверью.
В накинутой поверх трусиков и бюстгальтера шубке Юлька выскочила на балкон. В руке она держала треснутый утюг.
– Эй, Маслов! – крикнула девушка. – Ты кое-что забыл! Твоя жена им еще погладит! Лови!
Юлька отперла дверь. Пнула ногой подвернувшиеся в темноте туфли. Включила свет. Вся обстановка Юлькиной «двушки» укладывалась в одно слово – бардак. Повсюду, вперемешку, валялись обувь, тарелки, белье, колготки, видеокассеты, диски, косметика, презервативы, журналы и прочее. Когда что-нибудь начинало мешать хозяйке, она без сожаления отбрасывала это в сторону или просто выкидывала. Домработницу Юлька брать не желала, считая, что чужое присутствие нарушит порядок ее быта. Юлька сбросила туфли, упала на кровать, где легко могла бы разместиться футбольная команда, достала с подоконника пачку «Данхилла», закурила. Передохнув, открыла шкаф и, перетряхнув все вешалки, выбрала весьма откровенное черное платье от Готье. Проходя мимо зеркала, взбила короткие волосы, подмигнула миленькой кареглазой мордашке с забавными ямочками на тугих, еще не утративших свежесть, щечках.
Марина натянула старенькую, видавшую виды, курточку, осторожно застегнула «молнии» на только что приобретенных на вещевом рынке ботинках с модными тупыми носами. Еще раз любовно их оглядела. А вот своему отражению, зазеркальной Марине, лишь досадно махнула рукой. «Что там хорошего увидишь?»
Заслоняясь от ветра, полушагом-полубегом девушка заспешила к метро. Через полчаса отходит с Ленинградского вокзала электричка. Станция «Химки», далее пятнадцать минут пешком до дома.
Обшарпанный, пропахший кошками подъезд, первый этаж, сырой и темный. Окна так низко, что можно попадать в квартиру прямо с улицы, через них. Чем нередко пользуется сосед Степаныч, когда спьяну теряет или забывает дома ключ. «Это – безобразие, возмущалась другая Маринина соседка по коммунальной квартире, Лида. – Надо ставить решетки, а то воры заберутся и все вынесут!»
– Что у тебя брать-то? – добродушно возражал Степаныч, – детей что ль? Ты их так отдашь – назад с выкупом принесут.
И все остается по-прежнему.
Налетел очередной порыв ветра, и Марина ускорила темп.
– Бип! – от неожиданности девушка отпрыгнула в сторону. Рядом с тротуаром лениво полз величественный, как корабль, шестисотый «Мерседес» с тонированными стеклами. Переднее медленно опустилось.
– Добрый вечер. Помните меня?
– Извините, вы ошиблись, – поправив очки, сухо сказала Марина.
Она пошла вперед. «Мерседес» не отставал.
– Садитесь, я вас подвезу, заодно освежим память, – донесся из его недр насмешливый голос.
Марина не отвечала. Впереди замаячила большая красная «М» – метро. Машина остановилась. Мужчина лет сорока, чем-то напоминающий Де Ниро в фильме «Казино», преградил девушке путь. Глубоко посаженные черные глаза глядели испытующе из-под густых бровей. В уголках тонких губ пряталась улыбка.
– Вы что, боитесь меня? А мне показалось вчера, вы смелая барышня.
Марина смерила его негодующим взглядом. Стильное кашемировое пальто, шелковый галстук, ботиночки на толстой подошве. Вероятно, чтобы казаться повыше… Она хорошо знала этот тип мужчин. Хозяева жизни, презрительно взирающие из-за бронированных стекол на таких, как Марина, мелких сошек, маленьких людей.
– Может, поужинаем вместе?
– И где же мы с вами можем поужинать? – ехидно поинтересовалась девушка.
– В самом лучшем ресторане. Уверяю, вы не пожалеете.
– Ну, хватит, – рассердилась Марина. – Игра закончена. Позвольте пройти, я на электричку опаздываю.
– Черт возьми, – вскипел вдруг собеседник, – ты всегда такая злющая с теми, кто пытается за тобой ухаживать! У тебя прескверный характер!
– Ах, так вы за мной ухаживаете! – Марина рассмеялась. – Спасибо, что предупредили.
– На здоровье, – в тон ей ответил незадачливый джентльмен. – Сядешь ты в машину или нет? Я, блин, уже замерз.
Марина вдруг поняла, что ей давно не было так весело. В ее жизни не оставалось места для приключений, и ничего не случится, если она позволит себе немного расслабиться. Это шутка – что ж, замечательно. Она тоже любит пошутить.
Накануне вечером, после показа, Марина, как обычно, задержалась, чтобы убраться. Зарплата гримера, даже в столь престижном месте, была вовсе не велика, а Марина собирала деньги, чтобы выехать из коммуналки. Поэтому, помимо основной работы, Марина выполняла обязанности технички. Это ее нисколько не угнетало. Каждому – свое. Рассчитывать в этой жизни девушка могла только на себя. И еще ей везло. В последний раз ей повезло по-крупному. Поддавшись интуиции, Марина положила с трудом накопленные деньги на доплату в Сбербанк. После кризиса, по телеграмме о смерти матери, которую Марина послала сама себе, ей вернули всю сумму, четыре тысячи восемьсот сорок два доллара тридцать пять центов.
И даже не проверили подпись врача. Видно, сотрудники Сбербанка были уверены, что с такими вещами никто шутить не будет. Марина мысленно поблагодарила свою неизвестную мать, пожелав ей здоровья и долгих лет.
Марина закончила уборку, сняла халат, критически оглядев его, сунула в сумку. Проверила еще раз, все ли в порядке. Открыла громадный шкаф, где на плечиках, в ряд были развешены платья. Новая коллекция. Каждая модель стоит от пяти тысяч долларов. Ночью около запертого помещения будет нести дежурство вооруженная до зубов охрана.
Повинуясь основному женскому инстинкту, Марина сняла одно, полупрозрачное, точно сотканное из лунной паутины, покоряющее элегантной простотой. Медленно она подошла к большому зеркалу, отражавшему ее в полный рост, сняла очки, положила их на столик. Вмиг все вокруг приобрело размытые очертания, как если смотреть на улицу через залитое дождем оконное стекло. Так было лучше – она почти не различала своего лица и могла представить себя красивой. Такой, как, например, Лена… Или Ада, или Юлька… Марина бережно приложила к себе невесомый шелк. Приподнялась на цыпочки, распустила волосы… Нет, конечно, она выглядела нелепо. Это было бы понятно даже слепому. Она не создана для дорогих, красивых вещей. Все равно, что пытаться примерить чужие глаза, волосы, кожу… Платье существовало отдельно от нее, как женатый любовник. Им не суждено быть вместе…
– Вам оно очень идет!
Перепуганная Марина заметалась между зеркалом, шкафом с платьями и столиком с очками, которые нацепила криво, задев по пути швабру с ведром и пару стульев. Наконец, она замерла с платьем в руках, изо всех сил пытаясь придать себе вид оскорбленного достоинства.
