Кристин Ханна - Надеюсь и люблю
Брет прижался к отцу и задрожал всем телом. По пиджаку Лайема потекли слезы сына. Лайем взглянул на него и увидел, что малыш сосет палец. Сын оставил эту привычку несколько лет назад. Но ее возвращение вполне понятно – он искал успокоения.
Лайем вдруг понял, что с этого момента мир предстанет перед его детьми во всей жестокости. Они слишком рано должны понять, что как бы ни любили человека, не в их власти уберечь его от смерти.
Часы их бодрствования постепенно сложились в сутки. Наступил вечер, и Лайем сидел в комнате для посетителей с двумя детьми, которые не сводили взгляда с круглых часов. Они уже давно сидели молча, не проронив ни слова. Казалось, каждый из них чувствовал, что лишнее слово может нарушить баланс и привести к необратимым последствиям.
В восемь утра в больничном коридоре послышались шаги. Лайем поднялся. Господи, пусть новости будут хорошими!
В этот момент в комнату чудом проник приятель Джейси, Марк Монтгомери, и принес с собой заряд положительной энергии.
– Джейс? – окликнул он. В его глазах было любопытство. – Я только что узнал…
Джейси бросилась ему на грудь и разрыдалась. Через некоторое время она пришла в себя и отстранилась.
– Мы… так и не смогли увидеть ее…
Марк обнял ее и проводил к дивану. Там они уселись вдвоем и начали шептаться.
Лайем взял сына на руки, и они вместе стали смотреть на часы.
Около девяти появился Стивен. Лайем опустил сына на пол и подошел к доктору.
– Все то же, – сказал Стивен. – Сейчас мы ничего больше не можем для нее сделать. Увези детей, Лайем. Я позвоню тебе… если что-нибудь случится.
Лайем понимал, что Стивен говорит правильные вещи, но ему было страшно возвращаться в пустой дом.
– Отвези детей домой, Лайем, – настоятельно повторил Стивен.
– Хорошо, – вздохнул тот.
Стивен похлопал друга по плечу и вышел.
– Пошли, ребята. Уже поздно. Мы вернемся сюда завтра утром.
– Мы едем домой? – изумилась Джейси и встала. На ее лице застыл испуг, и Лайем понял, что она не в состоянии переступить порог дома сейчас.
– Мы с ребятами собираемся праздновать Хэллоуин, – сказал Марк, переведя взгляд с Лайема на нее. – Если хочешь, можешь пойти с нами.
– Нет, я должна остаться, – покачала головой Джейси.
– Отправляйся с ними, Джейс. Только возьми с собой пейджер, – мягко проговорил Лайем. – Если появятся новости, я сообщу тебе.
– Нет, папа…
– Не упрямься, малышка. – Он обнял дочь и крепко прижал к груди. – Тебе необходимо развеяться, подумать о чем-то другом. Мы не поможем маме тем, что будем сходить с ума от тревоги.
Она отстранилась. Лайем видел, что в ее душе происходит серьезная борьба: ей хотелось остаться и в то же время хотелось уйти.
– Ладно, – согласилась она наконец, обернувшись к Марку. – Но только ненадолго.
Марк подошел к ней, взял за руку и вывел из комнаты.
– Папа, я проголодался, – тихо вымолвил Брет, когда сестра и Марк ушли.
– Прости, Бретти. Поедем скорее домой.
Брет встал. Его хрупкая фигурка казалась очень маленькой и беззащитной. Лайем вдруг заметил, как одет его сын: фланелевая клетчатая рубашка, кожаный жилет с шерифской звездой, новенькие джинсы, ковбойские ботинки. Настоящий маскарадный костюм для Хэллоуина.
Черт побери!
Часы показывали 9:15. Вот уже несколько часов все дети в городке, одетые как принцессы, астронавты и инопланетяне, залезают в машины, предвкушая невероятные приключения, а их родители, заранее страдая от головной боли, стараются сделать потише рок-музыку, рвущуюся из динамиков магнитофонов, и садятся за руль, чтобы отвезти своих отпрысков к заветному Дому.
Лайем внимательно посмотрел на сына и вспомнил, как Майк всю ночь просидела, ставя клепки на кобуру для игрушечного «кольта».
– Хочешь поехать в долину Ангела?
Брет втянул щеки и упрямо покачал головой. Лайем все понял. Этот праздник всегда устраивала для него мама.
– Хорошо, малыш. Пойдем.
Они вместе вышли в холодную октябрьскую ночь – в воздухе пахло гниющей листвой и черноземом, они сели в машину и поехали домой. Только скрип гаражных ворот нарушил тишину, которая обволакивала их, словно непроницаемый кокон.
Лайем взял сына за руку и повел за собой. Они перебрасывались отрывочными фразами, и Лайем не мог потом вспомнить, о чем именно они говорили. Он зажег все лампы и светильники в доме, так что тот наполнился фальшивым ощущением праздника. Если бы только здесь не царила гнетущая тишина!
Надо приготовить Брету обед.
Лайем сосредоточился на этом. Вдруг зазвонил телефон. Лайем со всех ног бросился на кухню.
– Привет, Лайем, это Кэрол. Я только что узнала… Какой ужас…
Началось.
Лайем прислонился к стене, закрыв глаза и слушая, но не слыша. Он видел, как Брет поплелся в гостиную и завалился на диван. Тогда он подошел к нему и накинул на хрупкие детские плечи желтое одеяло – любимое одеяло Майк. Раздался щелчок включаемого телевизора. Брет невидящими глазами уставился на экран, где показывали его любимый мультсериал. На прошлой неделе он сказал, что это «для маленьких детишек», а теперь свернулся калачиком и сосал большой палец.
Лайем повесил трубку. Мгновение спустя он понял, что Кэрол говорила что-то в этот момент, и устыдился своей невольной грубости.
Он растерянно стоял посреди кухни, не представляя себе, что приготовить Брету. Открыв дверцу холодильника, он тупо уставился на череду банок и пакетов. Под руку ему попалась начатая бутылка соуса для спагетти, но он не знал, насколько она старая. В морозилке оказалось несколько одинаковых баночек, на которых стояла дата, но не было инструкций по приготовлению.
Снова зазвонил телефон. Это оказалась Мэрион из местной религиозной общины. Лайем вкратце описал ситуацию, поблагодарил ее за молитвы о здоровье жены и повесил трубку.
Не успел он сделать и пару шагов, как телефон снова зазвонил. Не обращая на него внимания, он направился в гостиную и опустился на колени перед сыном.
– Ты не против, если мы закажем пиццу?
– Джерри не работает в праздники, – вытащив палец изо рта, отозвался Брет.
– Понятно.
– И вообще сегодня надо готовить жаркое. Мы с мамой вчера вечером положили цыпленка в соус. Он уже промариновался.
– Жаркое… – Лайем загрустил. Цыпленок с овощами. Интересно, как его готовить? – Ты не поможешь мне?
– А ты сам не умеешь?
