Лиз Реинхардт - Двойное дыхание (ЛП)
— Ну, уж точно не благодаря тому, что моя мамочка — большой толстый мэр. Ведь ты здесь именно поэтому?
— Пошел ты, неудачник, — прошипела она, вцепившись руками в края книги и скалясь.
— Гм, думаю ответы на вопросы с первого по третий на странице восемнадцать, — повысила я голос. — На странице восемнадцать есть про регистрационные требования. Здесь, — я ткнула указательным пальцем в страницу, надеясь отвлечь их от планов наброситься и перегрызть друг другу глотки.
— Ты права, — Линн усмехнулась мне, но взгляд ее был прикован к Саксону. Тот скрестил руки и ссутулился, демонстрируя выступающие бицепсы. Явно наслаждаясь, видя кипящую от ярости Линн.
— Не хочешь записать это, Саксон?
Он послал ей улыбку, пожав плечами.
— Почему бы нам всем не заняться своим делом, не отвлекаясь ни на что другое? — в отчаянии предложила я.
— Ага, гений, а если у нас будет групповая оценка? — Линн выплеснула на меня свою злобу. — Ты хочешь, чтобы твой средний балл резко снизился благодаря этому идиоту?
Не ожидая ее открытой враждебности, я только моргнула в ответ.
— Ну, если оценка будет групповой, то будет оценен только один листок, — отметила я. — Так давайте его и сделаем.
— Чушь собачья, — пробормотала Линн и начала записывать свои ответы, неистово водя ручкой.
Саксон подмигнул мне и придвинул свой стул так, что наши плечи соприкоснулись. От него пахло одеколоном. Я миллион раз чувствовала запах одеколона от парней, но аромат, исходивший от него, заставлял меня хотеть уткнуться головой в его грудь и вдыхать, пока мои легкие не заполнятся им. Ручка задрожала в пальцах. Саксон склонился над моей открытой книгой, словно просто проверял страницы. Его горячая рука прижалась к моей, щека почти касалась моего лица.
— Ты приехала на велосипеде, — его голос был настолько тихим, что Линн даже не взглянула на нас.
Он заметил, что я приехала на велосипеде? Как? Когда? Почему я не заметила его утром? У меня закружилась голова. Сказать. Мне нужно что-то сказать.
— Ага, — наконец-то выдавила я, — я приехала сюда на велосипеде.
— Ты не сможешь ездить на нем долго. Зимы в Нью-Джерси долгие и холодные. И выпадает очень много снега, — его голос резонировал где-то в моем животе. Он казался большим мурлычущим лесным котом.
Ох, о чем я думаю? Я что, Маугли? Необходимо было сосредоточиться на том, чтобы не завалить задание, а не на приятно пахнущем мурлычущем лесном парне. Я откинула назад челку, села ровнее и решила выполнять свою работу, дыша ртом. Нельзя было думать об этом парне, заставляющем глухо стучать мое сердце.
— Знаю. Я прожила в Нью-Джерси большую часть своей жизни. Слушай, я уже выслушала эту лекцию сегодня утром от мамы. Но я не поняла, какой процент держателей бенефиции побеждает на северо-востоке в течение пяти лет. Может, это обсудим? — я посмотрела на него взглядом, выражающим исключительно рабочий интерес, молясь, чтобы он не догадался, как сильно я хочу целый день вдыхать его аромат и смотреть на губы.
Глаза Саксона заискрились, хотя большую часть времени радужка была неотделима от зрачков. Он наклонился ко мне еще ближе, облизал губы и прошептал:
— На странице двадцать один, внизу.
Мне потребовалась минута, чтобы освободиться от его гипнотизирующего взгляда. Я в отчаянии смотрела на страницу двадцать один, видела цифру, но не осознавала ее. Мне вдруг стало жарко, очень жарко, меня просто лихорадило.
— Спасибо, — только и сумела пробормотать я, записывая ответ. — Не хочешь заполнить свою таблицу? — предложила я, надеясь, что он перестанет на меня смотреть.
— Ну уж нет, спасибо, — его глаза даже не шелохнулись, золотистые блики играли на радужке. — У меня фотографическая память, — его улыбка стала самодовольной.
Я прищурилась и склонила голову.
— Серьезно? — протянула я. — И как именно это происходит?
Клянусь, когда он улыбнулся мне, его зубы сверкнули, как клыки огромного злобного волка.
— Я смотрю на страницу, — он провел пальцем по странице в моей книге, — в течение двадцати секунд. И вся информация уже здесь, — он коснулся головы, — и никогда оттуда не исчезнет. Вообще никогда.
— Везунчик, — прохрипела я, заставляя исчезнуть из моих мыслей образ Саксона, проводящего пальцем по мне. Что сегодня творится с моей головой?
Парень покачал головой.
— Это проклятье, — я нахмурилась, и он пожал плечами. — Такое ощущение, что мой мозг никогда не выключается.
Я подняла одну бровь, все еще сомневаясь, и он выхватил книгу из моих рук. Проведя глазами вверх-вниз по странице, захлопнул книгу.
— Шансы держателя бенефиции на успех увеличиваются благодаря трем важным факторам. Первый…
Саксон продолжал неторопливо и спокойно говорить. Забрав книгу, я открыла ее и стала листать, ища нужную страницу. Когда я ее нашла, то обнаружила, что он повторял слово в слово. Всю страницу. Он остановился на середине предложения, потому что страница закончилась. Я покачала головой.
— Теперь эта страница навсегда в твоей голове? — я перевела взгляд с его прекрасного лица на черно-белую распечатку.
— Ну да, — он недовольно скривился.
— И, если мы в семьдесят лет встретимся в доме престарелых, и я попрошу: «Саксон, расскажи мне двадцать первую страницу нашей книги о политике», ты сможешь это сделать?
Он рассмеялся над моим старческим голосом и кивнул:
— Конечно, смогу.
— Думаю, я не стану уделять этому много внимания. На твоем месте, мне бы хотелось разговаривать о чем-то еще, кроме феноменальной памяти, — я провела пальцем по той же линии, по которой путешествовал его палец по этой странице.
Он смотрел на меня, как на алгебраическое уравнение для переменной x, не имеющее решения.
— Именно.
— А как насчет того, что ты воспринимаешь на слух? Ты — специалист по запоминанию песен? — пошутила я, чтобы разрядить обстановку.
Он улыбнулся, но в этот раз его улыбка была совсем другой — счастливой, а не провокационной или скрытной. Это было так красиво, что я не могла вздохнуть.
— Нет, с этим дела обстоят неважно. Знаешь «The Cranberries», ирландскую группу? — спросил он.
— Обожаю их, — я действительно люблю «The Cranberries», они потрясающие. В связи с этим, я принципиально уважаю все ирландские музыкальные коллективы с женским вокалом, исполняющих музыку в стиле «пост-грандж».
— Помнишь их песню «Зомби»? Когда я был ребенком, то думал, что они поют «Томми». И я громко и серьезно пел ее, пока мой отец не прервал меня словами: «Дурак! Ты неправильно поешь!» — рассмеялся он.
