Софи Кинселла - Шопоголик и брачные узы
А может, такая мысль посещала меня еще и потому, что Сьюзи выходит замуж — а ведь они с Таркином вместе гораздо меньше, чем мы с Люком.
Но знаете что? Не так уж это и важно. Свадьбы — это не по мне. И если бы Люк сделал мне предложение, я бы наверняка ответила — «нет».
Хотя… Ладно уж. Я, наверное, ответила бы — «да».
Но все дело в том, что этого не произойдет. Люк не женится «еще очень-очень долго, если вообще когда-нибудь женится». Он сказал так в интервью «Телеграф» три года тому назад — я нашла статью в папке с газетными вырезками (я там вовсе не шарила. Просто искала… резинку). Интервью касалось в основном работы Люка, но спрашивали и о личной жизни, и подпись под фотографией гласила: «Брендон: женитьба — в последнюю очередь».
По мне — так просто замечательно. У меня этот вопрос тоже — в последнюю очередь.
Пока Дэнни заканчивает платье, я занимаюсь хозяйством: вываливаю грязные тарелки в раковину, оставив их мокнуть, тру губкой пятно на кухонном столе и расставляю по цвету баночки со специями. До чего приятная работа. Почти как в прежние времена — раскладывать фломастеры.
— Так вам, ребята, трудно живется вместе? — Стоя в дверях, Дэнни следит за моими манипуляциями.
— Нет. — Я бросаю на него удивленный взгляд. — Почему?
— Моя подружка Кирсти попробовала жить со своим парнем. Сущее бедствие. Они только и делали, что цапались. Она сказала, что не представляет, как это другим удается.
Пристраивая тмин рядом с верблюжьей кожей (это еще что такое?), я преисполняюсь гордостью. Ведь с тех пор как мы с Люком поселились вместе, у нас почти не возникало проблем. Пожалуй, кроме того случая, когда я перекрасила ванную, и золотая краска с блестками перепачкала его новый костюм. Но это не в счет, потому что Люк сам потом признал, что погорячился и любой, у кого с головой в порядке, заметил бы, что краска свежая.
Если подумать — был еще маленький, пустяковый спор из-за того, сколько я покупаю. Кажется, Люк тогда открыл дверцу гардероба и раздраженно спросил: «И когда ты собираешься все это носить?»
И еще, наверное, то небольшое препира… откровенное обсуждение, сколько часов Люк уделяет работе. Он управляет собственной компанией по связям с общественностью, «Брендон Комьюникейшнс», с отделениями в Лондоне и в Нью-Йорке, и эта компания отнимает все его время. Люк любит свою работу, и, помнится, пару раз я обвинила его в том, что ее он любит больше, чем меня.
Но в целом мы — взрослая, готовая к компромиссам пара, способная разобраться во всех вопросах. Недавно мы отправились на ланч и обстоятельно поговорили; я от души пообещала, что постараюсь поменьше покупать, а Люк от души пообещал, что постарается поменьше работать. Потом Люк вернулся в контору, а я отправилась в супермаркет за продуктами к ужину (и наткнулась там на изумительное оливковое масло с давлеными красными апельсинами — теперь просто необходимо отыскать хоть какой-нибудь рецепт).
— Искусство жить вместе требует усилий, — изрекаю я. — Надо уметь идти на уступки. Надо не только брать, но и давать.
— В самом деле?
— О да. Мы с Люком делим наши средства и повседневные обязанности… Это как командная игра. Главное — не настраиваться, что все будет как прежде. Надо приспосабливаться.
— Да ты что? — Дэнни, кажется, заинтересовался. — И кто, по-твоему, приспосабливается больше? Ты или Люк?
Я на мгновение задумываюсь и наконец произношу:
— Трудно сказать… Думаю, мы оба поровну.
— Ну а… все это, — Дэнни взмахом руки указывает на загроможденную комнату, — это по большей части твое или его?
— Гм… — Я обвожу взглядом все мои ароматерапевтические свечи, кружевные подушки, стопки журналов. На мгновение в памяти всплывает девственно чистая, спартанская лондонская квартира Люка. — Пожалуй, обоих понемножку.
В каком-то смысле это правда. Ведь в спальне есть ноутбук Люка.
— Главное — что между нами никаких трений, — продолжаю я. — Мы мыслим одинаково. Мы — как единое целое.
— Круто, — замечает Дэнни, выудив яблоко из вазы для фруктов. — Повезло вам.
— Знаю. У нас с Люком все как по нотам, — доверительно делюсь я. — И иногда между нами возникает почти что… мистическая связь.
— Правда? — Дэнни таращит глаза, — Ты серьезно?
— Да. Я всегда знаю, что он хочет сказать, а еще как бы чувствую его присутствие…
— Так ты что-то навроде экстрасенса?
— Наверное. — Я небрежно пожимаю плечами. — Это как дар. Я в это особенно не вдумываюсь…
— Приветствую, Оби ван Кеноби [3], — произносит глубокий голос у нас за спиной, и мы с Дэнни едва не выскакиваем из собственных шкур.
Я разворачиваюсь — и вот он, Люк, стоит в дверях с довольной ухмылкой. Лицо раскраснелось от холода, в темных волосах блестят снежинки. Он так высок, что комната вдруг начинает казаться немного меньше.
— Люк! — вскрикиваю я. — Ты нас напугал.
— Извини, — говорит он. — Я решил, что ты по — j чувствуешь мое присутствие.
— Что-то такое я и почувствовала, — отвечаю я с оттенком вызова в голосе.
— Конечно, почувствовала. — Люк целует меня. — Привет, Дэнни.
— Привет, — откликается Дэнни, глядя, как Люк уверенными движениями снимает свое темно-синее кашемировое пальто, расстегивает манжеты и развязывает галстук.
Однажды, когда мы крепко выпили, Дэнни спросил меня:
— Люк и любовью занимается так же, будто открывает бутылку шампанского?
Я, конечно, тогда врезала Дэнни, заявив, что это не его дело, и все же я поняла, что он имеет в виду. Люк никогда не возится, не колеблется, не теряется. Он всегда точно знает, чего хочет, и неизменно это получает — нового клиента для своей компании или что-нибудь в постели, и все с такой, легкостью, с какой он откупоривает шампанское.
Ладно. Проехали. Скажем так: с тех пор как мы с Люком вместе, мои горизонты значительно расширились.
Люк просматривает почту.
— Так как дела, Дэнни?
— Спасибо, хорошо. — Дэнни кусает яблоко. — А как поживает мир крупных финансов? Моего братца сегодня не видел?
Рэндал, брат Дэнни, работает в финансовой компании, и они с Люком пару раз обедали вместе.
— Сегодня не видел, — отвечает Люк.
— Ну, когда увидишь, спроси, не прибавил ли он, часом, в весе. Как бы между прочим. Просто скажи: «Эй, да ты, никак, поправился», И брось что-нибудь вскользь насчет осмотрительности в выборе десертов. У него паранойя развилась на почве ожирения. Со смеху лопнуть можно.
— Братская любовь, — ухмыляется Люк, — разве она не прекрасна?
Перебрав всю почту, Люк слегка хмурит лоб и поворачивается ко мне:
