Алина Знаменская - Русская наследница
Пашкин криво усмехнулся и сплюнул.
— Что-то я не пойму тебя, сестричка… ты о чем?
— Все о том же. Катя в Америку улетает. Наследство получила. Остались небольшие формальности — и адью! Уяснил?
Даша видела, что Пашкин не уяснил. Такое трудно проглотить одним куском. Он механически хлопал ресницами, глядя на Дашу.
Она рассмеялась ему в лицо, тряхнула волосами и пошла прочь. Краем глаза она видела, как Витька дернулся было за ней, но его позвали дамы. Он прыгнул в машину, громко хлопнув дверцей, и поехал следом за Дашей, прижимаясь к тротуару.
— Подожди, Даш. Подожди, слышишь? А сейчас она где?
— Ответила бы я тебе в рифму, — не оглядываясь, бросила Даша. — В деревню уехала, с родней попрощаться. Счастливо погулять, зятек!
И она сделала Пашкину ручкой. У него сейчас было вытянутое, глупое лицо. Она дала-таки ему по носу! Он был по меньшей мере сбит с толку. Сегодняшнюю вечеринку Даша ему наверняка подпортила. Так их! Ей расхотелось идти к подруге. Она вернулась на рынок и купила себе цветов. Домой к матери она шла самой длинной дорогой, бережно прижимая к груди беззащитные тюльпаны.
Глава 3
По мере того как автобус приближал Катю к соседней области, у нее все больше укреплялось ощущение, что он возвращает ее в прошлое. Огромные вековые сосны по обеим сторонам дороги, трава вперемежку с одуванчиками, легкомысленные облака — все это, как вино, пьянило, кружило голову, делая настоящее нереальным, а прошлое, наоборот, до того близким, словно автобус крутил километры времени в обратном порядке.
Катя и без того в последнее время была как во сне. Она не могла решить: верить уже в происходящее с ней или подождать еще? Но слух о том, что Катя Щебетина уезжает в Америку, разнесся по городу с невероятной быстротой, и ей ничего не оставалось, кроме как принять все как есть. Ей снова позвонили и сказали, что привезут вызов и билет. Что в Америку она полетит не одна, а с представителем фирмы. Все это смахивало на сказку, верить было боязно, но Катя уже вступила в эту игру. Странно, но больше всего в последнее время она думала о Юнине. Он даже снился ей несколько раз со своей полудетской улыбкой. Учительница пения называла его картинкой. Юнин и правда был красив. Но красив какой-то девичьей, нежной красотой. Темноволосый и пронзительно синеглазый, Юнин очень мило краснел, когда Катя нечаянно задевала его плечом. Тогда румянец на щеках Юнина ассоциировался со спелым пушистым персиком. Катя так и дразнила его: персик, — хотя видела, что Славку это злит. Кате нравилась влюбленность Юнина, но сама она посматривала на ребят постарше. Ее интересовал Виктор Пашкин — высокий, небрежный. Он был старше их на три года, от него веяло силой. По Катиным тогдашним понятиям, Пашкин был ближе к мужчинам, чем к мальчикам. Как выразилась бы сейчас ее племянница Анютка, Виктор был крутой парень. Но он в упор не видел Катю. Зато Юнин не спускал с нее глаз. Она охотно списывала у Славки контрольные по математике, домашние задания по химии и физике, разрешая провожать ее после дискотек, не больше. Сама оставалась фанаткой Пашкина. Бегала на переменках посмотреть, что поделывает ее кумир. Пашкин долгое время ее не замечал. Да и что замечать-то было? Два серых пугливых глаза из-под челки, ножки карандаши да русый хвостик. Вот и весь нехитрый набор. Чтобы Катю заметить в ту пору, с ней надо было тесно общаться.
Но жизнь упорно не хотела сталкивать Катю с Виктором Пашкиным. Времени же на личную инициативу у нее не оставалось. Родители загрузили ее по уши: музыкальная школа, репетитор по английскому, бассейн. Тут еще У Даши один за другим родились дети, нужно было помогать. Юнин стал ее тенью: встречал из музыкалки, провожал в магазин. Даже уговорил бабушку нанять ему того же репетитора, что и Кате. Хотя, честно говоря, ему репетитор был ни к чему. Юнин всему мог научиться самостоятельно. Такой был способный.
Как-то летом (они тогда окончили первый курс, Катя — колледжа, Славка — института) она отправилась в магазин. Катя везла коляску с Анечкой. Ей нужно было купить молока и кефира. Ее догнал Юнин.
— Вот, шел мимо, вижу — ты.
Катя знала, что Славка врет. Он всегда появлялся «случайно». Казалось, что он вечно сидит в засаде у ее дома. Они пошли вместе. Возле «Детского питания» Анечка заплакала, Кате пришлось взять ее на руки. Юнин побежал за кефиром. И тут она увидела Пашкина — он выходил из «Погребка». Кафе находилось как раз под магазином, в подвале. Он показался ей просто сногсшибательным. Джинсы обтягивали его ноги как вторая кожа. Поверх футболки — кожаный жилет.
Катю в жар бросило, когда она увидела, что он направляется в ее сторону. Она оглянулась — поблизости никого. Потом уже сообразила, что стоит рядом с его мотоциклом. Итак, он шел прямо на нее и смотрел на них с Анечкой. Тут выбежал Юнин с кефиром, тогда Пашкин остановился и прямо-таки уставился на них. Вытаращился. Катя чувствовала, как краснеет, и ничего с этим поделать не могла. Она поняла, что Виктор вспомнил, что учился с ними в одной школе, и теперь обалдел, решив, будто это у них со Славкой такой большой ребенок.
— Привет, — сказал Пашкин, надевая шлем. — Когда это вы успели?
Юнин улыбался, глядя на Катю, а она думала о том, что никогда не простит ему эту глупую улыбку. И то, что он сегодня увязался за ней. Посадила Анечку в коляску и сказала:
— Это моя племянница.
И выдернула у Славки из рук пакет с кефиром. И тогда Пашкин расхохотался. Он ржал так заразительно, что Катя тоже улыбнулась. И Славка тоже.
— Так вы студенты?
— Ага.
— На каникулах? Слушайте, мужики, я сейчас в лагере «Дружба» плавруком. У нас вожатых не хватает на вторую смену. Слабо?
Катя мгновенно опьянела от его голоса. От того, как он назвал их «мужики», от перспективы провести летний месяц рядом с ним.
Она онемела, и за нее ответил Славка:
— Я работаю, а Катя сестре помогает.
У Кати на лице мелькнул ужас: Виктор уже садился на мотоцикл! Сейчас он взмоет над асфальтом на полной скорости, и тогда уже никогда… Но прежде чем она успела возразить, Пашкин уже прочел что-то на ее липе и до того, как умчаться, вынул ручку из кармана жилетки и сказал:
— Дело ваше. Надумаете — позвоните.
Он спокойно взял Катину руку и на запястье крупно вывел номер своего телефона. Пока он держал ее за руку, у нее перехватило дыхание и остановился пульс. Она уже не слышала, что там говорил Юнин. Она неделю не мыла левую руку, а когда принимала душ, выставляла ее так, чтобы вода не попала. Номер телефона она пела как песню. А когда номер все же пропал с руки, она уже работала вожатой в лагере «Дружба»…
Автобус остановился возле указателя «Семеновка». Несколько человек вышли из автобуса.
