Я сделаю нам больно (СИ) - Данина Дарья
Это шутка какая-то. Просто гребанная, и несмешная шутка!
- Илья! — строгий голос отца прозвучал набатом. Но это не помогало.
- И тебе добрый вечер, Илья. – тихо произносит та, что сидела напротив его родителя.
Позади послышался цокот каблуков. Парень раздражался ещё больше. Что за спектакль здесь происходит? Взгляд брюнета замер на столовых приборах. На мгновение Илья, прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Быть не может…
Цокот каблуков прекратился. Заглох точно у него за спиной.
Увидев затылок парня, Милана притормозила. Сердце с уханьем провалилось вниз, царапаясь о рёбра.
Этого не может быть. Это… Боже! За что?!
Девушка остановилась рядом со стулом. Точно между Павлом и его сыном. Дышать перестала, в попытке унять желание сбежать отсюда.
Приближение официанта заставило очнуться и молча занять свободное место. Тихо, почти бесшумно. Боясь даже лишний раз вздохнуть.
- Мы уже заказали… — Павел ставит локти на стол, подпирая гладковыбритый подбородок, но через секунду, снова прячет их под столом. Мужчина нервничал. Как и все они. Очевидно. - Илья, - прямой взгляд на сына. - я знаю, что всё это неожиданно, но…
- Я не голоден, — обрывает его брюнет. Поворачивается всем корпусом к девушке, впиваясь пустым взглядом в её голубые глаза. — Какая встреча. — Иронично скривил губы. – Не так ли?
Этот взгляд царапает скулу, шею. Задерживается не ключице, спускается к груди и останавливается на стройных ножках.
Блядь… грёбанный пиздец.
Милана поспешно кладёт на колени салфетку. Прикрывается ею, будто щитом, и тянется за бокалом воды. Ей показалось, что её рот полон песка. Горячего. Адского.
Брюнет злился. С каждой секундой злость всё больше зудела под кожей. Мысленно Илья считал до десяти и обратно. Он ведь здесь ради отца? Верно? Парень беспрестанно напоминал себе об этом. Это недоразумение. Назарова? Почему именно она?
Косой взгляд на деканскую дочурку. Для кого она разоделась?!
- У всех наполнены бокалы? — голос отца возвращает в реальность. — Мы с Оксаной, — берёт свою спутницу за руку, и подносит тонкие женские пальцы к своим губам. Смотрит на неё с обожанием. — Мы бы хотели официально объявить о наших отношениях. – прочистил горло. - Которые длятся, уже достаточно долго. – свободной рукой Павел проводит по своему виску, стирая с него капельку волнения. - и о нашей помолвке.
Нет. Нет-нет-нет! Это пиздец…
Парень с жалобным скрежетом отодвигает свой стул, привлекая внимание собравшихся в зале. И, не проронив больше ни единого слова, покидает зал.
Он не собирается участвовать в этом дерьме.
…
Первым делом, перешагнув порог собственной квартиры, Павел столкнутся с собственным сыном. Нос к носу. Под ребрами неприятно кольнуло, когда взгляд упал на спортивную сумку в руках у отпрыска.
- Далеко собрался? – судя по всему, дорогое чадо собрало свои вещи, пока отец провожал домой свою даму сердца и её милую дочь. – Не поздновато? На дворе ночь почти.
- К Жеке. – парень отступает от отца на пару шагов и упрямо поджимает подбородок. На его лице недовольство и протест. Вот даже как?
- Может, ты ещё замуж его позовешь? – мужчина закрывает за собой дверь, и не спеша расстегивает верхнюю пуговицу пиджака. – А то, я сморю, ты жить без него совсем не можешь…
- Очень смешно. – хмыкает брюнет, и встряхивает плечами, явно нервничая. Он не имел ни малейшего желания оставаться здесь. На днях сюда притащатся новые сожители. И он не намеревался встречать их хлебом и солью. Не выйдет. Ни в этом случае. Ни в случае с Назаровой.
Какого лешего?! Этот мир перевернулся с ног на голову! ЕГО мир перевернулся! В тот самый момент, как он неторопливой походкой приблизился к столику, и встретился взглядом с… Оксаной Вадимовной.
Это что, шутка такая?! Он был уверен в этом до тех пор, пока его взгляду не явилась ОНА. Чёртова заучка. Зануда, всезнайка, мать её… Назарова. Он даже её имя произнести вслух не может. Никогда не произносил. Интересно, эта дура всё знала? Знала, и держала его за идиота?!
К чёрту! На хер эту курицу и её мамашу! А отцу отдельная благодарность. Письменная.
- Не думаешь, что нам следует поговорить?
- А может, говорить следовало раньше? А, пап? – парирует Илья, сдвигая брови и нервно зажмуривая глаза. Словно у него болела голова от этого дурдома. – Это было так сложно, м? Сложно было сказать, что у тебя роман с Назаровой? Почему ты сделал из этого такую тайну?!
- Я не делал из этого тайну! – рычит мужчина и скидывает с ног туфли, проходя, наконец вглубь их четырехкомнатной квартиры. – И почему ты так взъелся? Я не понимаю, в чём проблема?
- Проблема в том, - брюнет бросает сумку на пол и идёт следом за отцом на кухню. – что ты не посчитал нужным рассказать мне об этом заранее!
- А что бы изменилось?! Твоя реакция… в чём дело?! Почему такая агрессия? Вы что, не ладите с Оксаной, – Павел наливает из графина в стакан воду, и делает несколько глотков. – Вадимовной? Она мне ничего подобного не рассказывала.
- Нет у меня никаких проблем с твоей пассией, отец!
- Тогда что?! С Миланой? Что между вами? – слегка насторожился.
- Что?! – брюнет не сразу нашёлся, что ответить. Уму непостижимо… - Что? Нет, пап! Нет у меня ничего с этой… - снова зажмурился, и провёл ладонью по лицу. – между мной и дочерью Оксаны Вадимовны ничего нет. Мы даже толком не знакомы!
А что он должен ответить?!
- Тогда я не понимаю тебя. – Павел устало выдыхает. Падает на стул, понуро опуская плечи, и тяжело вздыхая. – Не понимаю, Илья.
- Пап. – парень делает шаг к отцу и садится напротив. – Я здесь буду лишний.
- Как ты можешь быть лишним в своём доме?
- Просто… это слишком. Неожиданно.
- Сейчас мне нужна твоя поддержка, Илья. Как никогда. Я всегда был рядом. Всегда был твоей опорой. Был и есть. И ты это знаешь. Знаешь, что всегда и во всем можешь на меня положиться.
А ещё у них уговор. Пока он не закончит универ – он живет с отцом. И до сегодняшнего дня Илью всё устраивало.
- Я знаю, пап. И очень дорожку тобой.
И люблю. Но язык как-то не поворачивается произнести это вслух.
- Так если дорожишь, почему тогда сейчас уходишь? Сейчас МНЕ нужна твоя поддержка!
Глава 4
Милана впервые видела свою маму такой воодушевленной.
- Поверить не могу. – произнесла одними губами, и крепко зажмурилась. Казалось, что к голове приложились чем-то тяжёлым.
- Во что ты не можешь поверить? – мама остановилась посреди комнаты, сжимая в руках косметичку. Ну и слух…
Ответа не было. А что сказать? О нежелании переезжать в дом человека, который ненавидит её? Который способен превратить её жизнь в ад. Не только в универе, но теперь ещё и дома? Дома…
Это было её укрытием. Местом, где забывались любые проблемы. А что теперь?
- Да, так. – отмахивается блондинка, подбирая под себя ноги, и усаживаясь в любимом кресле поудобнее. – Просто, неожиданно как-то. Мам?
- М? – Оксана Вадимовна оседает на край кровати.
- А обязательно переезжать? – складывая брови домиком, – Ну, я том, что всё слишком быстро? Ты не считаешь? – к своим вещам Мила пока ещё не притронулась.
- Быстро? Мил? - вздыхает женщина, растягивая губы в снисходительной улыбке. – Мы ведь не так молоды, как бы нам хотелось. Нашим отношениям больше года.
- Ты любишь его, мам?
Одно слово, и Мила сдастся. Счастье мамы не имеет никакой конкуренции. И, если честно, она всё ещё надеялась, услышать что угодно, только не «да». Прости, мам.
- Очень.
Ресницы потяжелели, а воздух со свистом вышел из лёгких.
- Мила? У тебя какие-то проблемы с Ильёй? – словно сковырнула больную мозоль.
- Какие у меня могут быть с ним проблемы, мам?
Она не скажет. Это того не стоит.
- Ты же мне скажешь, если… - Оксана Вадимовна стушевалась, так и не закончив вопрос.
