СЧАСТырнадцатым - Фурдуй Наталья
Если поначалу казалось, что это случайность, с возрастом Серега обнаружил закономерность появления этого бзика у родителей и уже не обращал внимания.
Но на любой праздник, самый пустяковый: восьмое марта ли, день рождения Сталина – история повторялась. За день до празднования по углам, по сусекам заводились вихри вихрючие, и мама с папой, будто изнутри подгоняемые этими вихрями, доводили дело до скандала и себя до исступления и почти развода. Где отец выступал за, а мать всегда против.
Слушать их было невероятно интересно, многие родственники приходили на праздники к Плотниковым исключительно к десерту, как раз тогда, когда скандал уже подходил к кульминации. Но как бы Серега ни любил родителей и ни воспринимал их причуды, праздники он тоже возненавидел, причем все и сразу, даже не подозревая, что такая вещь, как нелюбовь к праздникам, передается по наследству.
Женившись на Оле, Серега понял, что бич семьи теперь вихрюет по углам его двухкомнатной квартиры, особенно в сезон февраля – март, декабря – январь. Оля очень любила праздники и вообще была натурой романтичной, слыла творческой личностью, хотя работала в школе учителем математики.
Все начиналось примерно первого сентября: день знаний готовил молодую семью Плотниковых к череде ярких праздничных событий, которые надо было отмечать и радоваться без ума.
Но если день народного единства, Конституции, взятия Бастилии и прочие неромантические праздники Серега как-то переносил.., то Новый год, Рождество, дни рождения являлись для него особо каторжными периодами. Да, именно периодами, потому что в каторгу включался не только день празднования, но и подготовка и похмелье от праздника. Ведь мало было настругать салатов, разодеться, подарить единственно верный подарок под настроение, фигуру, цветовую гамму и моду в тот год, так еще радоваться дней десять-пятнадцать кряду.
А Серега работал архитектором, как назло проекты тоже длились периодами, и из процесса нельзя было выпадать ни на минуту! Ни на секунду! Но этого Оля не понимала и требовала внимания, романтичного и пристального и очень нежного и ласкового, подкрепленного воспоминаниями о совместно проведенных других праздниках, желательно с эмоциональными деталями.
И если предновогоднюю суету Серега как-то сносил и терпел, потому что сходил с ума весь мир, и это было простительноСтрадали друзья, коллеги, родственники, хаотичными стаями в бестолковом отчаянии кружили они по ювелирным, парфюмерным, конфетным и сапожным магазинам. То Серега искренне, от всего сердца не понимал, по какому праву он должен справлять абсолютно вражеский, неотечественный, зложелательный праздник любви европейско-американских «коллег», как их называли по телевизору, которые записали Серегу и его односельчан во враги своего народа на лет 50 вперед?! Причем открыто по своему телеку так и объявили, чтоб славяне всех стран знали и, видимо, боялись подвохов, подарков данайцев, дары приносящих.
Серега был уверен, в 14 февраля скрыта какая-то угроза. Реальная настоящая бомба замедленного действия. Иначе с какого рожна? Короче, он знал, но объяснить не мог.
Все уговоры любимой не справлять зло, подброшенное врагами, ибо те не могут подсунуть хорошего, успеха не имели.
Более того, он однажды подслушал разговор жены с коллегами по работе, другими учительницами, с которыми Оля советовалась каждый день по поводу и без, во время которого по громкой связи весь школьный коллектив во главе с завучем признали в Сереге жадину, даже не рассмотрев его политически-выверенную позицию на счет коварно подложенной свиньи аккурат под сердце двадцать третьего февраля, дня защитника святыни. Неспроста ведь!
– Жадина твой муж, вот и все объяснения! – так и сказала Лидия Ивановна, пожилая учительница русского и литературы.
Серега так и выпал в осадок у стены, подслушав диагноз. И стал злее! Специально промониторил в тот год тренды, что дарят нежадные (!!!) мужья своим любимым романтичным женам.
Оказалось, абсолютно гарантированным подарком в этот год на вражеский День святого Валентина. (Имя еще какое дали этому дню тошнотворное! И Серега изобразил его с присущим ему сарказмом. Нет чтоб хоть дать нормальное, человеческое: Серегин день или День святого Сергия, а лучше Сергея Константиновича или просто день Сереж и Сергеев. Нет, Сергеев как-то плохо звучало в свете последних европейско-американских трендов).
Короче, в прошлый год он специально заказал по интернету самый продаваемый красный хит нижнего белья и, чтоб уж бить наверняка, заказал сет из сорока суш, которые, по мнению паучьей сети, тоже являлись ожидаемым вкусным романтичным комплиментом к красным трусам. И с ухмылочкой, повторяя «С Днем святого Валентина», от которой даже улитки, устрицы и прочие тошнотворные существа тоже бы тошнотворили, подарил весь комплект из трусов и еды удивленной, счастливой Оле.
– Все? – спросил зло Серега, – ты счастлива? Я могу идти? Я свободен? – говорил он, но дорогая жена его не слушала, просто помахала ему ладошкой: мол, иди-иди, милый. И уже названивала классным руководителям своей школы, в радостном экстазе описывая подарки, прожевывая суши.
Враг был повержен в тот год, а жена долго вспоминала сюрприз, причем вспоминал его и весь школьный состав учителей и их мужья, некоторые из которых, знакомые, даже перезванивали, кто со злостью и завистью, кто прося совета на следующий год. Обвинения в жадности были сняты. Можно было успокоиться, правда, ненадолго, ровно на месяц, до восьмого марта.
Но тут случилось страшное. Серега мог ожидать такого от вражески настроенного государства, но от своего отечественного, собственного, родного – никогда!
В разгар июля в отместку 14 февраля был принят новый указ о праздновании Дня семьи и верности. Все вроде бы ничего, но все жены страны приняли этот праздник не как альтернативу, а как еще один повод к романтике, обмену подарками, бурному досвадебному сексу и прочим несуразностям.
Серегу больше всего возмущало то, что у Оли, да и у него самого, выходили дни рождения как раз в июле – в датах, близких с днем отечественного Валентина, а точнее, Февронии и Петра. На этот раз их было двое! Хорошо хоть это не влияло на число подарков. Нет, таких расходов и таких сил к безудержному сексу в один месяц Серега не имел. Узнав об указе, он даже не спал в тот день и впервые пожалел, что женился.
Это как когда тебя ударили по одной щеке, ты не успел очухаться, а тебя уже по почкам электрошокером шарахнули.
Короче, лето прошло черте как, и не успел Серега в августе кое-как отойти, как уже заблестело первое сентября – персональный праздник Оли, учительницы математики и по совместительству классного руководителя, с обязательным персональным букетом цветов и чем-то оригинальным шоколадным, а за ним народные единения, волнения, революции и опппа – Новый год как снег на голову.
В последний Новый год Сережа загадал, чтоб Оля была менее романтичной и творческой, то есть нормальной, как он, Серега. Точнее, Серега не знал, как сформулировать свой запрос. Ведь не скажешь же:
– Дедушка Мороз, пусть сгинет президент и все те, кто попринимал нечеловеческие законы, размножил праздники, поднял налоги, установил маленькие зарплаты. Пусть придет другой президент и отменит к чертям все вражеские праздники, которых половина в календаре. Или, если ему так нравится праздновать через день всякую белиберду, пусть снизит проценты по ипотеке и отменит налоги.
Длинновато… А ведь надо было написать это на маленькой бумажке, быстро сжечь ее, пепел кинуть в бокал с шампанским и выпить, пока бьют куранты. Поэтому так и написал на клочке: «Пусть Оля будет нормальной». За это он успел выпить шампанское с невкусным пеплом и поцеловать жену.
И вот на носу 10 февраля.
– Как жить? – думал Серега в предвкушении разговоров о жлобстве, жадности, идиотизме и мужланстве.
