Кэтлин Флинн-Хью - Больше чем блондинка
Часы пробили десять – никого. Десять пятнадцать. Половина одиннадцатого. Мне стало не по себе: где же клиенты? Вряд ли все опаздывают! Хотя всякое бывает…
– Вдруг они не могут найти Мотт-стрит? – предположил Массимо.
– Или решили, что мы открываемся на следующей неделе, а не на этой, – неуверенно сказал Патрик.
Похоже, они обескуражены не меньше, чем я.
– Думаю, после обеда клиенты появятся, – бодро проговорила я. – А пока не будем терять времени, нам есть чем заняться!
Дела и правда нашлись: освещение над рабочими местами недостаточно яркое, парадная дверь скрипит, стереоустановка ломается.
Полдень… Два часа… Полтретьего… Ни одного клиента!
– Джорджия? – Тиффани присела за кофейный столик.
– Да, Тифф?
– Слушай, только не обижайся, но ты уверена, что… все будет в порядке? Я-то думала, к вам все клиенты перебегут…
– Мы тоже…
– Начинать всегда трудно, – вмешался Патрик. – Удивляться нечему: мы ведь пытаемся перетянуть клиентов из центра в никому не известную Нолиту. Да и стиль у нас совсем другой…
– Думаешь, клиенты его оценят? – нетерпеливо перебила Тифф. Испугалась девочка, хотя упрекнуть ее не в чем: у Жан-Люка она хоть что-то на чаевых зарабатывала, а здесь без клиентов ничего не получит. Равно как и мы все…
– Да, конечно! – с преувеличенным энтузиазмом сказала я. – Посетители не сразу, но придут… Оглянись по сторонам: ты когда-нибудь видела салон красивее?
В эту минуту в дверях появилась девушка. Мы все чуть не подпрыгнули от неожиданности. Кажется, в «Жан-Люке» я ее не видела… Волосы огненно-рыжие, явно не в стиле Верхнего Ист-Сайда. Потертые джинсы, ярко-оранжевый топ, в носу маленький алмазный гвоздик.
– Чем можем вам помочь? – первым спросил Массимо.
– Новый салон? – поинтересовалась девушка.
– Да, только сегодня открылись!
– Красиво… – оглянувшись по сторонам, проговорила гостья.
– Спасибо, – отозвался Массимо. «Красиво…» Бедная девушка не может придумать ничего оригинальнее! А мы взвалили на нее весь груз ожидания…
– И сколько берете за стрижку? – спросила она, коснувшись копны ярко-рыжих волос.
– Девяносто у младшего стилиста, сто пятьдесят у старшего.
– Сто пятьдесят? – не веря своим ушам, переспросила девушка.
– Да, мы же…
Но посетительница уже качала головой:
– Вот так черт, сто пятьдесят баксов за стрижку! Где вы найдете таких идиотов?
Она повернулась и ушла, покачивая бедрами в потертых джинсах.
– Сто пятьдесят баксов за стрижку! – уже за дверью повторила она.
В следующие несколько дней ситуация практически не изменилась. Несколько отважных клиентов все-таки добрались до Мотт-стрит. Приезжала редакторша и бесстрашная дама с Шорт-Хиллз, открывшая короткий путь через Голландский туннель. Остальные либо извинялись через секретарей, либо просто не появлялись.
Вскоре выяснилось, что Жан-Люк не терял времени даром и провел массовую рассылку.
«Уважаемый клиент салона «Жан-Люк»! Предлагаем дисконт на стрижку у любого из старших стилистов салона и бесплатный пробный сеанс биотоков у нашего косметолога Вайолет. А после чашечки кофе в уютной обстановке «Жан-Люка» приглашаем воспользоваться услугами Деррика Дермиса, всемирно известного специалиста по пластической хирургии. С 1 июля по 31 августа предоставляем пятипроцентные скидки на инъекции “Ботокса”».
Боже милостивый! И как мы должны с этим конкурировать? Бесплатные стрижки, косметолог, «Ботокс»…
– Нужно просчитать, как долго мы сможем продержаться без клиентов, – на четвертый день сказала я Массимо.
– Уже просчитал, – отозвался он. – Три месяца. У нас тридцать тысяч отложено, по десять тысяч на месяц. Если к тому времени ситуация не исправится…
Неизвестно, о чем Массимо сожалеет больше: что просчитался насчет клиентов или что сорвал с места меня? Я, как могла, поддерживала их с Патриком, но получалось, честно говоря, не очень, наш красивый, построенный с таким трудом корабль шел ко дну.
Вторая среда в новом салоне. Мы с Массимо пришли, как обычно, в девять – несусветную для Нолиты рань. Магазины, за исключением круглосуточных, открываются не раньше десяти-одиннадцати. А что нам оставалось? Сидеть дома и киснуть?
Вместо этого мы кисли в салоне.
– Что это за парень? – спросил Массимо, заглядывая в приемную.
Мужчина среднего возраста нерешительно переминается с ноги на ногу. На клиента не похож, на праздношатающегося жителя Нолиты тоже. Как бы описать его поточнее? Коричневый костюм… м-м-м… далеко не лучшего качества, куплен, наверное, на распродаже, а туфли черные, потертые, на резиновой подошве. Незнакомец о чем-то спросил администраторшу, а она, поколебавшись, указала на нас.
Мне не по себе: ладони вспотели, по спине мороз пробежал. Патрик и Массимо как ни в чем не бывало потягивали остывающий капуччино.
– Джорджия Уоткинс?
Я встала, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
– Да?
– Распишитесь, что получили лично в руки, – проговорил незнакомец, протягивая тяжелый конверт. Вот почему я испугалась: этот мужчина похож на переодетого в штатское копа из детективного сериала.
– Что это?
– Повестка в суд! – пояснил мужчина, темные глаза радостно заблестели.
Точно такие же конверты были вручены моим компаньонам.
– По какому поводу повестка? – обескураженно спросил Патрик.
– Жан-Люк подал на нас в суд, – уныло ответил Массимо.
Конечно, кто еще?
– Но как он мог?! – вскричала я.
Мужчина в дешевом костюме уже ушел. Наверное, спешит испортить настроение кому-нибудь еще…
– Пойдемте! – позвал Массимо.
Мы поднялись на второй этаж. На нас вопросительно смотрели ассистенты. Сейчас никаких комментариев: сами до смерти напуганы.
Массимо набрал номер.
– Позовите, пожалуйста, мистера Кей, – вежливо начал он. – Мне плевать, что он на совещании! Дело срочное!
* * *Чтобы добиться успеха в бизнесе, необходимо даже в самые трудные моменты сохранять присутствие духа. Мы старались, как могли. В семь вечера мы сидели в манхэттенском ресторане и ждали мистера Кей. Занятное заведение: мартини подают в бокалах размером с детскую ванночку!
Немного выпить сейчас не помешает – мы все в шоке. Почему Жан-Люк так взъелся на нас? Ришар ведь тоже открыл салон, а на него никто в суд не подавал!
– Наш маэстро выжил из ума, – пробормотал Массимо.
– Ты что, только сейчас об этом узнал?
Из искового заявления следовало, что Жан-Люк хочет отсудить у каждого из нас по миллиону долларов.
Миллион! Перед глазами возникла яркая, переливающаяся разными цветами единица с шестью нулями. Бывший шеф обвинял нас в разглашении коммерческой тайны и создании недобросовестной конкуренции.
