Элизабет Обербек - Модельер
У него не было слов.
— Единственная проблема — Виктор, — продолжила она. — Это очень странно, что я еще не сказала ему об этом. Ждала подходящего момента, но теперь он в таком ужасном состоянии. И будет только еще хуже. Алкоголь.
Клод попытался осмыслить сказанное.
Она продолжала:
— Самое ужасное, когда мы идем к кому-нибудь в гости. — Клод молчал. — Если мне хочется навестить подругу, то я должна все делать тайком. — Она вытерла навернувшиеся слезы. — Это так странно. Для нас с Виктором это такое счастье — ребенок, но я, скорее всего, заблуждаюсь, ожидая, что Виктору станет лучше, когда он узнает эту новость. Боюсь, что, если я скажу о своей беременности, он испытает еще больший стресс.
«Конечно, женщина, которой уже исполнилось тридцать шесть лет, должна радоваться такой новости, — подумал Клод. — Но как может она после всего того, что они пережили вместе, ожидать, что он будет счастлив узнать такую новость — она вынашивает ребенка от другого? Виктор — победитель? Как он мог так серьезно просчитаться в определении сущности их взаимоотношений?»
Она забеременела недавно. Если даже так, то сейчас ее формы изменились совсем немного, может, только грудь кажется больше.
— Должен признаться, — сказал Клод сдавленным, слегка рассерженным шепотом, — с этой новостью трудно свыкнуться, учитывая мои чувства к тебе. Почему я не должен думать, что мы больше, чем друзья?
— Послушай, Клод, — она понизила голос, — мы были любовниками в каком-то ином смысле, мы не стремились пожениться и иметь детей, за всем этим стояло что-то более высокое. Даже учитывая, что я знаю тебя недавно, ты для меня настоящий друг. Вот по этой причине я и говорю тебе об этом первому. Я чувствую, что могу поделиться с тобой всем, будто ты — это я, а я — это ты.
Эти слова вернули его к жизни. Как бы это ни было противоестественно, в глубине его души сверкнул слабый огонек надежды.
— Валентина! — голос в другом конце зала звучал все настойчивее.
Она оставила Клода одного и направилась к огнедышащему дракону, ожидавшему ее в центре выставочного зала. Бежевая вельветовая лента мягко скользила по длинной шее.
На следующий день по дороге на работу Клод заметил, как неожиданный порыв ветра сорвал множество желто-коричневых листьев, которые, кружась в воздухе, заставили его подумать о последних мгновениях осени. Даже серые тротуары Парижа и холодный воздух вызывали восхищение. Он поднял лист сикоморы и стал рассматривать. Какой богатый цвет — цвет красного вельвета с легким оранжевым оттенком. Клод положил лист в карман пиджака.
В это время года он особенно остро чувствовал, как стареют деревья в Сенлисе: большие березы, дубы, сосны и грабы. Его дед говорил, что каждый листочек имеет свою историю. Он вспомнил одну из них — о мальчике, который жил на желтом листке и гонялся за другими листьями, падающими на землю.
— Сын, посмотри, как природа окрашивает наши жизни, — давал советы отец. — С каждым днем цвет становится интенсивнее, но мир не признает ничего резкого, поэтому листья сморщиваются, становятся коричневыми и падают. Если бы они не падали и не покидали нас, их красота убивала бы.
Клод любил осенние ткани: шерстяной драп, твид, тонкий кашемир, плотный вельвет и даже грубую фланель, не говоря уже о коже. Однако раскрой и пошив плотных материалов вызывал немалые трудности.
— Любой может шить из шелка, — объяснял ему отец. — Но только опытный мастер с большой практикой сможет прострочить твид, одежда из которого будет служить вечно.
Администратор салона вежливо поздоровалась с ним. Она была одета во все черное, улыбка ее напоминала гримасу горгульи над портиком собора Нотр-Дам де Пари. Как она смогла так натренировать мышцы лица, чтобы, изображая доброжелательность, заставлять людей чувствовать себя виноватыми? Каждый раз, когда Клод проходил мимо, надменное выражение ее лица выражало упрек: «Пришло время браться за работу!»
Лебре встретил его в холле и проводил до кабинета. В руках у него был конверт из манильской бумаги. Клод заметил капельки пота над верхней губой босса и приготовился к отражению неминуемой атаки. Нервозность в поведении Лебре — большая редкость.
— Важный заказ, Клод! Мы восхищаемся вами. Жена премьер-министра попросила составить гардероб для трехдневной поездки в Алжир в следующем месяце. Ее облик должен быть консервативным и скромным, желательно использование марокканских тканей и расцветок, — Лебре перевел дыхание и наконец показал на конверт. — Это очень важно, первый правительственный заказ за двадцать лет. Я хочу, чтобы вы начали работать сегодня. В конверте есть ее фотография и краткая биография. Вы поймете, что у нее очень интересное происхождение: прадед из Саудовской Аравии с одной стороны, чистокровные французские политики восемнадцатого века — с другой. Она консервативна, дипломатична, обаятельна, практична и француженка до мозга костей.
Жена премьер-министра! У Софи Лорье было бледное лицо, карие глаза с поволокой, темно-каштановые волосы опускались до середины шеи. Ее глаза ничего не выражали, казалось, жизнь уходит из нее. Клод сразу принял решение: внести искорку в степенный, почтенный облик мадам Лоро.
— Я попросил Шарля сделать несколько набросков. Вот они…
— Я ничего не буду смотреть, — сказал Клод. — Я покажу свои эскизы завтра в конце дня.
Лебре свернул в трубку рисунки Шарля, он был явно шокирован реакцией Клода.
— Извините меня, — сказал Лебре, его тон был почти уважительным. — В таком случае я буду ждать встречи с вами завтра вечером.
После того как Лебре покинул его кабинет, Клод мысленно произнес: «Теперь ты можешь гордиться, папа».
Не успел он повесить пиджак, как Лебре вновь заглянул к нему:
— Кстати, вы слышали новость?
— Какую еще новость?
Озорная улыбка появилась на лице Лебре:
— Ваши друзья, Валентина и Виктор, переезжают в Соединенные Штаты. Виктор принял предложение занять пост в одной из ведущих галерей искусств в Нью-Йорке. Я думал, что вы читали или слышали об этом. — Лебре сделал многозначительную паузу и продолжил: — Извините, что я оказался первым, кто принес вам эту новость. — Он исчез из комнаты, как исчезали за ширму куклы Клода.
Валентина покидает Париж! Клод подошел к окну. Падающие за окном листья навевали неясные предчувствия. Клод схватил пиджак.
— Месье Рейно, — дежурная прервала его стремительный порыв, — у меня инструкция от месье Лебре: вы не должны покидать офис, не сказав, когда вернетесь… Звонки… Через час у вас назначена встреча.
