Тиффани Бонд - Странное предложение
Керри задумалась и больше не слышала, что говорила Нина. Алексис был ранен! Шрам на его голове подтверждал это. А второй телефонный звонок, когда он сообщил, что погиб четвертый человек? Алексис казался таким мрачным, таким подавленным…
– Зачем кто-то пытается убить его?
– Не знаю.
Нина вздрогнула от стука в дверь.
– Нина! Керри! – позвал Стефан.
– Мы будем через минуту, – крикнула Нина. – Как ты думаешь, он слышал? Это конец. Я больше никогда не смогу получить работу.
– Нина, замолчи. Я им не скажу. Мне нужно, чтобы кто-нибудь был на моей стороне.
– Ты имеешь в виду – женщины против мужчин?
– Что-то вроде этого. За этим что-то скрывается, и мы должны узнать правду.
– Какого черта вы так долго? – спросил рассерженный Стефан Нину.
Керри поспешно ответила за обеих:
– Мы делились мнениями по поводу вашего сегодняшнего поведения.
Она заметила, что Алексис нахмурился, а потом хитро улыбнулся.
– С женщинами это случается, Стефан, – сказал он тихо.
Губы у Стефана дергались.
– Делились мнениями? – Он схватил Нину за руку. – Идем со мной. Я не желаю, чтобы меня так обсуждали!
Нина удалилась, подмигнув Керри.
– О, кажется, я сказала что-то не так!.. – усмехнулась Керри.
Алексис взглянул на нее, по-прежнему улыбаясь, и покачал головой.
– Нет. Ты сказала как раз то, что надо. Стефан рассказал мне о вашем разговоре.
Сердце у Керри ушло в пятки.
– Он рассказал?
– Да. Как ты пыталась снова их соединить. Очень мило с твоей стороны.
Она посмотрела на Алексиса. «Слава Богу, что он не рассказал про мои чувства к тебе», – подумала Керри. Мысль о том, что он может знать об этом, но не любить ее, убивала Керри. Сейчас она по крайней мере в фантазиях могла заставить его любить ее. Если он когда-нибудь скажет: «Я не люблю тебя», – это будет для них конец.
– Мило или нет, но это было необходимо. Каролина слишком долго использовала Стефана. А Нина, она его любит, – объясняла Керри совершенно серьезно, пятясь к двери ванной комнаты, поскольку Алексис буквально заталкивал ее туда. – Что?..
Он улыбнулся, обняв ее за талию.
– Мы собирались заняться любовью сегодня ночью. – Он посмотрел на часы. – Я думаю, что ночь уже началась!
– Здесь, в ванной?
– Нет. – Он закрыл дверь и медленно обнял Керри. – Я просто хочу поцеловать тебя здесь, в ванной комнате.
Что он и сделал.
– О, можно полегче? – пожаловался Алексис, когда Керри обрабатывала антисептиком царапину на его лице.
– Ты меня не жалел, – ответила она со смехом. – Око за око.
– Око за око. Что это за выражение? – Он нахмурился. – Кстати, о твоих ранах: где ты их получила?
Керри нервно облизала губы.
– Я упала и ушибла колено.
Он заметил царапину на ее колене и еще одну на бедре, когда они ночью занимались любовью. Так, значит, она упала?
– Упала? Где?
– Что значит «где»? – ответила она раздраженно. – Дома! В пекарне – вот где!
«Дома. В пекарне». Разве могли с ее уст слететь более прекрасные слова! То, что Керри назвала это ветхое строение, которое Алексис приводил в порядок, домом, заставило его улыбнуться.
– А почему ты упала? – Он понимал, что она что-то скрывает.
Керри попыталась отойти, но он схватил ее. Она посмотрела на него, понимая, что надо говорить только правду.
– Я работала с пескоструйным аппаратом. – Он сжал ее сильнее. – Я скучала. Ску-ча-ла! Скучала! Ты не позволил мне приехать к тебе. Я сходила с ума, Алексис.
Его хватка ослабла.
– Сядь на кровать. Нам надо поговорить. Они сели на кровать, смотря друг на друга.
– Во-первых, пескоструйный аппарат слишком тяжел для тебя.
У Керри внутри все закипело. За кого он ее принимает?
– Слишком тяжел? Он не слишком тяжел для меня.
– Даже если ты беременна? – Алексис поднял брови. – Я слышал, что ты сегодня утром делала в ванной. Если не ошибаюсь, это утренняя рвота?
– Да, – покраснела она. – Ну и что, если так?
– Если так, – сказал он медленно, – то он слишком тяжел для тебя. – Он по-мальчишески улыбнулся. – И как много тебе удалось сделать в пекарне?
Керри вздохнула с облегчением: он не собирался отчитывать ее за то, что она не сказала ему о своей беременности.
– Не так уж много. Только закончила комнату на первом этаже. – Она похлопала себя по животу. – Послушай, только сейчас подтвердилось, что я беременна. Я как раз собиралась тебе сказать.
– Я надеялся, что твоя вспышка тем вечером в таверне вызвана гормональными изменениями.
Керри улыбнулась.
– Кажется, это было так давно. А что выпало на твою долю?
Алексис нахмурился.
– Ревность и разочарование. Мне очень жаль, что пришла Марша. Извини за вчерашний вечер. Что бы Марша тебе ни наговорила, я клянусь, что не спал с ней с тех пор, как мы с тобой встретились в Лондоне. – Он видел, как Керри облизывает губы. – Я прогнал Маршу с яхты. Я не хотел, чтобы она отравляла тебе существование.
– А Америка?
– Америка?
– Да, что она делала в Америке?
На его лице появилось гневное выражение. Что сказала Марша?
– Она пришла в холл гостиницы и угрожала раздеться, если я не возьму ее к себе в номер и… не займусь с ней любовью. Я долго не обращал на нее внимания, и тогда она начала раздеваться. Я… – Алексис посмотрел на Керри, ожидая увидеть ярость, но ее взгляд был мягким и полным сострадания, – я совершенно не знал, что делать. Да, я взял ее к себе в номер. – Он вздохнул и покачал головой. – Но я к ней не прикасался. Я сказал ей, что женюсь на тебе и что она должна обо всем забыть. Она пришла в бешенство.
Керри убрала волосы с его лица.
– Спасибо, что сказал мне правду. – Она опустила глаза. – Она сказала мне, что ты любишь ее. А я сказала ей, что ты любишь только себя. Я правильно сделала?
Алексис поморщился. Чего же он, черт побери, ожидал? Он всегда говорил ей, что не верит в любовь.
– Да. Ты сделала правильно.
Петрос сидел на краю постели, глядя на углубление в подушке. Дотянувшись до нее, он ощутил запах дорогих духов и прижал подушку к лицу. Его сообщником была женщина, и притом слишком молодая для него. Спокойствие, сказал ему консультант. Ха! Его сердце давно не билось так быстро. Кто мог ожидать, что она придет к нему, в этот дом, при таком количестве гостей? А если их кто-нибудь видел или слышал? Улыбка исчезла с его губ. Такие женщины, как она, всегда опасны.
Взяв стакан воды, он потряс две таблетки в ладони перед тем, как их проглотить. Вчера вечером он обидел Керри жестокими словами, обидел самое близкое существо, которое считал своей дочерью… И все из-за собственного эгоизма и безрассудства. Если бы только он не влип во все это много лет назад. Теперь уже поздно. Все стало слишком запутанным. И теперь он вынужден был обманывать почти всех.
