Келли Джеймс-Энгер - А ты уловила флюиды?
– Он все равно ушел. Тогда я подумала: а зачем я, собственно, так стараюсь похудеть? Кому я, в конце концов, нужна? – Энджи с отвращением указала на собственное тело. – Столько труда потратить! Я до сих пор стараюсь соблюдать диету, хотя так изголодалась, а еда – единственное, что может меня утешить. Вот почему я нуждаюсь в ней – еда меня утешает. Знаю, это ужасно, – голос ее сорвался, – но иногда я чувствую, будто еда – мой единственный настоящий друг.
Трейси сидела и молчала. Ей было очень жалко женщину, хотя в глубине души она радовалась, что сама не такова. Трейси не считала еду своим другом, нет, нет. Как такое может случиться? Еда была ее врагом.
Позже на собрании еще одна женщина рассказала, что она носит с собой еду, которая не вредит.
– Белый хлеб, сахар, сладости и тому подобное для меня опасны, – безапелляционно заявила она. – Поэтому я готовлю себе только сама, взвешиваю объем, который мне можно съесть, и ношу с собой продукты в «Тапперуэрс».[36] Это очень помогает.
Женщина продолжала в том же духе еще минут пять – о том, какая еда ей подходит, а какая провоцирует приступы обжорства, и Трейси сидела нахмурившись. Похоже, данная леди оставалась так же одержима едой, как в те времена, когда, по собственному признанию, она обжиралась и прочищала желудок по десять раз в день. Десять раз в день! Как она вообще умудрялась выходить из дома?
* * *Трейси уходила с собрания, чувствуя не общность с кем-либо, не надежду на исцеление, а напротив – отчуждение. Наверное, ей полагалось испытывать чувство сопричастности или что-то вроде того, но на собрании она увидела лишь группу людей в грязноватой комнате, с которыми она не хотела иметь ничего общего. «Если это клуб, то, пожалуйста, лишите меня членства».
Кроме того, ее дела обстояли куда лучше. Ну да, Трейси объедалась, когда находилась в стрессовом состоянии, и все же она умела себя контролировать. Вот когда она сбавит вес до 118 фунтов, позволит себе питаться нормально и больше никогда не будет обжираться. Все просто и понятно.
Глава 31
ПРЕЖНИЙ ОГОНЬ
Кейт окинула взглядом ресторан, ища Майка. Она потеребила серьги, потопталась на месте. Может, стоит просто заказать столик и подождать Майка сидя? Для него это послужит знаком, насколько легко она воспринимает их встречу.
Майк предложил встретиться в «У Ника и Тони», не далеко от ее офиса. Кейт слегка удивилась – во времена колледжа он предпочитал места на несколько разрядов хуже. Майк всегда отличался любовью к грязным, незамысловатым забегаловкам, барам, где то и дело завязывались драки, а девицы расхаживали в таких коротких юбках, что, когда они наклонялись, их ягодицы вылезали наружу. Не то чтобы Кейт боялась таких местечек, особенно во времена юршколы. Забегаловки представляли собой лучшее противоядие против отупляющих часов общения с контрактами и материалами гражданских процессов, которыми Кейт старательно забивала себе голову. Наверное, она хотела хоть на пару часов забыть о своем юридическом будущем.
Они с Трейси проводили много времени в университетском баре «Дудропинн», особенно на второй и третий год юршколы. На первом курсе обе были слишком напуганы, чтобы заниматься чем-либо, кроме учебы. Как гласит поговорка, первый курс до смерти страшен, второй до смерти труден, а третий до смерти скучен.
Мысль о юршколе сразу вызвала воспоминание о Трейси, и Кейт вздохнула. До сих пор они еще ни разу не ссорились. Конечно, порой им случалось спорить, но не так горячо, и споры никогда не приводили к серьезным размолвкам. Кто бы мог подумать, что у пустячного разговора окажется подобный исход. Еще немного – и они бы разругались навсегда!
Кейт настолько глубоко задумалась, что даже не заметила, как вошел Майк.
– Вот она! – воскликнул он. – Женщина, которую я искал!
Майк выглядел краше прежнего, если только такое возможно. Загар остался при нем, как и худощавое лицо, и густые волнистые волосы. Может быть, в русой шевелюре прибавилось седых нитей или вокруг глаз появилось больше морщинок – но седина и морщинки лишь прибавляли ему привлекательности. И Майк об этом, конечно же, знал.
– Ну, здравствуй! – слегка напряженно отозвалась Кейт.
Он подошел к ней с пружинистой спортивной легкостью, которой она всегда завидовала.
– Что я должен сделать, чтобы заслужить объятие? Прошло шесть лет, ведь так?
Кейт встала и приветственно обняла его. Дурная идея. Очень дурная! Даже за краткий миг она успела почувствовать, какая у Майка мускулистая спина, широкие плечи и сильные руки. Наконец Кейт отстранилась и помотала головой.
– В чем дело? – с усмешкой спросил Майк, махая рукой бармену.
– Ты все такой же красавец. Ты вообще собираешься стареть и дурнеть?
Майк взглянул на себя, будто размышляя над вопросом.
– Надеюсь, нет. А ты на себя посмотри, Кейт! Вот уж кто выглядит великолепно. – Он окинул ее фигуру наметанным взглядом мужчины, которому не раз случалось рассматривать женщин. – Бьюсь об заклад, ты похудела фунтов на пятнадцать. – Майк указал на ее мускулистые руки: – Занимаешься тяжелой атлетикой?
– Как вам, парням, удается все замечать? – Кейт скрестила ноги под столом. – Пару месяцев назад меня раскусил еще один парень.
– Спортсмен?
– Ага, троеборец. Может, он даже быстрее тебя, – пошутила она, метя в его слабое место.
Майк только улыбнулся:
– Ты до сих пор не забыла, как надо меня подкалывать, а, Кейт?
Та рассмеялась:
– Ну, извини. Трудно было удержаться, понимаешь? – Она игриво шлепнула его по руке. – Не обращай внимания на мои шуточки.
Напряжение, одолевавшее ее, совершенно исчезло. Когда Майк предложил встретиться, Кейт могла думать только об одном – о давнем дне, когда она впервые обнаружила, что Майк ей изменяет, что он волочится за всякой хорошенькой женщиной в пределах досягаемости. И о том, как больно стало от подобного открытия. И совсем было забылись хорошие времена, когда они с Майком шутили вместе, смеялись над чем попало, подкалывали друг друга, как брат с сестрой…
Кейт уже не помнила, почему так сильно любила его. Майк даже не был хорошим любовником – так, среднестатистический мужчина, если таковой вообще существует. В редких случаях он допускал, чтобы Кейт оказалась сверху, но уверенно чувствовал себя, только когда сам контролировал ситуацию. И никакого орального секса. Конечно, если она хотела задать ему работенку, Майк соглашался. Он честно признавался, что не любит работать языком. И опять все сходилось на его телесной красоте. Как Эндрю – прежний Эндрю, конечно, – он несколько ленился и постели. Правда, с Майком ничто не имело значения. Как бы он пи действовал, Кейт всегда прощала его. Пока не обнаружила, что она не единственная его женщина.
