Ольга Агурбаш - Febris эротика
«Ну вот и все, — думала она про себя. — И так с беременностью проблемы, а тут еще и свинка. Говорят, после нее у мужчин проблемы с бесплодием появляются. Неужели с мечтой о девочке придется проститься?»
Но видимо, там, наверху, в небесной всемогущей канцелярии расценили по-другому. И через пару лет родила Галя дочку. Беленькую, хорошенькую, ласковую!
И работать она стала экскурсоводом. С упоением изучала историю Древнего Рима, без устали бродила по городу, любовалась вечными зданиями, прекрасно сохранившимися памятниками, вникала во все подробности истории, и все свои знания с удовольствием передавала слушателям.
Лет восемь-девять прошло с тех пор, как Галя оказалась в Италии. Столько же лет потребовалось для исполнения всех ее желаний! Значит, и вправду оказалось, что купила она когда-то билет в счастливую жизнь!
По дешевке, по случаю купила, а билет оказался истинно счастливым!
Спустя два года
Галя сдала сложнейший экзамен на гида-сопровождающего. Теперь час ее работы стоит сто пятьдесят — двести евро. Она знает Рим и пригороды как свои пять пальцев. Да что там Рим? Историю Древнего Рима, историю современной Италии, историю искусств эпохи Возрождения. Она может читать лекции в любом зале любого музея и художественной галереи, в любом соборе и около каждого памятника.
Сын Дмитрий учится в университете, постигает основы менеджмента и серьезно задумывается о перспективном рабочем месте. Девушки-итальянки, которые вьются вокруг, почему-то его не прельщают. Они симпатичные, без всякого сомнения! Они интересны ему, как сокурсницы, как собеседницы… Но сердца его пока ни одна не тронула…
Прошлым летом они с мамой летали на родину. Бабушку хоронить. Бабушка Гали последнее время жила совсем одна. Старенькая, как она управлялась с огородом, с домом? Галя, общаясь с ней по телефону, всегда убеждала ее:
— Бабуль, да не возись ты с этим огородом! Ну зачем тебе такие плантации?
— Как зачем, доча?! А на зиму? Я ж весь год горя не знаю: картошку, овощи, соленья… Все есть. А что остается… так я на рынке продаю… Невелики деньги, а все какая копеечка капает. На молочко, на хлеб, на крупу.
— Бабуль! Я ж тебе посылаю деньги! Вот и живи на них. И отдыхай побольше!
— Галочка! За то, что ты присылаешь, спасибо! Это я на смерть откладываю.
— Господи! Бабушка! Я на жизнь тебе посылаю! Чтобы ты не мучилась в огороде, чтобы по рынкам не таскалась. А ты опять за свое!
— Так ведь, доча, непривыкшая я отдыхать! Всю жизнь в движении. Что ж я теперь сяду сложа руки?
Галя не унималась, продолжая убеждать и настаивать на своем. Здоровье бабушку стало подводить, давление поднималось то и дело, сердце колотилось так, что, того и гляди, выскочит из груди. И как ни скрывала пожилая женщина от внучки свое состояние, Галя тем не менее была в курсе. Она договорилась с соседкой — тетей Полей, чтобы та периодически заглядывала к бабушке, следила, помогала, чем могла. Тетя Поля была помладше лет на пятнадцать, поэнергичнее, и Галю всегда очень любила. Она-то и рассказывала ей о бабушкином самочувствии. Именно она и позвонила Гале, когда у бабушки случился гипертонический криз. Именно тетя Поля вызвала врачей и сопровождала соседку в больницу… Но не спасли… Давление резко выросло до отметки «триста»… И сделать ничего уже было нельзя.
Галя с сыном засобирались за родину. Невзирая на летний сезон, билеты они достали… И прибыли в день похорон. Та же тетя Поля все и организовала. Подключила своих родственников, и снаряжали они соседку в последний путь…
Галя плакала всю дорогу. От жалости к своей любимой бабушке, от накатившей вдруг тоски по родине, от внезапного ощущения своего сиротства. Маму она потеряла давным-давно, с папой связь была утрачена, и все слезы по нему выплаканы в далеком детстве. А бабушка заменяла Гале и мать, и тепло всей семьи.
И ощутила она неожиданно такую грусть и такой стыд… Ну как это она столько лет не была на родине? Почему она ни разу не собралась навестить состарившуюся женщину, заменившую ей мать? Откупалась звонками и денежными подачками. Да, иначе как подачкой и не назовешь такое отношение. К тому же это только последние несколько лет у Гали стабилизировалось материальное положение и появилась возможность помогать близким. Сашка по сто евро высылал своей матери, она — бабушке. Наверное, для их украинской деревенской жизни это вполне приличные деньги. Наверное, они реально помогали жить пожилым женщинам… Наверное, так… Но Галя только сейчас, оказавшись на своей бедной родине, в убого состарившемся бабушкином доме, осознала вдруг, как, должно быть, одиноко и тоскливо жилось бабушке, как она горевала о своей не слишком-то удавшейся жизни… Каково это вообще — остаться в старости одной, когда ни словом, ни взглядом не с кем перекинуться, когда ни на тепло, ни на сочувствие далекой внучки рассчитывать не приходится.
Получает она от нее какие-то бумажки, складывает их… Вон уж стопка целая в буфете скопилась… А Галка сама только и кричит издалека:
— Бабулечка! Как ты там?
Что ответить?
— Хорошо, Галочка! Помаленьку, внученька!
Галя рыдала не переставая. На похоронах сын буквально нес мать на руках, потому что у нее то и дело подкашивались ноги и, казалось, она находится в предобморочном состоянии.
Тетя Поля отпаивала Галю каплями. Сама пила тоже…
И вообще очень тяжелой получилась поездка.
Что-то надо было решать с домом. Но так, сразу, Галя не могла, решила приехать через год. Памятник на могилке поставить, заодно и с домом определиться… А что с домом? Продать такую развалюху, видимо, невозможно… Если только за копейки…
Навестила свекровь. Конечно, та тоже была на похоронах. Но только никого Галя там не видела. Сама была как в тумане, и от слез расплывалось все перед глазами. Только бабушкино лицо в скромном веночке у лба и видела…
Сашкина мать не могла наглядеться на взрослого внука и вытирала слезы умиления. Про внучку свою, маленькую Танечку, которая родилась в Италии, свекровь знала исключительно по рассказам. Видеть не видела, только если на фотографиях. Сашка как-то прислал целую пачку, и она тут же выложила их в альбом, а после частенько разглядывала фрагменты новой заграничной жизни своего непутевого, как она считала, сына. Может, и непутевый, а гляди: обосновался в Италии, работает, семью обеспечивает, мать не забывает.
Спросила Галя у свекрови про Олесю.
— Где она? Давно ли виделись? Что-то мы и с ней, и с Валентиной Петровной потерялись…
— Леська-то? Да нормально вроде… Угомонилась…
