Сьюзен Виггз - Возвращение
Мама сказала, что приедет сразу после того, как Макс вернется из школы, поэтому ее визит никак нельзя было назвать неожиданным. У Дэзи было много времени, чтобы подготовиться. Как же так получилось, что по дому до сих пор разбросаны игрушки, брошюры и газетные вырезки по проектам, над которыми она сейчас работает? Как же получилось, что сама она еще не сменила балахон на молнии, имеющий обтрепанные манжеты и желтоватое пятно на плече, которое появлялось всякий раз, как Чарли срыгивал после кормления? На занятиях для будущих мам и в книгах не говорили и не писали о том, что малыши, которых кормят грудью, будут срыгивать, а если и упоминали, то как о ничего не значащей икоте, которая могла привести к повышенному слюноотделению. Грудное молоко отлично подходило для малыша, но Чарли, похоже, обладал особым даром — не потребляя ничего, кроме молока матери, он мог извергнуть из себя достаточно жидкости, чтобы запачкать полкомнаты.
Девушка заглянула в спальню, где ее сын спал в колыбельке, установленной в стенной нише рядом с кроватью самой Дэзи. Заметив забытую на кровати большую пачку подгузников, она поспешно затолкала ее в комод. Чарли тихонько вздохнул, но не проснулся.
Дэзи разгладила складки на покрывале — по крайней мере, она заправила постель, — а затем бросила несколько полотенец в корзину для грязного белья. Именно этот момент и выбрал ее малыш, чтобы позвать мамочку громким плачем.
— Ну, привет, — сказала она, склоняясь над колыбелью.
Чарли одарил ее широкой обезоруживающей улыбкой и стал дергать ножками, требуя, чтобы его взяли на руки. Дэзи подняла его — конечно же он был мокрый! — и занялась сменой подгузника. Для этого ей пришлось сначала снять с него комбинезончик и удалить переполненный подгузник, затем вытереть кожу малыша специальной влажной салфеткой, надеть чистый подгузник и новый комбинезон. Девушка выбрала тот, что мама подарила на прошлое Рождество, чтобы вызвать ее одобрение. Возможно, тогда она даже не станет ничего критиковать.
В присутствии матери Дэзи всегда чувствовала себя неудачницей. София вовсе не делала ничего такого, она не называла дочь неряхой и не говорила, что та не соответствует каким-то требованиям. Просто сама мама всегда выглядела идеально.
Она была похожа на актрису старого черно-белого кино, живую икону стиля и элегантности. В колледже она была самой лучшей студенткой, а потом стала самым лучшим адвокатом. Во время учебы София принимала участие в общегосударственных соревнованиях по плаванию и всегда добивалась непревзойденных результатов в своей возрастной группе. Строя свою карьеру, мама совершала поступки, направленные на изменение мира.
Дэзи чувствовала себя не отвечающей высоким требованиям. Маме даже не нужно было ничего говорить, чтобы заставить дочь ощутить это.
Заслышав хлопанье дверей автомобиля, девушка поспешила в переднюю, чтобы поприветствовать Софию. Бросив мимолетный взгляд в зеркало — не важно, что волосы ее в полном беспорядке, — девушка распахнула дверь, держа проснувшегося сына на сгибе локтя.
— Мама! — воскликнула она, неуверенно улыбаясь.
— Здравствуй, милая, — ответила София, входя в переднюю. Макс следовал за ней. Как только мама оказалась в доме, он как будто сразу стал темнее и обшарпаннее. Дэзи надеялась, что у нее просто разыгралось воображение.
София заключила в свои объятия и дочь, и внука. На несколько секунд Дэзи полностью растворилась в согревающем душу чувстве удовлетворенности.
— Я скучала по тебе, мам, — призналась девушка.
— И я тоже. Я так тосковала по тебе, Максу и Чарли, что думала, не переживу.
— Мама, ты плачешь? — изумилась Дэзи.
София кивнула, глядя на личико Чарли:
— Я так рада тому, что мы снова вместе.
Дэзи с Максом переглянулись. Брат, как обычно, ничего не знает. Девушка отступила на шаг, всматриваясь в безупречные черты лица матери. Слезы Софии явились для нее полной неожиданностью, ведь она никогда не демонстрировала своих чувств.
— Мам, с тобой явно что-то происходит…
— Не будем сейчас об этом, — пробормотала женщина.
Это означает, что они никогда не вернутся к этому вопросу. Дэзи была отлично известна такая уловка, но она решила не настаивать.
— Дай мне подержать внука. — Мама потянулась к теплому свертку. — Привет, драгоценный малыш!
Чарли был уже в том возрасте, когда у него начинало формироваться мнение о незнакомых людях. Когда он был совсем крошкой, позволял брать себя на руки всем, отдавая, конечно, предпочтение Дэзи как источнику питания. Теперь же он различал отдельных людей — Макса, Грега, Нину. И Логана, которому еженедельные посещения помогли завоевать расположение сына.
Пока Чарли внимательно смотрел на бабушку, пытаясь решить для себя, друг она или враг, Дэзи не смела дышать. Разве не так поступает любой родитель в ожидании, пока его чадо выберет какую-то линию поведения? Когда это Дэзи успела стать настолько зависимой от настроения своего малыша? Почему у нее возникло чувство, что, если Чарли сделает что-то неподобающее, это будет полностью вина его мамочки?
Малыш посмотрел на нее, и она поощрительно улыбнулась ему, после чего Чарли снова перевел взгляд на Софию. Он не расплакался, что можно было расценить как добрый знак. Наконец ротик его растянулся в улыбке, и он пустил слюну.
«Очень хорошо, малыш», — подумала Дэзи, облегченно вздыхая. София долгое время держала малыша на руках, сюсюкая с ним. Она еще немного поплакала, чем очень озадачила девушку, которая понятия не имела, как вести себя с внезапно ставшей излишне сентиментальной матерью.
— Макс, присаживайся, — предложила она брату. — Присмотри за Чарли, пока я покажу маме дом.
— Ты ему явно нравишься, — сказала София, осторожно передавая Максу ребенка. — Он очень умный малыш.
— Да, самый умный, — согласился Макс.
Стоя чуть поодаль, Дэзи наблюдала за этой сценкой, чувствуя, как сковывающее ее напряжение постепенно рассеивается. Мама была очень рада видеть Чарли и вовсе не морщила нос при виде беспорядка в доме. Девушка быстро все ей показала и не услышала о своем жилище ни одного худого слова.
Ни занятия для будущих мам, ни книги не упоминали также о том, что ребенок обладает поистине волшебными качествами. Об этом Дэзи узнала сама. Девочка-подросток, забеременевшая после шумной вечеринки, неминуемо становилась объектом всеобщих сплетен. Ее осуждали за неосторожность, неумение держать в узде свои инстинкты и, возможно, даже обвиняли в распущенности. Она вызывала всеобщую жалость, особенно на последних сроках беременности, когда фигура ее располнела, а на лице появились красные пятна. Казалось, целый мир ненавидел эту девочку, которой одно время побыла и Дэзи.
