Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым
Небожитель улыбнулся и вырулил на шоссе.
Он сказал правду. Система кондиционирования на солнечных батареях работала не слишком хорошо, но ее усилий хватало, чтобы поддерживать внутри кабины более прохладную температуру, чем пекло снаружи. Они проехали несколько миль вдоль реки, не произнеся ни слова. Виноградники сменились лавандовым полем. Мег старалась не воображать, как спутник превращает ее в желеобразный сгусток стенающих потребностей.
Тед резко свернул налево – на узкую дорогу, мощенную щербатым асфальтом. Они прогромыхали мимо скалистых холмов и обогнули известняковый утес, прежде чем пейзаж распахнулся в просторное безлесное плоскогорье, неестественно возвышающееся над окружающей местностью этажей на десять. Мужчина выключил зажигание и вылез из грузовика. Мег последовала за ним.
– Что это? Выглядит странно.
Он засунул большие пальцы в задние карманы брюк.
– Ты бы посмотрела на это пять лет назад, перед закрытием.
– В каком смысле «закрытием»?
Гид кивнул в сторону ржавого знака, который она поначалу не заметила. Тот криво висел между источенными непогодой металлическими столбами рядом с грудой лысых покрышек. Реденькая растительность покрывала могильник твердых бытовых отходов. Мег уставилась на заросли бурьяна.
– Здесь была городская свалка?
– Также называемая нетронутой природной территорией, которую ты с таким энтузиазмом защищаешь от рекультивации. И это не свалка. Это полигон для захоронения мусора.
– То же самое.
– Не совсем. – Он пустился в краткую, но впечатляющую лекцию о слоях из уплотненной глины, геотекстильном полотне[39], о системе сбора дождевых и проточных вод и прочих прибамбасах, отличающих устаревшие свалки от современных полигонов. Предмет был не слишком захватывающим и, вероятно, не представлял интереса для большинства людей, но именно это Мег изучала, когда бросила колледж на старшем курсе. А может, ей нравилось смотреть, как меняется выражение вдохновенного лица и каштановые завитки вылезают из-под бейсболки.
Тед указал на открытое пространство:
– На протяжении десятилетий округ арендовал эту землю у города. Затем, два года назад, полигон оказался переполненным и должен был закрыться навсегда. Это поставило нас перед проблемой: мы не только теряем доходы, но и получаем сто пятьдесят гектаров деградировавших земель, добавь к этому еще сто акров защитной зоны. Деградировавшие земли, если ты еще не догадалась, не годятся практически ни для чего путного.
– Кроме поля для гольфа?
– Или лыжного курорта, который не слишком практичен в центральном Техасе. Если поле для гольфа устроено правильно, оно может обеспечить множество естественных преимуществ, подобно заповеднику. Позволит сохранить местную растительность, улучшит качество воздуха. Даже сможет смягчить перепад температур. Поля для гольфа способны на гораздо большее, чем радовать идиотов, катающих мячи.
Она должна была догадаться, что такой умник, как Тед, непременно продумал множество факторов, и Мег почувствовала себя глупо из-за прежней безапелляционной уверенности в своей правоте.
Он показал на трубы, торчавшие из-под земли:
– Полигоны выделяют метан, и это следует контролировать. Но метан можно улавливать и использовать для выработки электроэнергии, чем мы и собираемся заняться.
Она взглянула на реформатора из-под козырька бейсболки:
– Все это звучит чересчур хорошо.
– Это будет поле для гольфа нового поколения. В будущем недопустимо строить площадки, наподобие «Огаста Нэшнл»[40], это чертовски расточительно. Подобные поля – динозавры, с их фервеямих, требующими дорогостоящего ухода, и рафами[41], потребляющими массу воды.
– И Спенс на это купился?
– Могу только сказать, что когда я однажды изложил идею общественной значимости строительства экологичного гольф-поля – какой общественный резонанс это могло бы иметь и не только в мире гольфа, – он крайне заинтересовался.
Мег должна была признать, что это блестящая стратегия. Возможность стать экологическим первопроходцем должна удобрить и без того раздутую, раскормленную манию величия Спенса.
– Но я ни разу не слышала, чтобы Спенс упоминал что-либо подобное.
– Он был слишком занят, разглядывая твою грудь. На которую, кстати, действительно стоит обратить внимание.
– Неужели? – Она прислонилась к крылу грузовика, слегка подав бедра вперед, отчего шорты спустились на косточки, более чем осчастливленная передышкой, дающей время обдумать свежие сведения о Теде Бодине.
– Определенно, – он даровал ей кривоватую улыбку, выглядевшую почти искренней.
– Я вся потная, – предупредила Мег.
– Без разницы.
– Отлично. – Ей хотелось разрушить эту прохладную доверительность, загнать его в тупик так же, как он обескуражил ее, поэтому Мег сняла кепку, взялась за рваный подол своей футболки и стянула ее через голову. – Я ответ на твои развратные мечты, большой мальчик. Секс без всего эмоционального дерьма, которое ты так ненавидишь.
Он потянул темно-синий бюстгальтер, прилипший к коже.
– Разве не таковы все мужчины?
– Но ты-то действительно ненавидишь, – Мег позволила футболке упасть на землю. – Ты – эмоционально ограниченный парень. Не то чтобы я в претензии за прошлую ночь. Ничего подобного.
«Заткнись, – приказала она себе. – Просто заткнись».
Ровная бровь слегка приподнялась.
– Тогда почему это звучит как жалоба?
– Неужели? Извини. Ты такой, какой есть. Снимай штаны.
– Нет.
Она постаралась отвлечь его болтовней. И в самом деле, на что ей жаловаться?
– Никогда не встречала парня, который бы так не хотел расставаться со своей одеждой. Что с тобой такое?
Мужчина, никогда не занимавший оборонительную позицию, бросился в наступление:
– У тебя какое-то недовольство по поводу прошлой ночи, о котором я не знаю? Ты не испытала удовлетворения?
– Как же я могла быть не удовлетворена? Ты, должно быть, употребил все свои познания в женской анатомии. Клянусь, ты отправил меня на ракете к звездам по крайней мере раза три.
– Шесть.
Он считал. Мег не удивилась. Но она явно спятила. Иначе зачем оскорблять единственного любовника, который заботился о ее удовольствии больше, чем о собственном? Необходимо сходить к психотерапевту.
– Шесть? – Она быстро завела руку за спину и расстегнула лифчик. Держа руки на чашечках, позволила бретелькам соскользнуть вниз по плечам. – Тогда тебе лучше сегодня не перетруждаться.
