Галина Врублевская - Загадки любви
Витя бросил удочку на землю и обнял меня.
– Я хочу тебя, и прямо сейчас!
– Пусти, дурачок! Слышишь? Сюда кто-то идет!
Раздвигая прибрежные заросли, к нам приблизилась Галя.
– Ребята, а большое ведро у нас есть? Артур леща поймал! Вот такущего! – Галя развела руки в стороны, невольно изобразив собою большой крест.
Я стряхнула наваждение – вот что значит сверх меры выслушивать кладбищенские истории, – и вместе с Витей, оставив снасти на берегу, мы пошли смотреть улов Артура.
День завершился знатной ухой и рыбацкими рассказами. Потом мы наконец определились, кто с кем будет ночевать – я с Витей, Галя с Артуром, – и разошлись по палаткам. Правда, Галю пришлось долго уговаривать: видимо, синяки на лице Артура отпугивали ее. Он ее успокоил:
– Я тебя п-поедать не собираюсь, Галочка, ты слишком к-костлява. Да и раздеваться в палатке не обязательно, к тому же к-каждый из нас устроится в отдельном спальнике. Б-безопасность стопроцентная!
А мы с Витей ночью помирились окончательно. Снова повели разговор о свадьбе, и будущее опять виделось в розовом свете. Но помимо моей воли в эти приятные мечты в мою голову вторгалась история, поведанная днем Артуром, – все эти ужасы, происходящие на кладбище. Меня так и подмывало рассказать о ней Вите, но Артур просил до поры до времени молчать, пока не будет опубликована статья. А что будет после выхода статьи? Подумать страшно! Те, чьи интересы окажутся затронуты, вряд ли будут бездействовать.
Однако по мере того, как Витя все настойчивее блуждал губами по моей груди, пробуждал нежным прикосновением беззащитные соски, не только тревожные мысли растворялись в моем сознании, но гасло и само сознание. Витя совершил очередное чудо: снова увлек меня в пучины бездумного наслаждения.
Покидали мы озеро утром следующего дня. После завтрака мужчины складывали палатки и утварь, а мы с Галей собирали мелкий мусор в мешки, чтобы оставить берег чистым.
– Ну как, довольна поездкой? – спросила я подругу, уже перестав сердиться за ее легкомыслие, потому что Витя минувшей ночью доказал, как сильно меня любит.
– Как сказать. Все было неплохо, только ночевать с Артуром в одной палатке не слишком-то приятно.
Я насторожилась: Артур был слишком напорист? Выходит, что его невоздержанность – уже тенденция, а не случайность.
– Хотел взять тебя силой? – высказала я свою догадку.
– Силой?! Я бы не возражала... Шучу, конечно. – Галя растянула губы в печальной улыбке. – Представляешь! Мало того что меня и пальцем не коснулся – слова доброго не сказал! Улегся, как чурбан, ко мне спиной: не то что поболтать, спокойной ночи не пожелал. Сразу захрапел, невежа.
– Витюша был обходительнее? – не удержалась я от провокационного вопроса.
– Виктор по всем статьям человек замечательный. Одно слово – писатель!
Через полчаса обе наши машины уже катили по шоссе. В моем «лимончике» мы опять ехали втроем, поскольку Артур предупредил, что сразу поедет на работу. Немного не доезжая до города, он свернул в сторону кладбища, а мы без приключений доставили Галю до ее дома, а потом поехали к себе.
* * *В августе улицы города заметно пустеют: большая часть работающих уезжает в отпуск, дети и пенсионеры на дачах. Остаются те, без кого работа остановилась бы, или такие, как я, кому ехать некуда. Денег для дальних путешествий у меня не было, дачи тоже. Позвонила Люсьене, решив напроситься к ней на отдых в Белоостров. Оказалось, подруга вернулась в город, потому что завтра ей предстоит лечь в больницу.
– Так все плохо, Люсьена? – расстроилась я.
– Долли, ты сможешь через час подъехать к «Сладкоежке», где мы обычно встречаемся?
– Без проблем.
В середине дня в кафе народу было немного. Мы сели в дальний уголок в зале для некурящих – Люсьена сказала, что сигаретный дым теперь вызывает у нее нестерпимую тошноту. Заказали сладкий десерт и кофе.
– А надолго ты в больницу? Тебе хуже стало?
– Не знаю, как и сказать, Долечка! Выяснилось, что я – беременна.
Я взглянула на крупную фигуру Люсьены: хотя подруга и похудела в последнее время, ее широкие бедра по-прежнему могли скрывать какой угодно срок. Есть такие женщины, чья анатомия позволяет им маскироваться чуть ли не до рождения ребенка. Но я понимала, что о рождении ребенка речь идти не может.
– Понятно, беременность при СПИДе – вещь опасная. Идешь на прерывание?
– Нет. Я решила сохранить ребенка. Если вовремя провести специфическое лечение, то есть вероятность родить здорового малыша.
– Ребенок от Кира? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Да, я и ему сообщила. Сказал, что если рожу здорового, то запишет себя отцом. А если больной родится, тогда только материально поможет.
– Все мужики сво...
– Я не могу его осуждать.
Мы заказали мороженое. Продолжили разговор.
– И Вася знает, что у него будет братик или сестренка? Кстати, пол уже определили?
– Пока не удалось. Но Васе я сообщила, взрослый все ж парень. На старшего сына вся надежда! Как с Киром отношения сложатся, еще неизвестно. А Васенька и родичи обещали меня поддержать.
– Все же рискуешь ты, Люсьена.
– Я – такая, – вымучила улыбку подруга.
Когда мы стали прощаться, Люсьена вспомнила, что я собиралась отдохнуть на ее даче:
– А на дачу в Белоостров поезжай, если хочешь. Мама возражать не будет и тетя тоже. Места там достаточно. Поезжай, пока погода хорошая!
Но меня не прельщало ехать на дачу, населенную чужими тетушками. Я поблагодарила подругу и отказалась. Потом довезла Люсьену на машине до ее дома и пожелала удачи. Даст Бог, у нее все еще наладится.
Как-то приезжал ночевать Артур. Наконец он рассказал и брату о том, что случилось с могилой их бабушки. И тут же успокоил впечатлительного Витю, что все уже в порядке. Могилка восстановлена и обихожена. Он уже и памятник у знакомых мастеров заказал. Сообщил и о своем выступлении в газете, о предложении редактора сотрудничать с изданием.
Я поинтересовалась, как отнеслись к его статье работники кладбища. Кажется, он опасался угроз. Артур сардонически расхохотался:
– Да уже все з-забыли, что я статейку про их д-делишки тиснул. Кое-какие шестерки, правда, грозились м-меня поучить, но д-другие ребята на мою сторону встали. Но д-дело-то ведь не в этом!
– Вот именно, – поддержал брата Витя. – Главное, как власти отнеслись к твоей публикации. Был ли поставлен вопрос хотя бы о смене руководства кладбища?
– Я тоже д-думал, что расшевелил этот муравейник. К-какое там! Никто и не заметил мою статью, тираж-то у г-газеты невелик, а власть слепа: не хочет видеть, а х-хочет иметь.
– А как насчет предложения редактора? Ты его обдумал?
